Институт договора присоединения существует с момента введения в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ). Хотя проблема договоров, заключаемых в обстоятельствах, не предполагающих двустороннее обсуждение договорных условий, назревала в работах российских цивилистов еще в XIX веке. Тем не менее, речь о создании обособленной договорной конструкции еще не шла, проблема отчасти разрешалась с помощью института недействительности сделок.
Термин «договор присоединения» был введен в цивилистическую науку французским правоведом Р. Салейллем [1, с. 207]. В качестве признаков такого рода договоров он выделял: экономическое и социальное неравенство сторон, одна из них имела явно доминирующее положение по сравнению с другой стороной; многократное применение оферты и ее направленность неопределенному кругу лиц; договорные условия сформулированы таким образом, что их конкретизация допустима лишь в установленных заранее пределах.
Возникновение договоров присоединения исторически обусловлено появлением монополистических организаций в сфере потребления. Однако, стоит отметить, что критерием отнесения гражданско-правового договора к договорам присоединения будет не монополистическое положение организации на рынке и не характер ее деятельности, а лишь способ заключения договора — предлагаемая стандартная форма. Следовательно, любой гражданско-правовой договор заключение которого возможно только путем безоговорочного присоединения к разработанному одной из сторон формуляру может быть отнесен к договорам присоединения.
Современное представление о договоре присоединения соответствует вышеупомянутому, согласно п. 1 ст. 428 ГК РФ он представляет собой договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом [2].
Ключевыми словами в данном определении являются слова о присоединении в целом. Они означают то, что сторона, получившая формуляр, не обладает правом участия в обсуждении условий договора, у нее есть лишь одно правомочие на выбор: либо заключить договор в предложенной форме, либо полностью отказаться от заключения договора.
Не случайно законодатель ФРГ определил данный договор более точно, назвав его продиктованным договором. Ведь, по сути, сторона, направляющая формуляр, посредством определения всех условий договора навязывает (диктует) другой стороне свою свободу воли в заключении этого договора.
Таким образом, договор присоединения лишь условно можно назвать свободным соглашением сторон, поскольку принцип договорной свободы для одной из них существенно ограничен.
Такое ограничение в большинстве своем обусловлено тем, что договор присоединения применяется во взаимоотношениях между физическими лицами, предпринимателями, коммерческими организациями, когда стандартные условия договора имеют многократное повторение. Классическим примером в этом случае будет договор перевозки груза. Взаимоотношения с массовым потребителем — это еще одна сфера применения договора присоединения, в которой индивидуальное определение условий договора становится просто невозможным, например, договор банковского вклада. Можно заключить, что в условиях массовости заключения договоров разработка и применение стандартных форм направлены на существенную экономию времени.
Стоит отметить, что массовое заключение договоров присоединения может привести к такому же массовому нарушению прав тех сторон договора, которые присоединились к нему.
По общему правилу, изменение или расторжение договора по требованию одной из сторон допускается при существенном нарушении другой стороной условий договора (ст. 450 ГК РФ), однако для защиты стороны договора присоединения законодатель разработал специальное правило в соответствии с которым расторжение и изменение договора возможно в одностороннем порядке по требованию присоединившейся стороны, если договор содержит явно обременительные для нее условия, которые она не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий этого договора.
Примером массового нарушения прав присоединившихся сторон договора может служить практика Нижнекамского городского суда Республики Татарстан [3]. Так, между физическими лицами (истцами) и жилищным кооперативом «Триумф-НК» (ответчиком) заключались договоры займа по стандартной форме, разработанной кооперативом. Договор содержал пункт, согласно которому, в случае если займодавец потребует от заемщика возврата займа до истечения срока действия договора, заемщик возвращает сумму займа за минусом 4 % от суммы займа. Посчитав такое условие несправедливым, истцы обратились в суд с иском о расторжении договора займа, взыскании долга по договору займа, процентов по нему, компенсации морального вреда, а также судебных расходов.
При разрешении всех аналогичных дел суд удовлетворял требования истцов, руководствуясь разъяснениями, изложенными в пп. 9, 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах», согласно которым в тех случаях, когда будет установлено, что при заключении договора, проект которого был предложен одной из сторон и содержал в себе условия, являющиеся явно обременительными для ее контрагента и существенным образом нарушающие баланс интересов сторон (несправедливые договорные условия), а контрагент был поставлен в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора (то есть оказался слабой стороной договора), суд вправе применить к такому договору положения п. 2 ст. 428 ГК РФ о договорах присоединения, изменив или расторгнув соответствующий договор по требованию такого контрагента [4]. При рассмотрении подобных споров суд определяет фактическое соотношение переговорных возможностей сторон и выясняет, было ли присоединение к предложенным условиям вынужденным, а также учитывает уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере, конкуренцию на рынке, наличие у присоединившейся стороны реальной возможности вести переговоры или заключить аналогичный договор с третьими лицами на иных условиях и т. д.
Рассматривая дела, суд приходил к выводу о том, что ответчик обжалуемым пунктом договора поставил себя в более выгодное положение и извлек необоснованное преимущество, перед истцами, являющимися слабой стороной договора, поскольку они были лишены возможности заключить договор займа с другими лицами на аналогичных условиях, а также не обладали необходимыми профессиональными познаниями для корректировки заключенного договора.
Стоит отметить, что сущность рассматриваемого договора по-разному излагается в цивилистических работах. Так, Б. М. Сейнароев воспринимает договор присоединения не как особым способом заключенный договор, а как вид договора, который категорически не может быть заключен другими способами [5]. По мнению автора, законодатель должен конкретизировать те виды гражданско-правовых договоров, которые могут заключаться путем присоединения, а также установить какая из сторон обязана разрабатывать условия договора. Кроме того, Б. М. Сейнароев, считает, что присоединяющаяся сторона не вправе обращаться в суд по преддоговорному спору об изменении условий проекта договора: она должна либо безоговорочно к нему присоединиться, либо не присоединяться вообще.
Представляется, что такое категоричное понимание договора присоединения является не соответствующим действительности.
Формулировка указанного договора в ст. 428 ГК РФ, равно как и направленность конструкции договора на защиту присоединившейся стороны, не участвующей в разработке условий будущего договора, не дают оснований для вывода о полном исключении возможности двустороннего согласования сторонами его условий.
Некоторые авторы отмечают, что смысл договора присоединения состоит не в том, чтобы исключить для одной из сторон возможность влиять на условия договора, а в том, чтобы создать более широкую, чем обычно, возможность добиваться его изменения или расторжения [6, c. 187].
Причина фактической декларативности положений ст. 428 ГК РФ видится в неудачной формулировке, используемой в этой статье, в частности, указание на присоединение к предложенному договору в целом, что дает основание полагать, что одной из сторон определяются абсолютно все условия данного договора, включая условия о его предмете, цене, сроках и так далее. При этом приведение в качестве примера договора, содержание которого действительно определялось бы только одной стороной, вызывает очевидные затруднения. Ведь любые стандартные формы либо содержат пункты, которые заполняются по соглашению сторон для каждого отдельного случая, либо содержат те, условия, которые предназначены для многократного применения, а условия отдельной сделки при этом определяются в других документах. Типичным примером является страхование, где общие условия указаны в принятых страховщиком условиях страхования, а в страховом полисе указываются условия, относящиеся к конкретной сделке. Анализируя легальную дефиницию ст. 428 ГК РФ, М. Н. Малеина приходит к выводу о невозможности квалификации подобных договоров как договоров присоединения [7, c. 791].
Представляется, что для разрешения указанной проблемы следует поддержать предложение, высказанное А. В. Цыпленковой, которая считает правильным квалифицировать договоры как договоры присоединения, если одной стороной принята хотя бы часть разработанных другой стороной стандартных условий [8, c. 17]. Для этого дефиниция ст. 428 ГК РФ должна быть соответствующим образом скорректирована.
Таким образом, при действующей формулировке, договор присоединения выступает одним из ограничений принципа свободы договора относительно отсутствия свободы присоединяющейся стороны формулировать взаимно договорные условия, в том числе форму, вид договора, в остальном же договор выступает в качестве полноценного свободного гражданско-правового договора, ибо главная свобода, выражающаяся в заключении или в отказе от заключения договора, остается на усмотрение сторон.
Литература:
1. Нюняев В. О. Договор присоединения в российском гражданском законодательстве: особенности конструкции и проблемы правоприменения // Известия вузов. Правоведение. — 2010. — № 1. — С. 207–214.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. — Ст. 3301; 2014. — № 19. — Ст. 2334.
3. Решение Нижнекамского городского суда Республики Татарстан от 28.02.2020 г. по делу № 2–847/2020; Заочное решение Нижнекамского городского суда Республики Татарстан от 27.04.2020 г. по делу № 2–2271/2020; Заочное решение Нижнекамского городского суда Республики Татарстан от 23.04.2020 г. по делу № 2–2777/2020.
4. Постановление Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».
5. Сейнароев Б. М. Соотношение публичного договора с договором присоединения // СПС «КонсультантПлюс».
6. Ершов Ю. Л. О некоторых особенностях конструкции договора присоединения в российском гражданском праве. С. 50; Гражданское право. В 4 т. Т. 3. С. 187.
7. Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой/ под ред. В. П. Мозолина, М. Н. Малеиной. М., 2004. С. 791.
8. Цыпленкова А. В. Договор присоединения как особая категория гражданского права: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 17.
