В статье представляется история первых словообразовательных словарей русской лексикографии, обсуждается их структура и принципы, которыми руководствовались отдельные авторы, объединяя слова в словообразовательные гнезда, обращается внимание на различия между рассматриваемыми словарями, а также — на ошибки, встречающиеся в них.
Ключевые слова: словообразовательные словари, лексикография, Франц Гельтергоф, Филипп Рейф, Владимир Иванович Даль,Словарь Академии Российской.
The paper presents the history of the first dictionaries of word-formative nests in Russian lexicography, discusses their structure and principles, which the individual authors followed when combining words into word-formative nests. It also draws attention to the differences occurring in the dictionaries and the errors that appear in them.
Keywords: dictionary of word-formative nests, lexicography, Franz Hölterhof, Philipp Reiff, Vladimir Ivanovich Dal, Slovar' Akademii Rossiiskoi.
- Введение
Словообразовательные гнезда стали интенсивно разрабатываться во второй половине XX века, чему способствовал выход в свет «Словообразовательного словаря русского языка» (1985) А. Н. Тихонова, ставшего вехой в изучении данной единицы словообразования. В течение последующих лет печатались другие гнездовые словари, такие как «Словарь морфем русского языка» А. И. Кузнецовой и Т. Ф. Ефремовой, «Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка» и «Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный» Т. Ф. Ефремовой, «Толковый словообразовательный словарь русского языка» И. А. Ширшова, которые, вслед за словарем А. Н. Тихонова, послужили толчком к углубленному изучению словообразовательных гнезд. Нельзя, однако, упускать из виду факт, что словообразовательные гнезда стали предметом наблюдения лингвистов еще в XVIII в.
Цель настоящей статьи заключается в выявлении, во-первых, структуры словообразовательных словарей, увидевших свет в XVIII–XIX вв., во-вторых, принципов объединения слов в словообразовательные гнезда, которыми руководствовались отдельные авторы, в-третьих, ошибок, встречающихся в рассматриваемых словарях. Анализу подвергаются следующие труды русской лексикографии: «Российской Целлариус, или Этимологической российской лексикон», «Словарь Академии Российской», «Русско-французский словарь, в котором русские слова расположены по происхождению, или Этимологический лексикон русского языка» и «Толковый словарь живого великорусского языка».
- «Российской Целлариус, или Этимологической российской лексикон»
История словообразовательных словарей восходит к 1771 году, когда был опубликован «Российской Целлариус, или Этимологической российской лексикон» Ф. Гелтергофа, составленный прежде всего для немецкоязычного читателя с целью облегчить ему учебу русского языка. В связи с этим, в словаре не определены отношения производности внутри гнезд, поскольку Ф. Гелтергоф считал, что лучший способ обучения новых слов — это изучить и закрепить в памяти первообразные, или, иными словами, непроизводные слова, а затем, прослеживая образованные от них дериваты, попытаться понять, согласно каким словообразовательным моделям в языке появляются новые лексические единицы [3, с. 11–12]. В словаре применен алфавитный порядок.
Несмотря на то, что обсуждаемый словарь именуется Этимологическим […] лексиконом , этимология, в ее сегодняшнем понимании, в словаре отсутствует[1]. Следовательно, этимологически родственные, но разные по форме слова вследствие чередования гласных даны отдельными гнездами. Как замечает И. А. Горбушина, в свете современной этимологии в рассматриваемом нами словаре отмечаются ошибки. В качестве примера упомянутая ученая приводит словообразовательное гнездо с производящим глаголом тру , в которое Ф. Гелтергоф включает слова труха и тряпка , хотя на самом деле они не связаны отношениями производности. Слово труха восходит к древнерусским словам трухъ ‘прелый, трухлявый, мрачный’ и трухнуть ‘делаться трухлявым, преть’, которые, кстати сказать, в словаре отсутствуют. Слово тряпка , в свою очередь, образовано от глагола трепать при учете утраты носовых гласных: *trep- > tręp- > тряп- [4, с. 54].
Словарь содержит приложение «Прибавление чужестранных в Российском языке принятых слов». В нем находится 326 заимствованных непроизводных слов, к которым в разном объеме добавлены образованные от них дериваты. Благодаря тому, Ф. Гелтергоф включил в свой словарь лексику, не являющуюся исконной, но, все-таки, общеупотребительной, не нарушая при этом замышленной структуры лексикона.
Следует подчеркнуть, что в случае словообразовательных гнезд с исходным глаголом в качестве вершины приводится форма 1 л. ед. ч. наст. вр.[2].
3. « Словарь Академии Российской»
В 1789–1794 гг. был напечатан очередной словообразовательный словарь в 6 томах под заглавием «Словарь Академии Российской», построенный по гнездовому принципу[3], с целью показать связи слов [4, с. 54], что, как отмечается в предисловии к словарю, явится для его создателей необходимо нужным, так как именно благодаря корню слова возможно в одном месте толковать, к примеру, как различное употребление слова в зависимости от контекста, так и изменение смысла в рамках одного и того же слова [9, с. X].
Теоретической базой словаря послужила стилистическая система М. В. Ломоносова, а материал был почерпнут, во-первых, из всех имеющихся русских и славянских словарей, начиная с первого, появившегося в 1596 г., словаря русского языка [7, с. 67], приложенного к грамматике Лаврентия Зизания, во-вторых, из памятников как деловой письменности, так и древней русской художественной литературы[4], в-третьих, из дневников путешествий 40–80-х гг. XVIII века. Одним из основных критериев, учитываемых авторами словаря при его составлении, являлась употребительность слова. Поэтому в словарь не были включены имена собственные; слова из научной и художественной речи, не являющиеся общеупотребительными; неприличные слова; слова, вышедшие из употребления, за исключением тех, которые или способствуют пониманию древних обрядов и обычаев, или содержат в себе ныне употребительный корень; местные слова, за исключением тех, которые либо способны обогатить язык, либо могут заменить заимствования; все иностранные слова, имеющие эквиваленты в родном языке (за исключением названий, принятых в еврейских и греческих священных книгах) и, следовательно, введенные в него без надобности [9, с. IX–X]. В «Словаре Академии Российской», в отличие от словаря Ф. Гелтергофа, в состав неких парадигм включены как возвратные формы глагола, так и формы инфинитива, что, естественно, значительно расширило круг производных слов в рамках отдельных гнезд. Примером может послужить здесь гнездо от вышеупомянутого глагола тру. В «Российском Целлариусе, или Этимологическом российском лексиконе» оно объединяет 47 слов, а в «Словаре Академии Российской» — 104 [4, с. 54]. Любопытно отметить, что в состав авторов обсуждаемого нами словаря не вошли языковеды. Кроме профессоров Московского университета и академиков, в список составителей словаря были зачислены светские и духовные писатели, а также — любители и знатоки русского слова. Первоначальный план создания «Словаря Академии Российской» был разработан известным комедиографом Д. И. Фонвизиным, а в составе его коллектива оказались знаменитый естествоиспытатель — И. И. Лепехин, астроном — С. Я. Румовский и митрополит Гавриил [7, с. 66].
4. « Русско-французский словарь, в котором русские слова расположены по происхождению, или Этимологический лексикон русского языка»
Процесс разработки гнездовых словарей, начатый Ф. Гелтергофом и авторами «Словаря Академии Российской», был продолжен Ф. И. Рейфом в его труде «Русско-французский словарь, в котором русские слова расположены по происхождению, или Этимологический лексикон русского языка». Ф. И. Рейф считал, что самый верный и легкий способ познания языка заключается в изучении прежде всего коренных слов, т. е. производящих, и их первоначального значения, так как суть значения всех производных единиц — это лишь оттенки значения слова, являющегося вершиной гнезда. Следовательно, самой подходящей структурой словаря он считал ту, в которой производные слова располагаются по порядку производности с указанием их сходства в рамках отдельных гнезд, что не было бы возможным без соотнесения слов с их исходной формой. В основу словаря Ф. И. Рейфа лег «Словарь Российской Академии», который, как читаем в предисловии к обсуждаемому нами труду, не является образцовым, поскольку Академия вместо совершенства, под которым, вероятнее всего, следует подразумевать анализ отношений производности, выдвинула на первый план удобство пользования словарем (во 2-м издании словаря гнездовое расположение слов было заменено алфавитным). Несмотря на это, «Словарь Академии Российской», по словам Ф. И. Рейфа, по крайней мере, дал понятие о том, каким образом может быть составлен хороший словарь русского языка [8, с. IX–XI]. Словарь Ф. И. Рейфа, в отличие от вышерассмотренных, учитывает этимологический аспект слов, что расширило его гнездовой диапазон. Если соотнести это с приведенным раньше словообразовательным гнездом от глагола тру (учитывая вышесказанное, в словаре Ф. И. Рейфа вершиной гнезда является старославянская форма инфинитива — трѢти ), то окажется, что число его производных достигает 87.
5. «Толковый словарь живого великорусского языка»
Последним рассматриваемым нами словарем является «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля (далее — ‘Толковый словарь (…)’), о котором читаем:
«‘Толковый словарь (…)’ Владимира Ивановича Даля — явление исключительное и, в некотором роде, единственное. Он своеобразен не только по замыслу, но и по выполнению. Другого подобного труда лексикография не знает» [1, с. III];
«В мире создано немало словарей, удивляющих своим объемом и богатством содержания. Но едва ли не самый выдающийся из них — ‘Толковый словарь (…)’ Владимира Ивановича Даля. Особенно велико значение словаря для русской культуры, образования. Далев словарь — это увлекательное чтение о русском языке, его жизни, истории. Раскрыв страницу любого тома, погружаешься в истинно народную речь, образную, ясную, простую» [2, с. XIII].
Те и другие благоприятные отзывы о словаре В. И. Даля находим в разных его изданиях, однако нельзя упускать из виду и тот факт, что словарь подвергся критике, речь о чем пойдет ниже. ‘Толковый словарь (…)’, представляющий собой итог труда полувекового, впервые был издан в 1863–1866 гг. Интересно отметить, что первоначально В. И. Даль предложил обработать свои материалы[5], при его участии в этом, Академии наук, которая, однако, не изъявила желания заняться этим делом[6]. В результате того, автор словаря решился работать над своим детищем самостоятельно, лишь при нравственной поддержке энтузиастов-единомышленников. В основу Далева труда лег «Словарь церковно-славянского русского языка», изданный Академией наук в 1847 г. [1, с. IV, VIII], что, как отмечается в издании ‘Толкового словаря (…)’ от 1999 года, обусловлено тем, что вышеназванный словарь предстает в истории русской лексикографии как крупное явление и, параллельно, пользуется заслуженным авторитетом [2, с. XIII]. В ходе работы над словарем В. И. Далю было необходимо решить, какой способ расположения слов будет самым удобным для читателя. До того времени одноязычные словари составлялись либо по алфавитному, либо по гнездовому порядкам. О первом В. И. Даль писал:
«Первый способ крайне туп и сух. Самые близкие и сродные речения, при законном изменении своем на второй и третьей букве, разносятся далеко врозь и томятся тут и там в одиночестве; всякая живая связь речи разорвана и утрачена […]; одни и те же толкования должны повторяться несколько раз; читать такой словарь нет сил, на десятом слове ум притупеет и голова вскружится, потому что ум наш требует во всем какой-нибудь разумной связи, постепенности и последовательности» [5, с. 7].
О последнем автор ‘Толкового словаря (…)’ сказал следующее:
«Второй способ, корнесловный, очень труден на деле, потому что знание корней образует уже по себе целую науку и требует изучения всех сродных языков, не исключая и отживших, и при всем том основан на началах шатких и темных, где без натяжек и произвола не обойдешься; сверх сего порядок корнесловный, при отыскании слов, предполагает в писателе и в читателе не только равные познания, но и одинаковый взгляд и убеждения насчет отнесения слова к тому либо другому корню. […] Корнесловный словарь […] как противоположная азбучному словарю крайность, он для обихода также не удобен» [5, с. 8] .
Поэтому В. И. Даль принял решение выбрать средний путь — объединить оба способа. В основу его словаря положен гнездовой порядок, согласно которому в гнездах, расположенных по алфавиту, объединены слова с одним и тем же корнем (за исключением приставочных образований, нарушающих алфавитный порядок, и, по данной причине, выведенных в отдельные гнезда). В центре внимания В. И. Даля оказалась народная речь[7], о которой он писал:
«[…] пришла пора подорожить народным языком и выработать из него язык образованный […] у нас еще нет достаточно обработанного языка, и он […] должен выработаться из языка народного. Другого, равного ему источника нет […]» [5, с. 5].
Следовательно, примеры, помещенные в словаре, взяты его автором из простой русской речи, хотя, как пишет сам В. И. Даль, он не стал приводить примеры из произведений литературы, так как все слова, собираемые им на протяжении многих лет — это слова, услышанные и записанные им самим, и в довольно большой части не зафиксированные до того времени ни в одном словаре, у него не хватило бы жизни на то, чтобы подыскать нужные фрагменты. Научная критика, современная В. И. Далю, не стала оспаривать избранное им алфавитно-гнездовое словорасположение, благодаря которому было возможным раскрыть смысловые связи слов. Однако такой способ расположения слов таил в себе и опасность недочетов и промахов, чего не удалось избежать В. И. Далю[8]. Несмотря на все несовершенства в рамках гнездового объединения слов, самый главный упрек в адрес автора ‘Толкового словаря (…)’, на наш взгляд, сводится к мнению, что В. И. Даль, составляя словарь, помещал в нем слова, придуманные им самим или по крайней мере весьма сомнительного свойства[9].
Словарь переиздавался бесчисленное количество раз. Интересно остановиться на 3-м издании, редактором которого был И. А. Бодуэн де Куртенэ. Названный лингвист пополнил словарь не менее 2000 новых слов, в том числе вульгарно-бранных, из-за чего подвергся жесткой критике, а его издание не печаталось в советское время. И. А. Бодуэн де Куртенэ не согласился с отрицательными высказываниями насчет введенных им изменений. В свою защиту говорил следующее:
«Лексикограф не имеет права урезывать и кастрировать живой язык. Раз известные слова существуют в умах громадного большинства народа и беспрестанно выливаются наружу, лексикограф обязан занести их в словарь, хотя бы против этого восставали и притворно негодовали все лицемеры и тартюфы, являющиеся обыкновенно большими любителями сальностей по секрету […]. Я […] считал свою задачу прежде всего в смысле усовершенствования подробностей внешней отделки словаря, исправления ошибок и включения слов, почему-либо пропущенных Далем, а также новых слов, которыми обогатился живой русский язык за последние годы. Но Даль всё-таки должен был остаться Далем — и он им остался. Все редакторские дополнения и прибавки тщательно отмечены особыми скобками, и их никак нельзя смешать с подлинным текстом Далева «Словаря». Из этого текста Даля не выпущено ни одно слово; ни одно фраза не заменена другой фразой» [6, с. 222].
Несмотря на всю критику в отношении к ученому, изменения, введенные им в ‘Толковый словарь (…)’, на наш взгляд, следует оценить положительно. В 3-м издании словаря Бодуэн де Куртенэ упорядочил находящиеся в нем словообразовательные гнезда — произвел перестановку дериватов внутри отдельных гнезд, а также вывел из них слова, попавшие в гнезда ошибочно, и поместил их на алфавитных местах.
6. Выводы
Из вышесказанного следует, что различия в составлении первых словообразовательных словарей вытекали из включения в словообразовательные гнезда разных форм слов. Авторы «Словаря Академии Российской», составляя словарь, учитывали возвратные формы глагола и формы инфинитива, однако не сохранили в этом последовательности и данное правило применили лишь к избранным им самим словообразовательным гнездам. В свою очередь, гнездовой диапазон в труде Ф. И. Рейфа «Русско-французский словарь, в котором русские слова расположены по происхождению, или Этимологический лексикон русского языка» был расширен путем введения в него старославянских форм. До выхода в свет «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля словообразовательные словари печатались либо по азбучному, либо по гнездовому порядкам. Первый из них был применен в словаре Гелтергофа и во втором издании «Словаря Академии Российской», авторы которого отказались от первоначального расположения слов по алфавиту, второй — в словаре Рейфа. Ни один из названных принципов не являлся, однако, удобным для читателя, в связи с чем В. И. Даль принял решение, чтобы в своем словаре объединить оба способа. В заключение необходимо подчеркнуть, что в первых словообразовательных словарях отмечались ошибки в объединении слов, вытекающие, во-первых, из другого (в отличие от современного) понимания значения слова этимология, во-вторых, из того, что авторы словообразовательных словарей не всегда являлись языковедами-теоретиками. Учитывая, однако, уровень развития лингвистической теории в данный период, это не помешало им, в частности «Толковому словарю живого великорусского языка» В. И. Даля, совершенно справедливо занять почетное место в истории русской лексикографии.
Литература:
- Бабкин, А. М. Толковый словарь В. И. Даля // Толковый словарь живого великорусского языка / Под. ред. В. И. Даля — М.: Русский язык, 1981. — С. III-X.
- Вомперский, В. П. Издания «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля // Толковый словарь живого великорусского языка / Под. ред. В. И. Даля — М.: Русский язык, 1999. — С. XIII-XVII.
- Гельтергоф, Ф. Россiйской Целларiусъ, или Этимологической россiйской лексиконъ, купно съ прибавленiемъ иностранныхъ въ россiйскомъ языкѢ во употребленiе принятыхъ слов, такожъ съ сокращенною россiйскою этимологiею, изданный М. Франискомъ Гелтергофомъ, нѢмецкаго языка лекторомъ въ Императорскомъ Московскомъ университетѢ / Ф. Гельтергоф. — Москва: Печ. при Имп. Моск. ун-те, 1771. — 656 c.
- Горбушина, И. А. История словообразовательных словарей русского языка / И. А. Горбушина. — Текст: непосредственный // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — 2014. — № 7. — С. 53–58.
- Даль, В. И. Напутное слово // Толковый словарь русского языка. Иллюстрированное издание / Под. ред. М. Терешиной — М.: Эксмо, 2019. — С. III-X.
- И. А. Бодуэн де Куртенэ: ученый, учитель, личность. Доклады научно-практической конференции «Лингвистическое наследие И. А. Бодуэна де Куртенэ на исходе XX столетия» / Под. ред. Т. М. Григорьевой — Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2000. — 320 с.
- Кутина, Л. Л. Словарь Академии Российской / Л. Л. Кутина. — Текст: непосредственный // Русский язык за рубежом. — 1974. — № 4. — С. 66–72.
- Рейф, Ф. И. Русско-французскiй словарь, въ которомъ русскiя слова расположены по происхожденiю, или Этимологическiй лексиконъ Русскаго языка в 2 томах / Ф. И. Рейф. — Санкт-Петербург: типография Н. Греча, 1835–1836. — 1112 c.
- Словарь Академiи Россiйскойi. — Санкт-Петербург: При Имп. Акад. наук, 1789–1794. — 3900 c.
[1] В XVIII–XIX вв. слово этимология обозначало морфологию.
[2] Форма 1 л. ед. ч. наст. вр. в качестве исходного слова была распространена для русских словарей того времени, т. е. XVIII в.
[3] Во 2-м издании гнездовой принцип был изменен на алфавитный.
[4] Интересно отметить, что 90% всех литературных примеров, помещенных в словаре, взято из произведений Ломоносова.
[5] Материал для своего словаря В. И. Даль начал собирать в возрасте 18-ти лет.
[6] В «Напутном слове» В. И. Даль пишет: «Один из бывших министров просвещения […] предложил мне передать Академии запасы свои по принятой в то время расценке: по 15 коп. за каждое слово, пропущенное в словаре Академии, и по 7,5 коп. за дополнение и поправку. Я предложил, взамен этой сделки, другую: отдаться совсем, и с запасами, и с посильными трудами своими, в полное распоряжение Академии, не требуя и даже не желая ничего, кроме необходимого содержания; но на это не согласились, а повторили первое предложение. Я отправил 1000 прибавочных слов и 1000 дополнений с надписью: тысяча первая. Меня спросили, много ли их еще в запасе? Я отвечал, что верно не знаю, но во всяком случае десятки тысяч. Покупка такого склада товара сомнительной доброты, по-видимому, не входила в расчет, и сделка оборвалась на первой тысяче».
[7] Следует подчеркнуть, что хотя в основу своего словаря В. И. Даль положил народный язык, он не отказывался и от книжно-письменного языка, и от заимствований, с употреблением которых, говоря между прочим, он боролся.
[8] Количество ошибочно объединенных слов в гнезда в некой степени было обусловлено тем, что В. И. Даль не был языковедом-теоретиком.
[9] В статье ‘Ответ на приговор’, помещенной в ‘Толковом словаре (…)’, В. И. Даль в ответ на упрек высказал, между прочим, следующие слова: «[…] во всем словаре моем нет ни одного выдуманного мною слова, то есть нет в красной строке, как слово объясняемое; в толкованиях могут попадаться, хотя весьма редко, слова, не бывшие доселе в обиходе […]»,- сознавшись тем самым в попытке создать новые слова.
