Пушкинское влияние отразилось на творчестве многих русских писателей и поэтов, в число которых вошел И. С. Тургенев. Изучение его литературной деятельности невозможно без обращения к произведениям А. С. Пушкина, традиции которого рефреном проходят через многие тургеневские работы.

Стоит отметить, что И. С. Тургенев часто обращался к произведениям А. С. Пушкина и читал их другим. Летом в 1859 г. он написал М. А. Марковичу: «Читайте, читайте Пушкина: это самая полезная, самая здоровая пища для нашего брата, литератора; когда мы свидимся — мы вместе будем читать его» [4]. И. С. Тургенев считал А. С. Пушкина бессмертным, об этом он сообщил в письме в 1859 г. графине Е. Ламберт: «...мы будем читать Пушкина, который уж, конечно, по-настоящему бессмертен» [4, c. 430]. И. С. Тургенев активно пропагандировал пушкинские творения.

В романах «Накануне», «Отцы и дети» и др. Тургенев упоминал А. С. Пушкина как в письмах, так и в своих произведениях. Так, в мемуарном очерке «Литературный вечер у П. А. Плетнева» И. С. Тургенев описывает первую встречу с А. С. Пушкиным в начале 1837 г.: «Войдя в переднюю квартиры Петра Александровича, я столкнулся с человеком среднего роста, который, уже надев шинель и шляпу и прощаясь с хозяином, звучным голосом воскликнул: «Да! да! хороши наши министры! нечего сказать!» — засмеялся и вышел. Я успел только разглядеть его белые зубы и живые, быстрые глаза. Каково же было мое горе, когда я узнал потом, что этот человек был Пушкин, с которым мне до тех пор не удавалось встретиться; и как я досадовал на свою мешкотность! Пушкин был в ту эпоху для меня, как для моих сверстников, чем-то вроде полубога. Мы действительно поклонялись ему» [4, c. 318].

Сегодня исследованием различных аспектов влияния пушкинской традиции на творчество И. С. Тургенева занимаются А. А. Бельская, Т. Б. Трофимова, М. А. Турьян и ряд других литературоведов.

А. А. Бельская отмечает «чужой образ», «чужой сюжет» в тургеневских текстах. Она пишет о том, что «среди всевозможных источников «чужих» текстов, к которым прибегает Тургенев, важная роль принадлежит произведениям Пушкина». И. С. Тургенев действительно делает постоянные отсылки на имя А. С. Пушкина, на его цитаты; использует типы и образы пушкинских героев; практикует знакомые сюжеты, обилие поэтических пейзажей.

Кроме того, цитаты А. С. Пушкина можно найти и в тургеневских произведениях. Так, А. А. Бельская рассматривает использование «пушкинских» элементов, в число которых входят цитаты, аллюзии, реминисценции и др. в романе И. С. Тургенева «Дворянское гнездо». В статье «Пушкинский текст в романе И. С. Тургенева «Дворянское гнездо» А. А. Бельская приходит к выводу: «Пушкинский текст позволяет создать смысловую многозначность и универсальность «Дворянского гнезда» и выступает признаком преемственности и одновременно творческого диалога писателей. Пушкинские цитаты, аллюзии, реминисценции функционируют в тургеневском тексте и как вербальный инструмент, раскрывающий замысел автора, и как художественный приём, способствующий формированию основных смыслов романа и наиболее точных характеристик героев, и как семантический «код» к конкретным ситуациям и выражению авторских идей, и как значимый подтекст, выводящий читателя на более высокую ступень понимания произведения» [1, c. 228]. Однако вышеуказанные художественные приемы характерны и для всего творчества И. С. Тургенева.

Высоко почитаемое отношение И. С. Тургенева к произведениям А. С. Пушкина отражается и на схожести персонажей одного и другого авторов. В литературоведении отмечалось сходство героев А. С. Пушкина и И. С. Тургенева. Аналогия с образом Татьяны Лариной — наиболее часто встречается в тургеневских произведениях. Параша, Ася, Наталья Петровна Ислаева — вот неполный список «тургеневских Татьян». И. С. Тургенев применяет пушкинские образы и к героям-мужчинам. Так, Вязовнин из повести «Два приятеля» — это Онегин, который выбирает свою тихую и кроткую «Татьяну» — Поленьку. При этом ряд литературоведов, в том числе В. И. Кулешов, отмечают то, что И. С. Тургенев, несмотря на отсылку к пушкинским образам, наделяет своих героев новыми индивидуальными чертами. В связи с этим исследователь задается вопросом: «Здесь учителя оказывались ни при чем, они свое дело сделали, а вот что сделало время с их героями?» [3, c. 224].

Наблюдается преемственность пушкинских традиций у Тургенева как в композиционном плане, так и в сюжетных линиях. На примере романа «Рудин» А. В. Перетягина, рассматривая влияние пушкинской манеры повествования, пишет: «Под влиянием Пушкина композиция «Рудина» и последующих тургеневских романов строится по принципу «вершинности»: выбираются главные, переломные моменты в жизни и судьбе героя, а остальное окутывается атмосферой романтической тайны. Ключевое место в композиции романа отводится испытанию героя любовью. Вслед за «Евгением Онегиным» Пушкина в жанровой структуре тургеневского романа существенную роль играет природное годовое «кольцо». Начиная с «Рудина», все тургеневские романы включены в жесткие ритмы годового круга. Действие в них завязывается весной, достигает кульминации в знойные дни лета, а завершается «под свист осеннего ветра» или «в безоблачной тишине январских морозов». Композиционные и сюжетные параллели с «Евгением Онегиным» можно заметить и в романе «Отцы и дети». Композиция вновь имеет природный цикличный характер. Поместья двух Евгениев (Онегина и Базарова) соседствуют с усадьбами двух сестер. Наблюдается непростое развитие любовных линий обоих произведений. В романах присутствует дуэль как долг чести. Композиция и событийный план повести «Ася» также напоминает «Евгения Онегина». «Онегинская сюжетная линия «герой-героиня», которая находит, в частности, преломление в «Асе», влечет за собой трансформацию и других онегинских мотивов, которые не относятся к чисто «событийным» мотивам. В исследовании «Онегинские мотивы в творчестве И. С. Тургенева» С. В. Гольцер сопоставляет сон Елены Страховой в романе «Накануне» со сновидением в «Евгении Онегине». «Контрастность двух снов (выделенность, символичность, архитектурность «онегинского» и психологичность, в какой-то степени рефлективность, отстраненность «тургеневского») поначалу создает мало точек соприкосновения. Но проекция онегинских мотивов «холода», «зимы», «статуарности», как особого состояния пушкинской героини, перекидывает смысловой мостик от одного текста к другому, создавая все более расширяющиеся семантические пространства «соединения несоединимого» [2, c. 21], — приходит к выводу С. В. Гольцер.

В статье мы рассмотрели особенности восприятия И. С. Тургеневым творчества А. С. Пушкина и выяснили, что писатель не раз обращался к пушкинским традициям на уровне использования цитат, реминисценций, пейзажных зарисовок и схожей образной системы, перекличек тем и проблем. В письмах к своим друзьям и коллегам И. С. Тургенев отмечает высокое значение А. С. Пушкина в литературе. Также некоторые ученые пишут о «гоголевском периоде» в творчестве писателя. Это 1840–1850 гг. Можно сказать, что в произведениях И. С. Тургенева происходит взаимодействие полученного литературного опыта и его творческой индивидуальности.

Литература:

1. Бельская А. А. Поэтоним «Параша» у А. С. Пушкина и И. С. Тургенева // Ученые записки ОГУ. Серия: Гуманитарные и социальные науки. — 2011. — № 1.
2. Гольцер С. В. Онегинские мотивы в творчестве И. С. Тургенева: автореф., дис.канд. фил. наук / С. В. Гольцер; Новосибирский гос. ун-т. — Новосибирск, 2000.
3. Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе XIX века. — М.: Просвещение, 1982.
4. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т./АН СССР, ИРЛИ (Пушкинский Дом); под ред. М. П. Алексеева. Письма в т. I–т. XXX. — М.: Наука, 1978–2014.