Основания для признания сделок недействительными: проблемы правоприменительной практики



Внастоящей статье проведены характеристика правовой природы и оснований для признания сделок недействительными, а также анализ правовых проблем применения данного способа защиты гражданских прав. Автор обратил внимание на те доказательства и аргументы, которые позволят обеспечить эффективную защиту прав, нарушенных в результате совершения недействительных сделок, а также их реального восстановления. Сделан справедливый вывод о том, что институт недействительности сделок требует дальнейшей проработки путем более детального и грамотного толкования норм судами. Для более действенной защиты прав и законных интересов субъектов гражданско-правовых отношений необходимо внесение изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации, в соответствии с рекомендациями, которые дает Верховный суд Российской Федерации и которые исполняются судами наравне с законодательными установлениями.

Ключевые слова: добросовестность, договор, мнимая сделка, ничтожная сделка, оспоримая сделка, сделка, сделка с пороками воли, сделка с пороками содержания, сделки с пороками субъектного состава.

На сегодняшний день в современной науке гражданского права не существует единого подхода к изучению теории недействительности сделок, что создает трудности для объяснения природы данного правового явления. Основываясь на положениях действующего законодательства, а также сложившейся позиции научного сообщества, отметим, что сделка состоит из элементов: во-первых, субъектов, которые принимают в ней участие; во-вторых, субъективной стороны, т. е. единства воли и волеизъявления; в-третьих, формы и содержания, которые должны отвечать нормам действующего законодательства. Поэтому, в случае несоответствия какого-то из элементов (признаков) сделки требованиям закона, эта сделка не будет являться основой возникновения прав и обязанностей субъектов гражданского оборота и может быть признана недействительной.

Отметим, что основания ничтожности мнимых и притворных сделок в отечественном законодательстве связываются и с пороком содержания сделки, и с пороком воли.

Приведем пример обстоятельств, подтверждающих нарушения законодательства при заключении договора купли-продажи (т. е. предмет доказывания):

а) договор купли-продажи заключен продавцом, который на момент совершения сделки не являлся собственником имущества;

б) имущество, подлежащее продаже по договору, является совместной собственностью супругов, и договор заключен без нотариального согласия другого супруга (нарушено правило п. 3 ст. 35 СК РФ [2]);

в) на недвижимость, подлежащую продаже по договору, наложен арест, и договор заключен продавцом в момент действия ареста (нарушено правило ч. 4 ст. 80 ФЗ «Об исполнительном производстве» [3]);

г) продавец не подписывал договор к-п недвижимости, его подпись выполнена другим лицом.

Также, обращаясь к судебной практике, отметим, что факт злоупотребления продавцом (ответчиком) правом при заключении договора купли-продажи недвижимости, также является основанием для признания сделки недействительной (оспоримой). Так суд признал доказанным факт злоупотребления правом ответчиком-продавцом, так как он заключил оспариваемый договор купли-продажи недвижимости, достоверно зная о существовании у него неисполненных долговых обязательств перед истцом, возникших из договора займа и решения суда о взыскании в пользу истца денежных средств, а значит он не мог не предвидеть возможности обращения взыскания на принадлежащее ему вышеуказанное недвижимое имущество, но совершил его отчуждение. Суд применил последствия недействительности сделки в виде двусторонней реституции [11].

Представляется, что аналогичное решение принял бы Арбитражный суд при заключении организацией-банкротом или юр лицом в преддверии банкротства договора купли-продажи недвижимости в целях выведения своих активов в нарушение ст. 61.2 Закона о банкротстве [4].

Также, в процессе анализа различных материалов судебной практики по разным категориям дел бросилось в глаза, то, что в делах о признании сделки недействительной доказывание сговора зачастую затруднено. Отметим, что в правоприменительной практике отсутствует единый подход к оценке доказательств наличия сговора. Правоведы едины в том, что главным признаком заблуждения является непреднамеренный характер. Осознанное же неведение заблуждением не является.

К примеру, Московский городской суд отказался признать договор купли-продажи земельного участка недействительным, так как истец не представил достоверных доказательств того, что заблуждался относительно предмета сделки. Истец указывал, что ответчик не показал истцу жилой дом, по своему состоянию дом не соответствует запрашиваемой цене, поскольку выполнен не из кирпича, не электрифицирован, не имеет водоснабжения, протекает кровля, окна частично повреждены. Однако суд указал, что согласно одному из пунктов договора покупатель удовлетворен качеством приобретенных участка и жилого дома, осмотрел их до подписания договора, каких-либо недостатков, о которых покупателю не сообщено, не обнаружено, то есть истец согласился с приобретением дома в имевшемся состоянии и за согласованную ответчиком цену [14]. Как видим, подписание договора истцом, не читая, свидетельствует об отсутствии правовых оснований для признания сделки недействительной. Таким образом важно отграничивать осознанное неведение от существенного заблуждения по смыслу ст. 178 ГК РФ.

Также проведённый комплексный теоретический анализ соответствующей правовой литературы по теме данного исследования показал, что дискуссионным аспектом сегодня является тот факт, что закон не предусматривает определение понятия реституции, вместе с тем эта дефиниция глубоко изучена в юридической науке. Одни правоведы предлагают включить это определение в текст закона (Например, С. А. Синицын [24], В. В. Груздев [20]). Другие, напротив, считают, что необходимость в легальном определении указанного понятия отсутствует, так как законодатель, введя в ГК РФ ст. 307.1 (п.3) распространил на последствия недействительных сделок общие нормы обязательственного права [30]. Также среди ученых-цивилистов нет единства мнения относительно основания возникновения реституционного обязательства. Так, с точки зрения АИ Бычкова, основанием является признание сделки недействительной [19, c. 79–80]. В то же время нельзя не согласиться с позицией О. Д. Тузова, согласно которой основанием является незаконный переход имущества от одного лица к другому (предоставление), так как сделка является недействительной с момента ее совершения, а не с момента признания ее таковой [27, c. 16].

Также защита прав добросовестных участников гражданского оборота является важной проблемой, как на теоретическом уровне, так и на уровне разрешения конкретных споров. Анализ арбитражной практики свидетельствует о том, что не существует единого подхода к решению вопросов, связанных с различными аспектами добросовестного поведения участников гражданского оборота. К примеру, в одном из судебных дел, было выявлено, что ответчиками заключены договоры купли-продажи транспортного средства, из представленных в дело паспортов транспортных средств следует, что уполномоченным органом произведена регистрация транспортных средств за новым собственником. Полагая, что при совершении указанных сделок ответчики действовали недобросовестно, а также, что сделки являются недействительными как мнимые, истец обратился в суд с настоящим иском за защитой нарушенных прав и законных интересов. Суд в своем решении отметил, что недобросовестное поведение должно очевидно следовать из представленных в дело доказательств. В обоснование доводов истец указал на наличие аффилированности ответчиков, умышленные действия в целях сокрытия имущества, отсутствие у них намерения создать соответствующие сделкам правовые последствия, что выразилось в заниженной стоимости транспортных средств. В опровержение доводов истца ответчиком 2 (покупателем) представлены доказательства оплаты по спорным договорам, а также документы, свидетельствующие о несении бремени содержания приобретенного имущества, (уплате транспортного налога, страхования гражданской ответственности и т. д.). Указанные доводы и доказательства истцом не были оспорены. Кроме того, о реальности сделок свидетельствуют и действия по государственной регистрации транспортных средств за новым собственником, а также фактическая их передача. При этом суд отметил, что исполнение сделок в части передачи имущества истцом не оспаривается, напротив, истец требует возврата транспортных средств. Сделки купли-продажи транспортных средств относятся к сделкам, совершаемым в рамках обычной хозяйственной деятельности. В подтверждение того, что правоотношения ответчиков не ограничивались спорными договорами, ответчиком 2 в дело представлены платежные поручения, из которых следует перечисление им денежных средств за ответчика 1 третьим лицам. Кроме того, не представлено и доказательств того, что переданное по спорным сделкам имущество являлось единственным источником для погашения задолженности ответчика 1 перед кредиторами. Напротив, в дело представлены постановления об окончании исполнительного производства в связи с погашением задолженностей после совершения спорных сделок. Учитывая изложенное, оснований для признания сделок недействительными в силу их мнимости и недобросовестности сторон суд не усмотрел. Поскольку спорные сделки недействительными не являются, основания для применения их недействительности также отсутствуют. При этом суд констатировал, что истцу многократно предлагалось обосновать применение именно односторонней реституции, однако таковое представлено не было, равно как не представлено и доказательств возможности возврата всего имущества ответчиком 2 ответчику 1 с учетом продажи транспортного средства третьему лицу. При изложенных обстоятельствах, оценивая представленные письменные доказательства и объяснения представителей лиц, участвующих в деле в их совокупности и взаимосвязи, суд пришел к обоснованному выводу о том, что требования истца удовлетворению не подлежат [16].

Отметим, что для того, чтобы решить вопрос, возможно ли признать сделку недействительной, необходимо дать ей правильную юридическую квалификацию, то есть установить точное соответствие признаков данной сделки всем признакам состава недействительной сделки, закрепленным в нормах гражданского законодательства. В процессе квалификации делается вывод о том, что не соблюдено какое-либо условие действительности сделки, то есть определяется одно или несколько оснований недействительности из тех, которые закреплены в гражданском законодательстве. Однако не исключена возможность того, что исследуемая сделка будет признана соответствующей закону по всем параметрам, то есть действительной.

ГК РФ включает в себя деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые. Следует отметить, что данное деление существует, несмотря на то, что в гражданско-правовой доктрине на протяжении долгого времени ведется «терминологический спор о целесообразности использования именно таких категорий». Если рассматривать основания такого деления с точки зрения науки, то можно выделить несколько различных мнений.

Одни ученые (Н.Растеряев, И. Б. Новицкий) считают, что основание деления недействительных сделок именно на такие категории — характер интересов, которые нарушаются той или иной сделкой, то есть ничтожные сделки — те, которые нарушают публичные интересы, а оспоримые — частные интересы. Сторонники другого подхода убеждены в том, что в основе деления недействительных сделок на оспоримые и ничтожные должны лежать индивидуальные особые свойства сделки, а не характер или значимость интересов, которые ей нарушаются. Можно заметить, что второй подход наиболее близок к действующему закону, по смыслу которого, оспоримая сделка — это недействительная сделка в силу признания ее таковой судом, а ничтожная сделка — это недействительная сделка независимо от признания ее таковой судом [1, п.1 ст.166]. «Оспоримая сделка порождает те правовые последствия, на которые она была направлена, но они могут быть аннулированы в случае, если суд признает сделку недействительной; ничтожная сделка не порождает свойственных действительной сделке правовых последствий и не требует подтверждения своей недействительности судом». Речь идет, как раз, о рассмотрении особых свойств отдельной сделки, а также тех последствий, на которые данная сделка была направлена и которые она порождает.

В гражданском праве предусмотрен перечень оснований, по которым сделку можно признать недействительной. Данные основания установлены соответствующими статьями главы второй ГК РФ.

Необходимо также сказать и о том, что на сегодняшний день, в Гражданском кодексе РФ такая важная дефиниция, как «правовая природа сделки» не раскрыта. При этом данное понятие используется в квалификации недействительной сделки по причине заблуждения о её правовой природе [1, п. 2 ст. 178]. Единообразия в трудах ученых по этому вопросу не достигнуто, однако, судебная практика использует этот термин достаточно активно. Президиум Высшего Арбитражного суда (ВАС) в Информационном письме от 2013г. № 162 под правовой природой сделки понимает ее тип [18]. Между тем, по мнению Л. А. Чеговадзе, данная позиция заслуживает серьезной критики: не существует ни доктринального, ни нормативного определения понятия «тип сделки». Согласимся с правоведом: «Логично предположить, что единственное, в чем может находить свое проявление природа сделки, — это правовые последствия, на которые она направлена» [29, с. 3].

Таким образом, считаем необходимым на уровне разъяснений высшей судебной инстанции, а также легального закрепления, определить такие понятия, как «природа сделки», «тип сделки», которые активно используются в судебной практике, однако в теории и правоприменении не выработалось единое понимание указанных дефиниций.

На сегодняшний день, законодатель разделяет недействительные сделки на оспоримые и ничтожные. При этом в законе отсутствует возможность предъявления самостоятельного требования о признании ничтожной сделки недействительной. М. А. Зегонов справедливо отмечает, что законодательная формулировка положений ст. 166 ГК РФ, предусматривающая в п. 1 норму о том, что ничтожная сделка недействительна вне зависимости от признания ее таковой судом, с одной стороны, и разъяснение Верховного суда о возможности заявить исковое заявление о признании ничтожной сделки недействительной [5, п. 84], с другой стороны, — являются неоднозначными, вводящими в заблуждение [21, c. 3]. Нельзя не согласиться с данным мнением, ведь, даже если суд не усмотрит оснований для признания ничтожной сделки недействительной (откажет в иске), такая сделка, в силу п. 1 ст. 166 все равно будет являться ничтожной. Представляется, что для устранения путаницы необходимо изменить параграф 2 главы 9 ГК РФ и изложить с учетом рекомендаций Верховного суда РФ, а также внести изменения в ст. 12 ГК РФ, включив возможность признания недействительной ничтожной сделки, так как это является самостоятельным способом защиты гражданских прав.

Опираясь на перечисленные элементы (признаки) сделки, в зависимости от того, какой из признаков оказался «дефектным» правоведы приводят следующую классификацию сделок по основаниям их недействительности (то есть обозначают их виды): сделки с пороками содержания, сделки с пороками субъектного состава, сделки с пороками воли и волеизъявления, сделки с пороками формы [22].

Под категорию «сделки с пороками содержания» подпадают сделки, которые не соответствуют требованиям законодательства (ст. 168, 169 ГК РФ). Правовед М. В. Смирнова, анализируя правовое регулирование ничтожных сделок в связи с их содержательными пороками, в отечественном законодательстве выделяет такие составы недействительных сделок, как: а) противозаконные сделки (ст. 168 ГК РФ); б) антисоциальные сделки (ст. 169 ГК РФ в данном случае различает два объекта посягательства — основы правопорядка или основы нравственности); в) мнимые и притворные сделки [25]. Отметим, что основания ничтожности мнимых и притворных сделок в отечественном законодательстве связываются и с пороком содержания сделки, и с пороком воли.

Также, обращаясь к судебной практике, отметим, что факт злоупотребления правом при заключении договора, также является основанием для признания сделки недействительной (оспоримой), в связи с пороком содержания. Так суд признал доказанным факт злоупотребления правом ответчиком-дарителем, так как он заключил оспариваемый договор дарения недвижимости, достоверно зная о существовании у него неисполненных долговых обязательств и решения суда о взыскании денежных средств, а значит он не мог не предвидеть возможности обращения взыскания на принадлежащее ему недвижимое имущество, но совершил его дарение, исключительно с целью вывода имущества из-под обращения взыскания на него. Суд применил последствия недействительности сделки в виде двусторонней реституции [9].

Перейдем к следующему основанию недействительности сделок — «сделки с пороками субъектного состава». Под данную категорию подпадают сделки, недействительные по основаниям, указанным в ст. 171–177 ГК РФ. Они могут быть разделены на недействительные сделки гражданина, связанные с недееспособностью стороны; сделки юридического лица, выходящие за пределы его правоспособности; а также сделки, совершаемые с нарушением полномочий.

При оспаривании истцом договора по основанию ст. 177 ГК РФ должны быть доказаны следующие обстоятельства (предмет доказывания): а) наличие у контрагента определенных заболеваний (органическое расстройство личности, психические расстройства, в том числе хронические, заболевания головного мозга и др.; б) наличие группы инвалидности; в) неграмотность контрагента. Соответственно, доказательствами, которые могут подтвердить указанные обстоятельства, являются: а) медицинские документы о состоянии здоровья, показания врачей, заключение психиатрической экспертизы; б) справка о факте установления инвалидности; в) документы об образовании, свидетельские показания [6].

Анализируя факт причинения представляемому явного ущерба, отметим, что в практике судов зачастую имеет место формальное применение критерия разницы во встречных предоставлениях в два и более раз для констатации ущерба контрагенту и его добросовестности. Типичным является Постановление Арбитражного суда, в котором он указал, что размер арендной платы за пользование зданием носит заведомо невыгодный и нерыночный характер. Суд пришел к выводу, что в связи существенным занижением размера арендной платы по договору арендодателю наносится ущерб в связи с чем договор подлежит признанию недействительным [7]. В другом деле суд также признал договор купли-продажи автомобиля недействительным, поскольку стоимость отчуждаемого автомобиля по договору не соответствовала его балансовой стоимости, при этом интерес собственника в продаже принадлежащего ему имущества по наиболее высокой цене при обычных обстоятельствах презюмируется [10]. Как видим из примеров, существует устойчивая тенденция к анализу судами равнозначности встречных предоставлений по сделкам.

Под следующую рассматриваемую нами категорию «сделки с пороками воли и волеизъявления» подпадают сделки, недействительные по основаниям, указанным в ст. 170, 178, 179 ГК РФ. В рамках данной категории такие сделки можно разделить на сделки, совершенные без внутренней воли (под влиянием насилия, угрозы, злонамеренного соглашения) и сделки, в которых внутренняя воля сформировалась неправильно (под влиянием заблуждения, обмана). К данным сделкам зачастую относят также мнимые и притворные сделки.

Порок субъективной стороны — самое распространенное причина признания завещания недействительным [25, c. 35].

Остановимся подробнее на вопросе разграничения понятий осознанного неведения от заблуждения, под влиянием которого может быть заключен договор при квалификации недействительной сделки по ст. 178 ГК РФ. Правоведы едины в том, что главным признаком заблуждения является непреднамеренный характер. Осознанное же неведение заблуждением не является.

Так Московский городской суд отказался признать договор купли-продажи земельного участка недействительным. Истец указывал, что сделка совершена под влиянием существенного заблуждения, так как ответчик не показал истцу жилой дом, по своему состоянию дом не соответствует запрашиваемой цене, поскольку выполнен не из кирпича, не электрифицирован, не имеет водоснабжения, протекает кровля, окна частично повреждены. Однако, суд указал, что согласно одному из пунктов договора покупатель удовлетворен качеством приобретенных участка и жилого дома, осмотрел их до подписания договора, каких-либо недостатков, о которых покупателю не сообщено, не обнаружено. То есть истец согласился с приобретением дома в имевшемся состоянии и за согласованную ответчиком цену [14]. Как видим, подписание договора купли-продажи истцом, не читая, свидетельствует об отсутствии правовых оснований для признания сделки недействительной. Таким образом важно отграничивать осознанное неведение от существенного заблуждения по смыслу ст. 178 ГК РФ.

Существует и проблема толкования ч. 3 ст. 179 ГК РФ: в судебной практике нет единой позиции по ключевым вопросам применения нормы о доказывании кабальности сделки. В предмет доказывания входят следующие обстоятельства: вынужденность вследствие стечения тяжелых обстоятельств; недобросовестное поведение контрагента; невыгодность условий.

Наконец, рассмотрим последнюю из разновидностей недействительных сделок — «сделки с пороками формы». Например, истцом было заявлено требование о признании недействительным решения общего собрания участников ООО, так как оно не было нотариально удостоверено. Иск был удовлетворен судом, поскольку несоблюдение требования об удостоверении решения общего собрания нотариусом влечет недействительность этого решения в силу ничтожности [17].

А. И. Цыреторов обозначает следующую проблему письменной формы сделок: «из ст. 160 Гражданского кодекса РФ неясно, должен ли многостраничный документ быть подписан на каждой странице, или достаточно одной подписи на последней странице» [28]. Действительно, в законодательстве отсутствует требование о том, что при заключении договора в письменной форме стороны должны подписать каждую страницу такого договора. Данный пробел отражается, в частности, на судебной практике по трудовым правоотношениям. При рассмотрении трудовых споров некоторые суды исходят из того, что факт неподписания каждого листа трудового договора не препятствует рассмотрению его в качестве допустимого доказательства по делу, поскольку подобное требование трудовым законодательством не предусмотрено [13]. Вместе с тем, суд может и не принять трудовой договор. Так, в Апелляционном определении Верховного суда Республики Татарстан суд не принял во внимание условия трудового договора в части оплаты труда, поскольку он не прошит, не пронумерован и заверен подписью только истца на каждой странице [8]. Анализируя изложенную проблему, автор может порекомендовать подписывать каждую страницу документа для минимизации своих рисков, а также отразить в законе требование о постраничном подписании договора, так как данное обстоятельство зачастую принимается во внимание судами при оспаривании сделок по пороку формы.

Таким образом, юридическая безграмотность, а также часто встречающиеся злоупотребления правом со стороны субъектов гражданских правоотношений зачастую приводят к признанию сделок недействительными. Опираясь на рассмотренный материал, автор может сделать следующие выводы.

На сегодняшний день, в законодательстве присутствует неопределенность и размытость ряда правовых формулировок либо их полное отсутствие. Так необходимо легальное закрепление таких понятий, как «природа сделки», «тип сделки», которые активно используются в судебной практике, однако в теории и правоприменении не выработалось единое понимание указанных дефиниций.

Анализ судебной практики позволяет делать вывод о том, что в законодательном регулировании недействительных сделок остается множество правовых пробелов. Автор обозначил некоторые их них, предложив возможные пути решения.

Анализируя сделки с пороками воли и волеизъявления, выявлены проблемы разграничения осознанного неведения от заблуждения по смыслу ст. 178 ГК РФ.

Нет также единого мнения и относительно доказывания квалифицирующих признаков кабальных сделок по ч. 3 ст. 179 ГК РФ. Следует согласиться с авторами, что раскрытие на законодательном уровне формулировок «крайняя невыгодность», «тяжелые обстоятельства», «использование стечения тяжелых обстоятельств» позволит в полном объеме защитить права потерпевшей стороны.

Судебная практика показывает, что не всегда существует возможность защиты и восстановления прав и интересов лица, которое действует добросовестно и полагает, что совершает законную сделку. Можно полагать, что возникает необходимость введения нового понятия в гражданское законодательство, такого как «добросовестный участник сделки», которое охватывало бы права не только добросовестного приобретателя по ст. 302 ГК, но и любого участника сделок, а также в разработке механизма защиты такого субъекта гражданского оборота.

Обобщая проведённый анализ возможность сделать следующие выводы:

– при оформлении сделки с пороками формы, была обозначена такая проблема, как необходимость подписания договора на каждой странице для минимизации своих рисков. В судебной практике нет единой позиции по данному вопросу. В силу того, что в законодательстве такое требование отсутствует, автору представляется важным отразить в законе требование о постраничном подписании договора, так как данное обстоятельство зачастую принимается во внимание судами при оспаривании сделок по пороку формы;

– в целях устранения имеющихся процессуальных противоречий между сложившейся правоприменительной практикой и Гражданским кодексом РФ в части возможности подачи самостоятельного иска о признании ничтожной сделки недействительной, представляется необходимым внести изменения в нормы действующего гражданского законодательства, предусмотрев возможность предъявления указанного иска, с учетом рекомендаций Верховного суда РФ, включив в ст. 12 ГК РФ возможность признания недействительной ничтожной сделки, так как это является самостоятельным способом защиты гражданских прав.

Для решения вышеуказанных правовых проблем требуются дополнительные разъяснения высшей судебной инстанции. Судейское усмотрение — очень важный элемент правоприменения. Но, тем не менее, не умаляя важнейшую роль суда, законодатель должен оперативно заполнять возникающие в правоприменении правовые пробелы путем законотворчества, заимствования опыта зарубежных стран.

Литература:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 31.07.2020) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. ст. 3301.
2. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 06.02.2020) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 1. ст. 16.
3. Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об исполнительном производстве» // Собрание законодательства РФ. 2007. № 41. ст. 4849.
4. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «О несостоятельности (банкротстве)» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2020) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 43. ст. 4190.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 8.
6. Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.06.2008 № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» // Бюллетень Верховного Суда РФ». 2008. № 9.
7. Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 19.02.2020 № Ф07–24/2020 по делу № А66–18695/2018 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
8. Апелляционное определение Верховного суда Республики Татарстан от 24.06.2019 по делу № 33–10782/2019 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
9. Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 03.03.2020 по делу № 2–5386/2019 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
10. Апелляционное определение Московского городского суда от 08.07.2019 по делу № 33–29504/2019 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
11. Апелляционное определение Московского городского суда от 10.03.2017 по делу № 33 -7291/2017 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
12. Апелляционное определение Свердловского областного суда от 07.12.2018 по делу N 33–21618/2018 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
13. Апелляционное определение Челябинского областного суда от 23.04.2018 № 11–4173/2018 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
14. Определение Московского городского суда от 26.12.2016 № 4г-6185/2016. // «Электронный журнал «Помощник адвоката» // СПС «Консультант Плюс».
15. Определение Московского городского суда от 26.12.2016 № 4г-6185/2016 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // СПС «Консультант Плюс».
16. Решение Арбитражного суда Курганской области от 19 марта 2020 г. по делу № А34–7300/2018 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // Интернет-ресурс «Судебные и нормативные акты Российской Федерации» (СудАкт.Ру).
17. Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16.08.2019 по делу № А56–42380/2019 (Документ опубликован не был). [Электронный ресурс] // Интернет-ресурс «Судебные и нормативные акты Российской Федерации» (СудАкт.Ру).
18. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 10.12.2013 N 162 «Обзор практики применения арбитражными судами статей 178 и 179 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 2014. № 2.
19. Бычков А. И. Реституционное обязательство в гражданском обороте // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2013. № 7. С. 79–88.
20. Груздев В. В. Актуальные проблемы гражд-правовой реституции. // Право и экономика. 2013. № 5.
21. Зегонов А. М. Виды недействительных сделок. Последствия недействительности сделки. 2017. № 1(64). С. 1–4.
22. Макаров Ю. Я. Настольная книга мирового судьи. — М., «Проспект». 2010.
23. Савранская Д. Д. Кабальные сделки // Вестник гражданского права. 2016. № 5 // СПС «Консультант Плюс»
24. Синицын С. А. Реституционные правоотношения // Юрист. 2015. № 9. с. 32–39.
25. Смирнова М. В. Сравнительно-правовой анализ ничтожных сделок с пороком содержания по праву России и Германии // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 1 // СПС «Консультант Плюс»
26. Смолина Л. А., Лебедева Е. А. Признание завещания недействительным по пороку субъективной стороны: проблемы правоприменительной практики //Нотариус. 2019. № 1. С. 35–39
27. Тузов ОД. Реституция в гражд. праве. Автореф дисс. 1999. 25 с.
28. Цыреторов А. И. Право подписи: уполномоченное лицо в судебной практике // Адвокат. 2016. № 9. С. 49–55.
29. Чеговадзе Л. А. Заблуждение в природе сделки как основание ее недействительности // Юрист. 2014. № 11. С. 4–8
30. Шаина М. А. Реституционное обязательство в гражданском праве России: понятие, основания возникновения, содержание // Российский юридический журнал. 2016. № 6. Справочная правовая система Гарант.