В данной статье рассмотрены некоторые вопросы теоретического и практического характера, относящиеся к уголовно-правовой и к криминологической характеристике краж чужого имущества, совершаемых в условиях пандемии.
Ключевые слова : чужое имущество, кража, тайное изъятие, пандемия, короновирусная инфекция COVID-19, шоплифтеры, уголовная ответственность, наказание.
This article discusses some issues of a theoretical and practical nature related to the criminal law characteristics of thefts, as well as to the criminological characteristics of thefts of someone else's property committed in a pandemic.
Keywords: other people's property, theft, secret confiscation, pandemic, coronavirus infection COVID-19, shoplifters, criminal liability, punishment.
В российском уголовном законе (ст. 158 УК РФ) кража определена как «тайное хищение чужого имущества» [1]. Тем самым, законодатель подчеркивает, что, во-первых, кража является формой хищения, и соответственно ей присущи все объективные и субъективные признаки хищения, и, во-вторых, определяющим признаком кражи как формы хищения является тайный способ совершения преступления.
Уголовная ответственность за кражи дифференцирована в зависимости от того, совершена ли «простая» кража, либо ее квалифицированные и особо квалифицированные виды. Причем, статистические данные свидетельствуют о том, что количество квартирных краж не снижается, и в настоящее время они являются наиболее часто совершаемыми преступлениями в России.
Если обратиться к толковому словарю В. Даля, то можно увидеть, что слово «кража» производно от слова «красть», брать тайно чужое, уносить или присваивать тайком» [8, c. 184, 188]. Под признаком «тайного» или «открытого» хищения в основном всегда понимается способ совершения данных преступлений. Однако, как мы считаем, способ — это какой-либо порядок действий, своего рода приемы действий, применяемые виновным. Тогда как в этом признаке они своего отражения не находят. И поэтому представляется наиболее верным мнение, высказанное в литературе о том, что понятием «тайного» в краже выражается не способ, а «обстановка совершения преступления» [9, c.5], что, по нашему мнению, относится и к понятию «открытого» хищения при совершении грабежей.
Под тайным изъятием в первую очередь следует понимать действие, тайное для потерпевшего [5, c. 203]. Например, как кражу следовало бы квалифицировать действия «Кирпича» (в кинофильме «Место встречи изменить нельзя»), по похищению кошелька у женщины в трамвае, которое наблюдал оперативник Жеглов [5, c. 204]. На наш взгляд, неправ профессор В. А. Владимиров, считавший, что, если виновный похищает имущество так называемым «рывком», а потерпевший от неожиданности растерялся, сразу не смог осмыслить случившееся и сказать, кто именно и как похитил у него шапку, то случившееся следует расценивать как тайное хищение имущества [4, c. 45].
И еще по одной причине неправомерное изъятие имущества остается тайным — это смерть потерпевшего, как естественная, так и насильственная. В последнем случае деяние (образно, но явно некорректно называют иногда «ограбление трупа») может квалифицироваться как кража только тогда, когда корыстное намерение использовать смерть потерпевшего для завладения находящимся при нем имуществом возникло после наступления смерти, причиненной по другим (некорыстным) мотивам [3, c. 315].
Анализ преступности в стране и в Ивановской области за январь-июнь 2020 г. вызывает вполне закономерный интерес, поскольку в течение нескольких месяцев страна оказалась в состоянии пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, объявленной в марте 2020 года. В связи с этим автор задался целью выяснить, повлияла ли данная ситуация на преступность в целом, и конкретно, на количество и качество совершаемых краж чужого имущества, как и в целом преступлений против собственности.
При анализе и оценке статистики преступлений в РФ за январь-июнь 2020 год следует отметить, что общее количество преступлений, зарегистрированных в Российской Федерации за 6 месяцев текущего года, примерно соответствует показателю годичной давности, снижение составило 0,1 %. При этом число преступлений против личности сократилось на 8 %, совершенных с использованием оружия — на 10,1 %, разбоев — на 20,2 %, грабежей — на 11,4 %, краж — на 2,9 % [10].
За указанный период в общественных местах совершено на 10,8 % меньше преступлений, в том числе, на улицах, площадях, в парках и скверах — на 10,6 %. Количество уличных разбоев сократилось на 22,3 %, грабежей — на 22,4 %, краж — на 19,3 %, в том числе краж транспортных средств — на 30 %.
Число преступлений, совершенных в общественных местах, уменьшилось на 10,6 %, в том числе, на улицах, площадях, в парках и скверах — на 10,2 %. Уличных разбоев стало меньше на 23,6 %, грабежей — на 20,7 %, краж — на 19,6 %, хищений транспортных средств — на 28,7 %.
Наблюдается уменьшение на 10,6 % числа преступлений в сфере семейно-бытовых отношений, по которым расследованы уголовные дела, в том числе, по фактам умышленного причинения тяжкого вреда здоровью — на 15,1 %, средней тяжести — на 13,1 %, легкого вреда здоровью — на 8,7 %, побоев — на 50 %.
Существенным фактором, крайне негативно влияющим на криминогенную ситуацию в стране, продолжает оставаться рост IT-преступности. За январь-июнь он составил 91,7 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а удельный вес указанных противоправных деяний в общей структуре преступности достиг 22,3 %.
Однако не стоит считать, что относительно прошлого года, количество преступлений уменьшилось. Согласно статистике, оно находится на практически одинаковом уровне с прошлым годом. Значимым фактором этой ситуации является рост киберпреступности. Согласно статистике, число преступлений, которые совершались с помощью определенных технологий выросло на 94,6 % [10].
В отличие от показателей преступности по России, на территории Ивановской области в январе –июне 2020 года зарегистрировано 6941 преступление, что на 2,7 % больше, чем за аналогичный период прошлого года. Причем, рост регистрируемых преступлений отмечен в 15 районах области.
Более половины всех зарегистрированных преступлений (57,1 %) составляют хищения чужого имущества, из них, совершенные путем кражи — 2588 (- 1,3 %), мелкого хищения — 163 (35,8 %). Кроме того, 636 краж (-15,4 %), были сопряжены с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище.
Каждое двадцатое (4,2 %) зарегистрированное преступление– квартирная кража. Хотя нельзя не заметить, что в январе –июне 2020 года их число уменьшилось на 17,5 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составило 292 преступления [11].
На общем фоне относительно благополучной криминогенной обстановки в стране и в регионе произошла активизация преступных элементов по совершению противоправных деяний.
Хотелось бы подробнее остановиться на характеристике краж, совершаемых в период пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, объявленной в марте 2020 года. Рассмотрим один из видов краж чужого имущества — это кражи из предприятий розничной торговли.
Преступные элементы, бессовестно воспользовавшись сложившейся сложной ситуацией в России и регионах, в том числе, и Ивановской области, «по достоинству» оценили имеющуюся в законе уголовно-правовую норму о тайном хищении чужого имущества, которая пришлась, как нельзя кстати, для осуществления их преступных замыслов. Воры и воришки решили, что наиболее подходящими для этого являются средние, а особенно, крупные, магазины и супермаркеты, в которых можно «затеряться» и, обманув видеокамеры и охранников, спокойно делать свое «черное» дело. Обобщив и проанализировав имеющуюся в СМИ и в сети Интернет информацию, можно сделать вывод, что в период пандемии традиционно большой популярностью у воров пользовалась алкогольная продукция. Как сообщает РИА Новости, летом 2020 года из магазина в центре Москвы было украдено две бутылки элитного коньяка стоимостью почти 180 тыс. рублей.
Оставив пальму первенства за спиртным, магазинные воры, именуемые сейчас модным англицизмом «шоплифтеры», начали охоту за другими товарами, оказавшимися в зоне риска. После алкогольной продукции чуть менее популярными оказались хлебобулочные изделия, мясные продукты.
По оценкам специалистов, также наблюдалось существенное увеличение числа краж хозтоваров и инструментов. В зоне риска оказались компактные строительные и ремонтные инструменты. Дорогостоящие пилы, шуруповерты, монтажные пистолеты, наборы сверл, инструменты с алмазным напылением пользовались особым спросом. «Шоплифтеры» ухитрялись похищать их во время покупок расходных материалов, например, стекловаты, поролона, утеплителя, заматывая устройства внутрь рулонов.
Значительно активизировалась в условиях самоизоляции такая категория воришек, как «едуны», которые находили «слепые» зоны камер видеонаблюдения, чтобы съесть банан, чипсы, шоколадку или иные продукты питания. Доходила очередь и до похищения перчаток, находившихся в упаковках в торговом зале. Преступники разрывали упаковки, надевали перчатки себе на руки, распихивали похищенное по карманам
Установление личности «шоплифтеров» вызывало затруднение, так как в большинстве случаев их лица скрывали маски. Характеристика же личности задержанных злоумышленников свидетельствует о том, что большая их часть — мужчины, средний возраст которых — 35–50 лет, тогда как ранее (например, в 2018 году) возраст среднестатистического вора составлял 18–35 лет [7, c. 21].
Правоохранители фиксировали «работающие» в гипермаркетах организованные воровские группы, в которые входили наводчики, лица, отвлекающие персонал, группы контрнаблюдения. С целью уйти от уголовной ответственности «шоплифтеры» привлекали к «магазинному бизнесу» и несовершеннолетних, прятавших похищенное на себе, под одеждой. По словам сотрудников органов внутренних дел, организованные магазинные кражи приносят огромные убытки, но, коль скоро такие деяния не считаются серьезными преступлениями, полиция оказывается против них почти бессильной. Поскольку в большинстве своем такие преступления относятся к небольшой и средней категориям тяжести, то и судебная перспектива даже возбужденных уголовных дел весьма невелика.
Безусловно, борьба с магазинными ворами велась и ведется, и. прежде всего, силами и средствами самого торгового предприятия. Для этого приобретаются электромагнитные бирки и специальные рамки-детекторы, а также существует целый комплекс мер защиты, которые не дают воришкам чувствовать себя в магазине как дома. Например, помимо штатных сотрудников охраны, в магазинах работают так называемые детективы, которые под видом покупателей контролируют подозрительных посетителей. Эти же сотрудники выясняют, не находится ли в сговоре с предполагаемым вором, например, кассир, работник зала, охранник и др.
Однако говорить о решающих успехах в борьбе с этими посягательствами еще рано, поскольку все же вышеприведенные данные свидетельствуют о большом удельном весе и распространенности краж в структуре преступности в целом, и в частности, в структуре преступлений против собственности, опасность которых заключается еще и в причиняемом этими преступлениями материальном ущербе. Распространенности краж способствует и самый высокий уровень их латентности.
Состояние преступности в России и Ивановском регионе, результаты борьбы с хищениями и, особенно, с кражами чужого имущества, позволяют сделать вывод о том, что принимаемые меры уголовно-правового и криминологического воздействия не приносят для общества и отдельных граждан желаемого положительного результата. При расследовании краж и судебном рассмотрении этой категории дел нередко возникают сложности, связанные с квалификацией этих деяний, обусловленные неточностью отдельных законодательных дефиниций, а в ряде случаев и некоторым несовершенством уголовно-правовой нормы, предусмотренной ст. 158 УК РФ.
Значительная распространенность хищений чужого имущества, и особенно краж, наносящих большой материальный и моральный вред личности, обществу и государству, сохранение в целом неблагоприятной криминогенной обстановки, осложняющее борьбу со всеми корыстными посягательствами на собственность, недостаточная разработанность уголовно-правовой и криминологической теории противодействия кражам в новой социальной обстановке — все это привлекает и всегда будет привлекать внимание ученых и правоприменителей к уголовно-правовым и криминологическим аспектам противостояния этому виду корыстной преступности.
Проанализировав изменения, внесенные Федеральным законом от 01.04.2020 № 100-ФЗ в ст. 236 УК РФ [1], устанавливающие повышенную уголовную ответственность за нарушения ограничений, действующих в период эпидемии, а за распространение фейков, можно сделать вывод об обоснованности и целесообразности ужесточения уголовного наказания в России за нарушение санитарно-эпидемиологических правил.
С позиции отечественного уголовного законодательства мародеров в России нет, как нет и мародерства. Пункт «л» ч. 1 ст. 63 УК РФ к отягчающим наказание обстоятельствам относит совершение преступления в условиях чрезвычайного положения, стихийного или иного общественного бедствия, а также при массовых беспорядках. Представляется, что более верная квалификация содержалась в п. 8 ст. 39 УК РСФСР [2], предусматривающим в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение преступления с использованием условий общественного бедствия. При совершении кражи чужого имущества виновный использует сложившуюся обстановку, причиняя существенный вред интересам общества и отдельных граждан и препятствуя нормализации обстановки, тем самым, повышая степень общественной опасности содеянного. Полагаем, что отсутствие в действующем уголовном законе указания на данный весьма существенный момент, является пробелом, не исключающим возможность объективного вменения.
В связи с событиями, происходившими в 2020 году и продолжающимися в 2021, в стране и во всем мире, связанными с распространением и трагическими последствиями заражения населения земного шара вирусом COVID-19, представляется необходимым усилить уголовную ответственность за совершение краж на территории Российской Федерации в условиях эпидемии и пандемии.
На основании изложенного предлагается дополнить ч. 4 ст. 158 УК РФ особо квалифицирующим признаком — пунктом «в» следующего содержания:
«4. Кража, совершенная:
в) в условиях стихийных бедствий, эпидемий, пандемий, техногенных и иных катастроф».
В заключение следует сделать вывод о том, что значение правильности и точности квалификации краж чужого имущества, нашедшей подтверждение в стадии предварительного расследования и в судебном заседании, состоит в том, что она существенно укрепляет авторитет правоохранительных органов, поскольку свидетельствует о едином подходе к осуществлению и реализации государственной уголовной политики, устраняет сомнения в некомпетентности или предвзятости представителей органов, правомочных осуществлять уголовное преследование в отношении лиц, совершивших преступления. Значение правильной квалификации любого преступления, включая, естественно, и кражу, состоит и в том, что, помимо правовой, она способна определять и социальную оценку личности виновного.
Совершенствование же уголовного законодательства об ответственности за кражу, несомненно, будет способствовать проведению объективного и полного расследования этих преступлений, установлению всех виновных лиц и назначению им справедливого наказания.
Причины совершения краж чужого имущества в зависимости от личности преступника подразделяются на психологические, воспитательные и физиологические.
На увеличение преступлений корыстной направленности, включая кражи, большое влияние оказывает такая социальная проблема общества, как безработица, которая влечет рост числа малообеспеченных семей и безработных, вынужденных удовлетворять материальные потребности криминальным путем [6, c. 171].
Представляется, что в целях профилактики краж чужого имущества необходимо принятие и реализация Комплексной целевой программы участия жителей России в экономическом обороте страны, федерального закона о предупреждении преступлений; создание банка данных о наиболее распространенных приемах и способах совершения всех видов краж и лицах, судимых за это вид преступлений.
Немаловажное значение в деле борьбы с кражами имеет проведение соответствующей подготовки и повышения квалификации следователей, дознавателей и оперативных сотрудников органов внутренних дел, специализирующихся на выявлении, раскрытии, расследовании и предупреждении всех видов краж чужого имущества.
Литература:
- Уголовный кодекс Российской Федерации //Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25, Ст. 2954 (в ред. от 31.07.2020) // СПС Консультант Плюс. Режим доступа: www.consultant (Дата обращения 13.08.2020 г.).
- Уголовный кодекс РСФСР. // Ведомости Верховного Совета РСФСР, 1960. — № 40. Ст. 591 // СПС ГАРАНТ. Утратил силу с 1 января 1997 г. в части Уголовного кодекса РСФСР на основании Федерального закона от 13.06.1996 г. № 64-ФЗ//Справочная система Закон. 2009.)//СПС Консультант Плюс. Режим доступа: www.consultant (Дата обращения 13.08.2020 г.)
- Бойцов А. И. Преступления против собственности. — СПб., 2002.
- Владимиров В. А. Квалификация похищений личного имущества. М., 1974.
- Игнатов А. Н., Красиков Ю. А. Курс российского уголовного права: В 2 т. Т. 2. Особенная часть. — М.: Изд-во НОРМА, 2002.
- Каширский С. В. Квартирные кражи и их предупреждение.- М.: Юрлитинформ, 2009.
- Майоров А. В. Криминологический портрет личности преступника, совершающего карманные кражи // Правопорядок: история, теория, практика. 2018. № 3 (18).
- Толковый словарь В. Даля–Т.2.–М., 1979.
- Ткаченко В. И. Квалификация хищений чужого имущества. — М., 2005.
- Состояние преступности в России за 2015–2020 г. Официальный сайт МВД РФ. Режим доступа: http:// www. mvd. r u.)//СПС Консультант Плюс. Режим доступа: www.consultant (Дата обращения 30.07.2020 г.).
- Состояние преступности в Ивановской области. Официальный сайт УВД Ивановской области http://www.uvd-ivanovo.ru.// Режим доступа: www.consultant (Дата обращения 5.08.2020 г.)
