К вопросу о понятии «деепричастие» в турецком языке



Автор пытается разобраться, какое определение является наиболее подходящим по отношению к деепричастиям турецкого языка, взяв за основу положения из определения, которое было дано в «Словаре лингвистических терминов».

Ключевые слова: тюркология, деепричастие, турецкий язык, лингвистика.

Понятие «деепричастие» в силу сложившейся традиции в отечественной тюркологии рассматривается с позиций индоевропеистики, в частности, русистики. Но ни в тюркологии, ни в индоевропеистике нет единого определения этого термина.

В «Словаре лингвистических терминов» деепричастие определяется как «именное (непредикативное) отглагольное образование, объединяемое с системой глагольных форм категориями вида и залога и общностью управления и обозначающее второстепенное добавочное действие, примыкающее к главному действию» [1, с. 125]. Однако это определение едва ли может считаться исчерпывающим по отношению к деепричастию в тюркских языках, в частности — в турецком.

Автор, взяв за основу положения из определения, которое было дано в «Словаре лингвистических терминов», попытается выбрать наиболее точное определение понятия причастие с учетом особенностей деепричастных форм турецкого языка.

1. Непредикативное образование.

Многие исследователи — как индоевропеисты [2, с. 421; 3, с. 473], так и тюркологи [4, с. 36; 5, с. 124] — согласны, что деепричастие — это непредикативная форма, то есть оно не может быть предикатом (сказуемым предложения). Однако в тюркских языках и, в частности, в турецком, встречаются деепричастия, являющиеся предикативными (финитными) формами. Некоторые лингвисты-тюркологи придерживаются именно этой точки зрения [6, с. 90–94; 7, с. 67–68]. Среди финитных форм с обстоятельственным значением:

Форма –DI mI со значением «стоит только…», «как только…»: Sinemadan çık tın mı , mutlaka bir pastaneye uğra [8, с. 149] « Как только выйдешь из кинотеатра, обязательно зайди в кондитерскую».

Форма –DI –mADI со значением «как только…», «не успел кто-либо что-либо сделать, как…»: Bunu söyle di söyle medi , birden bizi bırakıp akşam namazına yetişmek için çıktı gitti [9, с. 328] « Не успел он сказать это, как вдруг оставил нас, встал и вышел, чтобы успеть к вечернему намазу».

Форма –(A/I)r –mAz со значением «как только…»: Beyaz kapı açıl ır açıl maz aynı anda siyah kapı da kolayca açıldı [10, с. 115] « Как только открылась белая дверь, в тот же момент с легкостью открылась и черная дверь».

Форма — DI –(y)AlI со значением «с тех пор как…»: Bu projeyi başlat tık başlat alı hiç uyumuyoruz « С тех пор как мы начали этот проект, мы вообще не спим» [11, с. 100].

Помимо вышеперечисленных форм, к финитным деепричастным формам с обстоятельственным значением следует также относить форму –sA со значением «если…», которая, ввиду сложившихся традиций, относится к формам условного наклонения и модальности, хотя и выражает типичное для обстоятельства условие [6, с. 93]. Например, Cevabını çabuk yazar san beni sevindirisin [12, с. 24] « Если ты быстро напишешь ответ, то меня обрадуешь».

Можно сделать вывод, что деепричастия в турецком языке могут быть предикативными. Именно поэтому автор настоящей работы предлагает отказаться от употребления в определении формулировки «непредикативная» или же «предикативная» форма.

2. Отглагольное образование.

В «Словаре лингвистических терминов» деепричастие называется «отглагольным образованием» [1, с. 125], то есть автор словарной статьи говорит о появлении иной лексемы (в языке) или же иного слова (в речи), что является результатом словообразовательной операции.

В действительности деепричастие является результатом словоизменительной операции, так как именно словоизменение «приводит к временному, окказиональному сочетанию знаков в речи» [13, с. 181]. С этим положением согласны как многие лингвисты-индоевропеисты [14, с. 88; 15, с. 36], так и тюркологи [13, с. 211–213; 16, с. 171].

В. Г. Гузев в своей работе «Очерки по теории тюркского словоизменения…» подробно изложил доказательство того, что деепричастие, являясь одной из форм категории номинализации действия, является словоизменительной формой [17, с. 115–118].

Все глагольные именные формы, включая деепричастия:

1) всегда означают действия или представляют иные явления как действия: Bu arada bir otobüs kaçırıldı; ikinci otobüs gelmeden de şarap bitti [18, с. 23] «За это время уехал один автобус; вино закончилось, когда еще даже не подошел второй автобус»;

2) сохраняют глагольное управление: Biz bu durumu görünce şaşırıp kalmıştık [12, с. 51] «Когда мы увидели эту ситуацию, то застыли от удивления»;

3) способны выступать в продуктивных залоговых формах: Beyaz kapı aç ıl ır aç ıl maz aynı anda siyah kapı da kolayca açıldı [10, с. 137] « Как только открылась белая дверь, в тот же момент с легкостью открылась и черная дверь»;

4) образуют отрицание «глагольным» способом, то есть с помощью аффикса –ma: Aradıkları yumuşak lokmayı bende bula ma yınca müsavi kuvvetlerle karşı karşıya gelmektense kaçmayı tercih ettiler [19, с. 101] «Они предпочли сбежать, вместо того, чтобы схлестнуться равными силами, как только не смогли найти у меня мягкий кусочек, который они искали»;

5) могут оформлять сложные грамматические образования (например, перифрастические и аналитические формы, формы возможности и невозможности): Birbirimize bakış ıp dur uyoruz [20, с. 76] Мы продолжаем смотреть друг на друга.

Итак, учитывая вышесказанное, деепричастие следует понимать как глагольное образование (глагольную форму), являющееся результатом операции словоизменения.

3. Именное образование.

Чтобы доказать, что деепричастие действительно является именной формой, представляется необходимым подробнее рассмотреть категорию номинализации действия в целом.

Категория номинализации действия — это категория, имеющая свои значением выражение «результата сопряжения образа действия с одним из именных образов (предмета, признака или обстоятельства), что имеет следствием вторичное гипостазирование» [6, с. 40]. Концепция вторичной репрезентации (вторичного гипостазирования) была разработана В. Г. Гузевым на материале староанатолийско-тюркского языка. В. Г. Гузев выдвигает теорию о том, что некоторые семантические единицы языковой системы, которые уже являются результатом гипостазирования, могут «оперативно заново преобразовываться и представляться в новом, но всегда узуальном образе (в частности, предмета, признака или обстоятельства)» [21, с. 29–36]. Выделяются именная и глагольная категории вторичного гипостазирования.

Многие тюркологи относят масдары (имена действия), причастия, субстантивно-адъективные формы и деепричастия к формам глагольной категории вторичного гипостазирования [6, с. 37; 17, с. 117–118; 22, с. 32], но некоторые исследователи думают иначе. Масдар (имя действия), по их мнению, является «отглагольным именем» [23, с. 86–87], то есть результатом операции словообразования. Это является неверным предположением, так как масдар — это глагольное имя и является словоизменительной формой. Глагольные формы вторичного гипостазирования представляют явление, которое уже было представлено языком в виде действия, в образах предмета, признака или обстоятельства. Исходя из того, что предмет, признак и обстоятельство — классифицирующие грамматические значения именных частей речи (существительного, прилагательного и наречия соответственно), глагольные формы вторичного гипостазирования (репрезентации) могут быть объединены в категорию номинализации действия [22, с. 31].

Деепричастие, являясь формой, которая относится к категории номинализации действия, означает действие, «оперативно представляемое как обстоятельство» [16, с. 153], то есть действие представляется в образе обстоятельства, что является классифицирующим грамматическим значением наречия, именной части речи (или лексико-грамматического класса). Можно сделать вывод, что деепричастие действительно является именным образованием.

4. Значение деепричастной формы.

В «Словаре лингвистических терминов» значение деепричастия рассматривается как «второстепенное добавочное действие» [1, с. 125]. В турецком языке присутствует деепричастие –(y)Ip, которое передает «гомогенные, последовательные действия по отношению к так называемому «главному», при этом ни одно из действий не может быть охарактеризовано как «добавочное» или «главное» [7, с. 65]. Поэтому более важным значением, чем «вторичность действия» является то, что действие, «выраженное деепричастной основой, является истолкованным как обстоятельство» [6, с. 90].

Подводя итог всему вышесказанному, автор настоящей работы считает правильным следующее определение для понятия «деепричастие» в турецком языке: деепричастие — это именная глагольная форма со значением обстоятельства.

Литература:

1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. — Москва: Советская энциклопедия, 1966. — 608 c. — Текст: непосредственный.
2. Шведова, Н. Ю. Грамматика современного русского литературного языка / Н. Ю. Шведова. — Москва: Наука, 1970. — 767 c. — Текст: непосредственный.
3. Мельчук, И. А. Курс общей морфологии. Том II: Пер. с фр./ Общ. редакция Н. В. Петрова и Е. Н. Саввиной. / И. А. Мельчук. — Москва — Вена: Языки русской культуры, 1998. — 544 c. — Текст: непосредственный.
4. Насилов, В. М. Язык орхоно-енисейских памятников / В. М. Насилов. — Москва: Издательство восточной литературы, 1960. — 87 c. — Текст: непосредственный.
5. Кононов Грамматика турецкого языка / Кононов, Н. А. — Москва — Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1941. — 312 c. — Текст непосредственный.
6. Дениз-Йылмаз Категория номинализации действия в турецком языке. / Дениз-Йылмаз, О. — Санкт-Петербург: Издательство Санкт-петербургского университета, 2006. — 227 c. — Текст: непосредственный.
7. Матушкина, Н. А. К вопросу о функциональных особенностях тюркских деепричастий (на материале якутского языка) / Н. А. Матушкина. — Текст: непосредственный // Актуальные вопросы тюркологических исследований. К 180-летию кафедры тюркской филологии Санкт-Петербургского государственного университета / Сб. статей под ред. Н. Н. Телицина, Й. Н. Шена. — Санкт-Петербург: СПбГУ, 2016. — С. 65–72.
8. Nesin, A. Mutluluğumu Sana Borçluyum / A. Nesin. — Текст: непосредственный // Fil Hamdi. — Nesin Yayınevi, 2004. — S. 148–150.
9. Pamuk, O. Benim Adım Kırmızı / O. Pamuk. — Yapı Kredi, 2013. — 552 s. — Текст: непосредственный.
10. Öngören, V. Masalın Aslı / V. Öngören. — Evrensel Basım Yayın, 2013. — 288 s. — Текст: непосредственный.
11. Оганова, Е. А. Турецкий язык: Работа с художественными текстами. Учебно-методический комплекс / Е. А. Оганова, А. Ю. Коломойцева. — Москва: МБА, 2016. — 327 c. — Текст: непосредственный.
12. Nesin, A. Şimdiki Çocuklar Harika / A. Nesin. — Nesin Yayınevi, 2017. — 193 s. — Текст: непосредственный.
13. Телицин, Н. Н. Инфинитные формы глагола в древнеуйгурском языке / Н. Н. Телицин. — Текст: непосредственный // Очерки по теоретической грамматике восточных языков: существительное и глагол. — Санкт-Петербург: Издательский дом СПбГУ, 2011. — С. 179–230.
14. Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность / Л. В. Щерба. — Москва: Едиториал УРСС, 2004. — 432 c. — Текст: непосредственный.
15. Недляков, В. П. Основные типы деепричастий / В. П. Недляков. — Текст: непосредственный // Типология и грамматика. — Москва: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1991. — С. 36–60.
16. Гузев, В. Г. Теоретическая грамматика турецкого языка / под ред. А. С. Аврутиной, Н. Н. Телицина. / В. Г. Гузев. — Санкт-Петербург: Издательство Санкт-петербургского университета, 2015. — 320 c. — Текст: непосредственный.
17. Гузев, В. Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: глагол (на материале староанатолийско-тюркского языка) / В. Г. Гузев. — Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1990. — 168 c. — Текст: непосредственный.
18. Atay, O. Beyaz Mantolu Adam / O. Atay. — Текст: непосредственный // Korkuyu Beklerken. — Iletisim Yayincilik, 2004. — S. 13–26.
19. Ali, S. Kürk Mantolu Madonna / S. Ali. — Yapı Kredi Yayınları, 1998. — 160 s. — Текст: непосредственный.
20. Nesin, A. Kabakçı Muammer’i Bilen Var Mı / A. Nesin. — Текст: непосредственный // Aferin. — Adam Yayınları, 1992. — S. 75–79.
21. Гузев, В. Г. Опыт применения понятия «гипостазирование» к тюркской морфологии / В. Г. Гузев. — Текст: непосредственный // Востоковедение: филологические исследования. — 1999. — № 21. — С. 29–36.
22. Матушкина, Н. А. К вопросу о категории номинализации действия в агглютинативных языках / Н. А. Матушкина. — Текст: непосредственный // Вестник СПбГУ. Востоковедение и африканистика. — Санкт-Петербург: Издательство СПбГУ. — 2012. — № 2. — С. 28–33.
23. Щека, Ю. В. Практическая грамматика турецкого языка / Ю. В. Щека. — Москва: АСТ: Восток — Запад, 2007. — 670 c. — Текст: непосредственный.