В статье автор рассматривает трансформацию НАТО в период после распада биполярной системы международных отношений
Вот уже 70 лет Североатлантический альянс занимает важную нишу в структуре международной безопасности. Образованный в 1949 году, он, в контексте необратимых процессов на мировой арене, показал высокую адаптивность к новым условиям. Начало этому процессу положил распад блока социалистических держав и выход из состояния биполярности, что привело к определенному кризису идентичности НАТО. Организация нуждалась в качественной трансформации, поскольку альтернативой для нее была тогда лишь судьба ОВД. Для понимания нынешнего характера НАТО необходимо рассмотреть развитие Альянса в постбиполярный период с 1990-ых по 2000-е годы и охарактеризовать процесс решения Альянсом кризиса идентичности.
Окончание Холодной войны кардинально изменило расстановку сил в мире, поскольку теперь оставался лишь один полюс силы. В этих условиях возник вопрос о целесообразности сохранения прежнего формата взаимодействия между странами Запада, а именно о сохранении НАТО. 8 июня 1990 года в Тьернбери Совет НАТО на уровне министров иностранных дел выступил в поддержку решения о реформировании ОВД в структуру политического характера и всячески приветствовал диалог с бывшим противником. Для многих подобные заявления были сигналом к готовящейся трансформации и НАТО, функции которой теперь виделись нерентабельными. Уже в июле миру была представлена так называемая Лондонская декларация, которая изменила стратегические установки Альянса. Вероятность крупномасштабного военного конфликта теперь характеризовалась как минимальная, но на место этой угрозы пришли межэтнические, территориальные и др. вызовы. Страны-члены НАТО заявляли о готовности наращивать взаимодействие со странами Центральной и Восточной Европы не только на политическом, но и на военном уровне, что впоследствии было подкреплено «Римской декларацией» 1991 года.
Больше конкретики предоставляет Стратегическая концепция 1991 года — первая «гласная» концепция Альянса. Теперь безопасность участников НАТО должна была реализовываться через «партнерство и сотрудничество с бывшими противниками», т. е. приоритет отдавался политической составляющей альянса(к традиционным «обороне» и «диалогу» добавлялось «сотрудничество»). Была разработана стратегия «управления кризисами» и начата подготовка региональной концепции, базы для дальнейшего вектора активности блока. В документе не содержится каких-либо изменений в зоне ответственности НАТО, однако включение в сферу интересов стран бывшего ОВД неизбежно вело и к расширению в этом направлении.
В декабре 1991 года был создан Совет североатлантического сотрудничества для общения со странами бывшего соцблока, который стал основой для программы «Партнерство ради мира» 1994 года, предусматривавшей индивидуальный подход к каждой стране, сотрудничавшей и желающей вступить в Альянс. Здесь начали проявляться различия в интересах стран Западной Европы и США. Первые стремились наращивать усилия по взаимодействию внутри ЗЕС как основы региональной безопасности в кооперации с НАТО, в то время как США, признавая значимость этого объединения, предлагали сохранить прежний уровень своей вовлеченности. Это, однако, подкреплялось позицией Великобритании и Франции, опасавшихся чрезмерного усиления роли Германии в Альянсе. Несмотря на это, была принята концепция «объединенных совместных оперативных группировок» для операций ЗЕС. Еще раз противоречия проявились в вопросе приема новых членов в состав организации. Европа опасалась реакции России на столь быстрое расширение Альянса, однако уже в 1993 году Польша, Чехия и Венгрия были названы в качестве основных кандидатов на вступление, а в 1996 году Совет НАТО в Брюсселе инициировал расширение.
На фоне институционального расширения к 1995 году НАТО пересмотрела возможности применения своих сил: если ранее они применялись для содействия ООН, то теперь фактически стали заменять ее миротворческие миссии(с середины 1993 года войска НАТО блокировали Югославию с моря и выполняли задачи «голубых касок» по созданию зон безопасности). От концепции коллективной обороны Альянс перешел к прямому вмешательству в напряженные ситуации, поскольку они могли создать угрозу основному принципу НАТО — безопасности стран-членов.
Во 2й половине 90ых годов стало очевидно, что кризисные явления на Балканах и в других странах мира вкупе с территориальным расширением требуют окончательного оформления нового подхода к внешней политике НАТО. Эту задачу была призвана выполнить Стратегическая концепция 1999 года, которая принималась в условиях эскалации конфликта на территории Югославии. В ней главным вызовом стала «нестабильность по периметру границ альянса», что подразумевало расширение зоны ответственности и выход за рамки статьи 5 Североатлантического договора. Таким образом, компетенция НАТО превращалась в общемировую, что получило подтверждение в ходе военной операции в Косово без санкции ООН. Это также стало примером реализации принципа «гуманитарного вмешательства» как основания применения силы. Был также официально расширен список угроз путем акцентирования внимания на политической нестабильности, нарушениях прав человека и т. д.
НАТО взяла курс на преодоление «разрыва в возможностях» чисто военного характера между странами-участницами: в период конфронтации с ОВД именно США представляли экспедиционную составляющую войск Альянса, теперь же, в условиях снижения американского контингента, было необходимо нарастить схожие возможности и у стран Европы. Учитывая обеспокоенность России, представители организации также заявили о неразмещении ОМУ и ПРО на территориях будущих членов, что, однако, не было подкреплено соответствующими соглашениями. Наконец, стало очевидно, что риски будут исходить не только из европейского региона, что подтвердилось последующими событиями.
Применение статьи 5 и 6 Вашингтонского договора произошло в обстоятельствах, которые показали незавершенность процесса адаптации к специфике рисков XX века. Террористические атаки 11 сентября 2001 года, а также теракты в столицах Испании и Великобритании в 2004 и 2005 годах дали понять в первую очередь США, что терроризм окончательно стал явлением трансграничным, что в условиях поддержки тренда на глобализацию сделало его основной угрозой НАТО. США «объявили войну» мировому терроризму, однако остальные страны-члены НАТО не были столь поспешны в своих действиях в этом направлении. Это объяснялось разницей подходов к решению проблемы: страны Европы выступали за привлечение инструментов по укреплению безопасности и превентивных мер экономического характера, в то время как США отдали предпочтение прямому политическому давлению с угрозой применения силы, что было отчасти вызвано желанием сместить неугодные режимы в странах Ближнего Востока.
В этих условиях Америка начала использовать свои структуры взамен натовских, привлекая союзников «по случаю», среди которых, например, была Россия, одна из первых предоставившая США реальную помощь в их борьбе с терроризмом. Тем не менее не стоит полагать, что США в долгосрочной перспективе собирались отказаться от НАТО, поскольку сама организация была нужна для поддержания их интересов в Европе. На момент начала тысячелетия лишь наблюдались последствия нерешенного кризиса идентичности, выразившиеся в неготовности НАТО реагировать достаточно быстро.
Встал вопрос о модернизации органов оперативного управления НАТО и интенсификации отношений в рамках СЕАП (бывш. ССАС), поскольку стала ясна повышенная вероятность угрозы распространения ОМУ и его попадания в руки радикальных террористических группировок. Теперь НАТО еще активнее выступать за количественное расширение Альянса и выстраивание отношений со всеми, кто может помочь в борьбе с новыми угрозами. Этим объясняется создание в 2002 году Совета Россия-НАТО, который был призван в первую очередь скоординировать усилия участников в Афганистане, где НАТО взяла на себя лидирующую роль вместо ISAF, имевшей санкцию ООН, и подготовка к самому большому расширению Альянса.
В этом ключе необходимо остановиться на Пражском саммите НАТО в ноябре 2002 года, который по значимости сопоставим со Стратегической концепцией. Он прошел под лозунгом «Новые члены — новые возможности — новые отношения» и стал основой для создания Сил быстрого реагирования и военной концепции борьбы с терроризмом на современном этапе. Обязательство о совершенствовании военного потенциала, принятое в рамках саммита, должно было позволить всем странам-члена и кандидатам занять свою «особую нишу потенциала», что сделало бы Альянс более единым в военном отношении. Это перекликалось с запущенной еще в 1999 году программой по подготовке к членству в НАТО (ПДЧ), в которую теперь были включены Латвия, Литва, Эстония, Словакия, Словения, Болгария и Румыния, таким образом сигнализируя бывшим постсоветским республикам о желании Альянса охватить всех желающих.
Помимо прочего, США уже тогда начинали выдвигать требования увеличения расходов стран НАТО на оборонные инициативы, что лишь усилило разногласия относительно будущего Альянса. Это выразилось в неприятии Германией и Францией планов США относительно новой войны в Ираке и планов по выделению Турции союзной помощи в 2003 году. ФРГ стремилась придать НАТО более политический характер без непосредственной глобализации, о чем было заявлено на Стамбульском саммите организации в 2004 году, однако становилось ясно, что с приемом новых членов баланс силы будет смещаться в сторону позиции США из-за традиционной поддержки странами Восточной Европы американских инициатив. Также Старую Европу не устраивало фактическое установление принципа превентивного удара в отношении государств, представляющих угрозу, хоть в официальных документах этого не постулировалось. В 2005 году Германия предложила создать специальную рабочую группу по нормализации внутриорганизационных отношений, поскольку американская концепция «Большого Ближнего Востока» также не отвечала интересам ведущих европейских держав по развитию именно континентального компонента безопасности и обороны.
Очередной вехой в попытке выработать единую стратегию идентичности Альянса стал Рижский саммит 28–29 ноября 2006 года. «Всеобъемлющие политические указания», сохранив базис концепции 1999 года, максимально расширили спектр угроз и рисков для Альянса, включив туда, например, энергетическую безопасность. Видя эффективность взаимодействия(особенно в Боснии и Македонии в 2003 г.), НАТО расширяет сотрудничество с ЕС, трансформируясь в базис его безопасности, расширяя возможности доступа европейских стран к ресурсам Альянса по механизму «Берлин плюс» 2004 года. В целом теперь Альянс не только будет стремиться сотрудничать с наднациональными структурами, но и сможет проводить операции за рамками Вашингтонского договора официально. Все это свидетельствует об учете непредсказуемого характера актуальных угроз и фактора их транснациональности, который и требовал реального расширения компетенции НАТО.
В апреле 2008 года на саммите в Бухаресте было принято решение о принятии в НАТО Хорватии и Албании, что должно было еще более упрочить позиции США. Другим шагом, продвигаемым Америкой, было предоставление ПДЧ Украине и Грузии, с чем, однако, почти никто из «старых» членов Альянса не согласился, поскольку это не только ослабило бы их позиции в принятии решений в краткосрочной перспективе, но и вызвало бы осложнение отношений с РФ, которая рассматривала расширение на восток как угрозу своей безопасности и потерю рынков сбыта продукции ВПК. Ситуация существенно не изменилась даже после событий августа 2008 между Россией и Грузией, однако эффект от этого конфликта все же был: страны Восточной Европы стали требовать от Альянса размещения воинских контингентов на их территориях как гарантии безопасности в случае агрессии РФ, что опять шло на руку США, которым после очередных разногласий с союзниками по НАТО в Афганистане по поводу увеличения военного присутствия нужно было вновь заявить о важности военного компонента Альянса. Ситуацию с практической реализацией этих планов осложнил финансовый кризис 2008 года и сокращение оборонных бюджетов, что вместе с вышеперечисленным привело к оформлению новой Стратегической концепции 2010 года.
Таким образом, на исследованном периоде из-за распада биполярного мира и вступления в эпоху глобализации НАТО столкнулась с кризисом идентичности, однако уже к середине 2000-ых годов Альянс смогу в общем преодолеть данный кризис, перенаправив свою активность из оборонительного формата в превентивный в связи с новым характером угроз, которые, как мы можем видеть по событиям 2001 года, плохо поддаются прогнозированию. Концептуальные документы НАТО последовательно расширяли сферу ее компетенции, делая организацию своеобразным аналогом ООН и ОБСЕ, количественно и качественно модернизируя структуры Альянса. Несомненно, США в этом процессе стремились приспособить НАТО к своим задачам, что вызывало противоречия со странами Европы, настаивавшими на политическом характере Альянса взамен его большей милитаризации. Несмотря на это, НАТО смогло приспособиться к новым условиям, и продолжает оперативно реагировать на возникающие вызовы, что говорит о неисчерпанном потенциале Альянса.
Литература:
- НАТО. Официальные тексты. Стратегическая концепция Североатлантического союза: одобрена главами государств и правительств на сессии Североатлантического совета в Вашингтоне 23–24 апреля 1999 г. // НАТО: официальный сайт. URL: https://www.nato.int/cps/ru/natohq/official_texts_27433.htm (дата обращения: 04.05.2020).
- НАТО. Официальные тексты. The Alliance's New Strategic Concept: одобрена главами государств и правительств на сессии Североатлантического совета // НАТО: официальный сайт. URL: https://www.nato.int/cps/ru/natohq/official_texts_23847.htm?selectedLocale=ru (дата обращения: 04.05.2020).
- Антюхова Е. А. Формирование Стратегии НАТО в постбиполярный период // Ученые записки ОГУ. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2015. № 6. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/formirovanie-strategii-nato-v-postbipolyarnyy-period (дата обращения: 11.05.2020).
- Яскович Дмитрий Александрович Эволюция стратегических концепций НАТО в постсоветский период: формирование стратегии продвижения на Восток // Манускрипт. 2017. № 7 (81). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evolyutsiya-strategicheskih-kontseptsiy-nato-v-postsovetskiy-period-formirovanie-strategii-prodvizheniya-na-vostok (дата обращения: 11.05.2020).
- Кучинская М. Е. Трансформация НАТО на современном этапе: политические аспекты. Монография; ред. Е. М. Кожокина. — Москва: РИСИ, 2007. 202 с. URL: https://b-ok.cc/book/2827983/1286c2 (дата обращения: 04.05.2020).
- Фурне Ж. Трансформация НАТО, 1990–2004 // АПЕ. 2004. № 4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/transformatsiya-nato-1990–2004 (дата обращения: 11.05.2020).
- Уильямс П. Ответ НАТО на вызов трансформации // АПЕ. 2004. № 4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/otvet-nato-na-vyzov-transformatsii (дата обращения: 11.05.2020).
- Нестеров А. О. Модернизация НАТО: основные этапы и направления // Армия и общество. 2013. № 1 (33). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/modernizatsiya-nato-osnovnye-etapy-i-napravleniya (дата обращения: 11.05.2020).
- Усубов Ф. Д. О., Белоногов А. Л. Проблемы трансформации стратегии НАТО в начале XXI в. // Вестник СПбГУ. Серия 6. Политология. Международные отношения. 2010. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-transformatsii-strategii-nato-v-nachale-xxi-v (дата обращения: 11.05.2020).
- Трунов Ф. О. Североатлантический альянс: вперед «в прошлое»? // Проблемы европейской безопасности. 2016. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/severoatlanticheskiy-alyans-vpered-v-proshloe (дата обращения: 11.05.2020).
