В статье автором рассматриваются различные типы легитимности власти, проводится сравнение уровня легитимности и легальности Верховного Совета РФ и Президента РФ Б. Н. Ельцина, анализируются нормативно-правовые акты законодательства РФ в рассматриваемый исторический период.
Ключевые слова: легитимность, легальность, государственная власть.
В первые годы становления независимой государственности Россия столкнулась с проблемой двоевластия. Советы «на местах» были полной противоположностью районных администраций и имели зачастую прямо противоположные друг другу функции, и на этой почве вступали в конфронтации. На государственном уровне это противостояние приняло наиболее радикальный характер, чуть не толкнувший Российскую Федерацию в пучину новой гражданской войны.
Верховный Совет и Съезд народных депутатов РСФСР (позже — РФ) и Борис Николаевич Ельцин, поначалу будучи союзниками, стали непримиримыми врагами. Основным камнем преткновения для начала конфронтации стала проводимая командой Ельцина «шоковая терапия» и приватизация, ломавшая привычную плановую экономическую систему и приведшая к резкому падению уровня жизни населения до критических значений. Необходимо упомянуть, что проведение данных экономических реформ стало возможно благодаря Постановлению Съезда народных депутатов РФ от 1.01.1991 года N 1831-I «О правовом обеспечении экономической реформы» [1], которое, в буквальном смысле, вводило на территории России прямое управление Президента. Теперь все указы Президента РСФСР имели «приоритетный порядок выполнения», дававший возможности Ельцину проводить и обосновывать любые действия в обход Верховного Совета, уже тогда недовольного действиями президента. Получение Ельциным столь неограниченной власти не только стало переломным моментом, фактической точкой отсчёта в проблеме назревавшего двоевластия в стране, но и раскрыл проблематику легальности и легитимности.
Легитимность власти, как социально-психологическое явление, подразумевает под собой согласие народа с действиями власти в целом, определяя систему государственной власти как единую и монолитную систему. Однако при явном антагонизме нескольких частей этой власти, учитывая, что каждая из них претендует на своё главенство в этой системе, то их легитимность будет рассматриваться независимо друг от друга и восприниматься сторонниками и противниками как нечто само собой разумеющееся. При этом, если этот антагонизм не переходит в стадию гражданской войны, то легитимность государства будет рассматриваться отдельно, а легитимность борющихся частей власти — отдельно.
Ранее термин «легальность» имел то же значение что и термин «легитимность», однако в XIX веке с ростом национального самосознания эти два термина были разделены. Теперь легальность обозначала собой правовое обеспечение власти, те нормативно-правовые акты, на которые данная власть опиралась для осуществления своей деятельности.
Сопоставляя между собой «легитимность» и «легальность», стоит рассмотреть сам момент прихода к власти.
Изначально в РСФСР такого органа как Съезд народных депутатов не существовало. Как и в СССР, роль парламента выполнялась Верховным Советом, избирающимся каждые пять лет, а «коллективным Президентом» был постоянно действующий Президиум Верховного Совета, номинально управляющий страной. 1 декабря 1998 года после принятия Закона «О выборах Народных депутатов СССР» и с введением поста Президента СССР данная система была изменена, а позже перекочевала и в РСФСР. Теперь высшим органом государственной власти стал Съезд народных депутатов, частично перенявший полномочия от Верховного Совета, в то время как сам Верховный Совет стал постоянно действующим парламентом. Полномочия же Президиума ВС урезались до распорядительных функций, полнота исполнительной власти переходила к Президенту. Россия переняла эту систему, и в 1990 году прошли выборы в Съезд народных депутатов, а в июне 1991 года, за два месяца от Августовского путча, первым Президентом РСФСР стал Борис Николаевич Ельцин, получивший тем самым определённый кредит доверия и подтвердивший запрос народа на изменения.
Теперь рассмотрим те типы легитимности, которыми обладали Ельцин и ВС. Согласно теории Макса Вебера, немецкого философа и основоположника политической науки, существуют три типа легитимности: традиционная, иначе называемая «божественным правом королей», харизматическая и рациональная. Несмотря на определённую «историческую» последовательность, которая может проглядываться, все три типа легитимности могут сосуществовать, а в некоторых случаях и переплетаться.
Харизматический, или революционный, тип легитимности описывает и обосновывает тип легитимности руководителя или коллективного органа, пришедшего к власти путём коренного перелома, не обязательно революционным путём — «Я — власть, пришедшая на замену старой, чтобы сделать вашу жизнь лучше». Данный тип легитимности сложен и отличается слабой устойчивостью, так как общественное согласие будет зависеть от регулярного подтверждения лидером своих качеств и требует постоянного притока новых «побед». Соответственно, если «подвиги» измельчаются, их поток сокращается, или после череды побед начинается череда неудач, то такая легитимность начинает подвергаться эрозии. Рациональный же тип легитимности представляет собой классическую для демократии схему электорального подтверждения своей власти — «Я — власть, так как прошёл через общепризнанную процедуру». В этом случае общественное согласие будет относиться к уровню обеспечения прозрачности и законности той процедуры, благодаря которой власть обретает саму себя. В долгосрочной перспективе такой «электоральный» тип легитимности является более устойчивым, так как в процесс обретения легитимности и перезаключения условного «общественного договора» вовлечены не только элиты и прямые интересанты, но и гражданское общество, что по итогу приводит к большей репрезентативности и согласию в обществе [2].
Однако же в реалиях политического конфликта довольствоваться только легитимностью было недостаточно. Сам электоральный процесс стал краеугольным камнем, позволявшим оценить силы той или иной стороны, и именно поэтому на референдуме 1993 года, помимо субъективно-оценочных вопросов об одобрении деятельности Президента и Правительства РФ, были включены вопросы об электоральном процессе назначения досрочных выборов. Сам же порядок подведения итогов референдума, определённый в Постановлении Конституционного Суда от 21.04.1993 года, определил какие вопросы, поставленные на референдуме, обладают оценочным суждением, а какие будут иметь конституционные последствия в случае их принятия [3]. Что Ельцину, что Руцкому и Хасбулатову было жизненно необходимо получить именно легальное обоснование факта своей поддержки народом, юридически зафиксировать несостоятельность второй стороны и таким образом лишить её легитимности.
Наиболее остро вопрос легальности нахождения у власти противоборствующих сторон встал во время активной части кризиса, а именно в сентябре-октябре 1993 года. Президент Ельцин в своём Указе № 1400, запустившем процесс силового решения конфликта, указывал на «нежелание руководства Верховного Совета признавать итоги референдума 25 апреля» и на «необходимость проведения выборов в новый Парламент», отмечая, что данные выборы не будут ни досрочными выборами в Верховный Совет, ни в Съезд народных депутатов. Таким образом, указывая на якобы неконструктивность дальнейшего диалога с Верховным Советом и ссылаясь нанеоднозначные итоги референдума, Ельцин попытался легализовать силовой разгон Совета, также ссылаясь на «необходимость обеспечения безопасности России и её народа». От верховного Совета ответ поступил незамедлительно: Президиум, в свою очередь, ссылался на нормы действовавшей Конституции ещё РСФСР, а именно на статью 121.6, в которой говорится, что «Полномочия президента РФ не могут быть использованы для… роспуска либо приостановления деятельности органов государственной власти, в противном случае полномочия Президента прекращаются немедленно».
Именно поэтому мы можем рассматривать в сложившимся политическом кризисе буквально хрестоматийный пример борьбы между двумя типами проявления легитимной власти: Ельцин, будучи носителем харизматического типа, делал ставку на собственную политическую волю, обосновывая свои действия размытыми правовыми нормами, ссылаясь на нужны и пожелания «народа», а Верховный совет же, наоборот, будучи электоральным типом и получившим легитимность через выборы, строго следовал букве и духу существовавшего законодательства, пусть и морально устаревшего, и восполняя свою легитимность (и легальность нахождения у власти) оттуда же.
Однако наши тезисы вступают в противоречие между собой. Так, если харизматический тип легитимности, как мы указывали ранее, является менее устойчивым чем электоральный, то почему в противостоянии победу одержал именно Президент? Здесь стоит рассмотреть устойчивость в исторической перспективе. Наиболее яркими примерами стабильности демократических режимов в период крайне нестабильной внешнеполитической ситуации будут Соединённые Штаты и Британская Империя во время Второй мировой войны. Правительства этих двух стран, отличавшиеся крайней полярностью взглядов и большой репрезентативностью элит внутри системы, сумели консолидироваться и, не теряя своей демократической сущности, перенесли все тяготы войны. Верховный Совет, в свою очередь, не сумел обеспечить необходимый уровень консолидации, и в ней же не были заинтересованы сами сторонники Руцкого и Хасбулатова, представлявшие собой все стороны политического спектра, начиная от радикальных коммунистов, в определённом смысле бравших «реванш» за 91-ый год, переходя к представителем более умеренного демократического крыла, отмежевавшихся от Ельцина, и заканчивая радикальными националистами. Такими как НПФ «Память» и Баркашовым с его РНЕ. В любом случае, путём силового решения конфликта Ельцин потерял бо́льшую часть легитимности в долгосрочном периоде, что может частично оправдывать тезис: «Непопулярный автократ, применивший силу первым, скорее проиграет».
В заключение следует привести следующие выводы:
- Несмотря на первичное подтверждение своей легитимности через выборы и электоральный путь, Ельцин в итоге выбрал своей стратегией дальнейшее подтверждение своей власти через «харизматический» тип, как наиболее подходящий для цели радикального реформирования России.
- В то время как Верховный Совет использовал в качестве легального обоснования своих действий устаревшую (даже с внесёнными в неё поправками) Конституцию, то Президент всецело пользовался выданными ему чрезвычайными полномочиями.
- Обеим сторонам не удалось получить легального обоснования для устранения соперника на Референдуме 1993 года, что по итогу стало роковым и окончательно толкнуло ситуацию в русло силового варианта.
- Несмотря на более устойчивое в плане легитимности легальности положение Верховного Совета, последнему не удалось обеспечить необходимый уровень консолидации внутри себя, что предопределило поражение.
Литература:
- Постановление Съезда народных депутатов РФ от 01.11.1991 г. N 1831–1 «О правовом обеспечении экономической реформы». — Текст: электронный // Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов: [сайт]. — URL: https://docs.cntd.ru/document/901607486 (дата обращения: 08.08.2021).
- Wolfgang, J. M. The Political and Social Theory of Max Weber: Collected Essays / J. M. Wolfgang. —: University of Chicago Press, 1992. — 240 c. — Текст: непосредственный.
- Постановление Конституционного Суда РФ от 21.04.1993 N 8-П «По делу о проверке конституционности части второй пункта 2 Постановления Съезда народных депутатов Российской Федерации от 29 марта 1993 года «О всероссийском референдуме 25 апреля 1993 года, порядке подведения его итогов и механизме реализации результатов референдума». — Текст: электронный // ИС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: shorturl.at/cyCOW (дата обращения: 08.08.2021).
