Теоретические подходы к сущности криптовалюты как объекта права



В связи с относительной новизной виртуальной валюты как явления еще не был выработан общий, устоявшийся подход к криптовалюте как к объекту права. Законодательные нововведения, появившиеся в последние пару лет, в частности дополнение ст. 128 ГК РФ цифровыми правами и введение в действие Закона «О цифровых финансовых активах» лишь вновь разожгли дискуссию теоретиков об определении места виртуальной валюты в законе.

В первую очередь стоит определить, что, собственно, представляет из себя криптовалюта (виртуальная валюта/цифровая валюта). Это представляется сложным, так как в настоящее время существует большое количество разнообразных технологий организации распределенного реестра. Поэтому для целей данной работы будет использоваться определение цифровой валюты из Закона «О ЦФА», приведенное во введении. Оно достаточно объемное и возникают сложности в его понимании, поэтому, если разбить его на составные части, получится, что цифровая валюта представляет из себя «1) совокупность электронных данных, 2) обладатель которой не получает прав требования к третьим лицам и 3) которую можно использовать в качестве средства платежа или для инвестиций» [12]. Кроме того, в процессе исследования для понимания сущности криптовалюты также будет использоваться определение (подходящее к наиболее распространенным криптовалютам), данное ФАТФ: «цифровое представление стоимости, которая может быть продана или передана в цифровом виде и может быть использована для платежей или инвестиционных целей» [10].

Итак, в чем же заключалась проблема определения правового статуса криптовалюты до введения в действие вышеупомянутых законов? Сложность, но вместе с тем и простор для смелых идей, состояла в полном отсутствии в законе упоминания «цифры» и, как следствие, в отсутствии понимания, в каком направлении будет двигаться законодатель при регулировании.

Ярким примером сложности в разрешении такой загвоздки является решение районного суда в Тюменской области [6], вынесенное в 2017 году. Тогда суд, сославшись на то, что биткоин не является ни электронным денежным средством (на это указывает п. 18 ст. 3 ФЗ «О национальной платежной системе» [2]), ни иностранной валютой (исходя из текста п. 2 ч. 1 Федерального Закона «О валютном регулировании и валютном контроле» [3]) и не подпадает под какой-либо объект гражданских прав в соответствии со ст. 128 ГК РФ, по сути отказался разрешать спор по существу и давать правовую квалификацию Биткоину, вследствие чего истец не получил судебной защиты своих нарушенных прав.

Итак, в силу прямых ограничений, указанных в законе, криптовалюта не могла быть признана ЭДС и иностранной валютой. Могла ли она быть признана денежным суррогатом? Зависит от того, что именно относить к этому понятию, так как в законе термин «денежный суррогат» не раскрыт. Несмотря на это, позиции отнесения криптовалюты к денежным суррогатам и в целом запретительного подхода придерживался Центральный банк в период 2014–2016 гг. [8], однако позже, в 2017 году [9] отношение ЦБ РФ к виртуальной валюте заметно смягчилось: по крайней мере, в более позднем обращении убрали ссылку на статью о запрете выпуска денежных суррогатов на территории России [4] и, по сути, дали гражданам и юридическим лицам добро на совершение сделок с криптовалютой на их страх и риск.

Пленум Верховного суда в своем Постановлении от 07.07.2015 № 32 (в редакции от 26.02.2019) «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» также не относит криптовалюту к денежным суррогатам: он признает предметом преступления «денежные средства, преобразованные из виртуальных активов (криптовалюты)» и ссылается на Рекомендацию 15 ФАТФ, которая гласит, что «странам следует рассматривать криптовалюту (виртуальные активы) как «собственность», «доходы», «денежные средства», «иные денежные средства» или иные соответствующие термины» [11]. Таким образом, на данный момент криптовалюта не является ни денежным средством, ни денежным суррогатом.

Еще один подход предполагает рассмотрение криптовалюты как информации. Данная точка зрения была проанализирована А. И. Савельевым в его статье [13]. В итоге автор сделал вывод о несостоятельности такой категоризации, так как информация сама по себе не является объектом гражданского права, перечисленных в ст. 128 ГК РФ, и, следовательно, «квалификация криптовалюты в качестве информации на данном этапе мало что дает с точки зрения ее легитимации в российском правовом поле и для понимания правовой природы соответствующих соглашений» [13].

Кроме того, виртуальная валюта не может быть и бездокументарной ценной бумагой. Закон определяет ее как «обязательственные и иные права, которые закреплены в решении о выпуске или ином акте лица, выпустившего ценные бумаги в соответствии с требованиями закона, и осуществление и передача которых возможны только с соблюдением правил учета этих прав в соответствии со статьей 149 ГК РФ» [1]. Можно заметить некоторое сходство с определением цифровых прав, и некоторыми научными исследователями в этой области высказывалось предположение о распространении действия положений о бездокументарных ЦБ на цифровые права. Однако, между ними есть существенные различия, в силу которых подобное предположение не является целесообразным: во-первых, в силу закрытого перечня ценных бумаг, так как пока не будет закона, который признает виртуальную валюту видом ЦБ, она не будет считаться таковой; во-вторых, в силу отсутствия у криптовалюты определенного эмитента и формальностей, связанных с эмиссией. Иными словами, криптовалюты и ценные бумаги требуют разного правового режима по причине разницы в их сущности.

А. А. Тедеевым в 2019 году также высказывалась мысль о включении криптовалюты в число установленных законом видов валютных ценностей и введении в отношении операций с криптовалютой «специального валютного режима регулирования и контроля, более жесткого по сравнению с общим используемым валютным режимом регламентации оборота иностранной валюты» [14]. Однако подобная точка зрения кажется нецелесообразной ввиду того, что, у криптовалюты и иностранной валюты слишком много различий, которые делают невозможным схожий режим законодательного регулирования.

Не может виртуальная валюта быть признана и вещью, так как она не обладает признаком материальности, физической осязаемости [7].

Исходя из всего вышесказанного, методом исключения можно сделать вывод, что доминирующей теоретической (а с учетом нововведений в законодательстве — и практической) идеей является отнесение криптовалюты в системе объектов гражданских прав к категории «иное имущество». Это подтверждается Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда, который удовлетворил ходатайство о включении в конкурсную массу должника криптовалюты. В частности, в тексте постановления прямо говорится, что «криптовалюта не может быть расценена применительно к ст. 128 ГК РФ иначе как иное имущество» [5]. После этого «дела Царькова» другие суды также стали склоняться к такому подходу определения правовой природы криптовалюты в своих решениях.

Подобная точка зрения поддерживается и исследователями в этой области, такими как В. Н. Гаврилов В. Н. и Н. М. Рафиков, которые утверждают, что «с позиции действующего законодательства, доктринальных положений и судебной практики наиболее рациональным решением является признание вещного содержания прав владельца криптовалюты и отнесение последней к иному имуществу» [15].

А. И. Савельев также пишет, что «если криптовалюта и относится к какому-либо из существующих объектов гражданских прав, то единственным возможным вариантом является ее квалификация в качестве иного имущества» [13]. Однако он указывает на недостаток подобной категоризации: он заключается в том, что такая квалификация «позволяет легитимировать договор, но не позволяет четко определить применимые к нему положения, отправляя участников оборота в увлекательный экскурс по толкованию общих положений и принципов гражданского права» [13].

Таким образом, методом исключения можно сделать вывод, что криптовалюта в системе объектов гражданских прав относится к категории «иное имущество», что является возможным благодаря диспозитивности гражданского законодательства и открытому списку объектов гражданского права. Более того, подобная категоризация подтверждается как большинством теоретиков, так и судебной практикой.

Литература:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ) от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ, ст. 142 // СПС КонсультантПлюс
2. Федеральный закон «О национальной платежной системе» от 27.06.2011 № 161-ФЗ // СПС КонсультантПлюс
3. Федеральный закон «О валютном регулировании и валютном контроле» от 10.12.2003 № 173-ФЗ // СПС КонсультантПлюс
4. Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации», ст. 27 // СПС КонсультантПлюс
5. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.05.2018 No 09АП-16416/2018 по делу № А40–124668/2017 // URL: https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/58af451a-bfa3–4723-ab0d-d149aafecd88/А40–124668–2017__20180515.pdf?isAddStamp=True (дата обращения: 07.05.2021)
6. Решение Ряжского районного суда по делу № 2–160/2017 от 26.04.2017
7. Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2004. Т. 1. С. 400.
8. Об использовании при совершении сделок «виртуальных валют», в частности, Биткойн. Пресс-релиз от 27.01.2014 // URL: https://cbr.ru/press/PR/?file=27012014_1825052.htm (дата обращения: 05.05.2021)
9. Информация Банка России от 4 сентября 2017 г. “Об использовании частных «виртуальных валют» (криптовалют)” // URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71659920/ (дата обращения: 05.05.2021)
10. FATF glossary // URL: https://www.fatf-gafi.org/glossary/u-z/ (дата обращения: 27.05.2021)
11. FATF (2019), Guidance for a Risk-Based Approach to Virtual Assets and Virtual Asset Service Providers, FATF, Paris // URL: www.fatf-gafi.org/publications/fatfrecommendations/documents/Guidance-RBA-virtual-assets.html (дата обращения: 05.05.2021)
12. Янковский Р. М. Криптовалюты в российском праве: суррогаты, «иное имущество» и цифровые деньги // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2020. № 4. С. 43–77, стр. 68
13. Савельев А. И. Криптовалюты в системе объектов гражданских прав // СПС КонсультантПлюс, 53 стр.
14. Тедеев А. А. Правовое регулирование оборота криптовалюты в зарубежных государствах и в Российской Федерации: возможные подходы // Государство и право. 2019. С. 136–139
15. Гаврилов В. Н. и Рафиков Н. М. Криптовалюта как объект гражданских прав в законодательстве России и ряда зарубежных государств // Вестник экономики, права и социологии. 2019, № 1, С. 51–59