В условиях стремительно развивающейся глобализации мира, организованная преступность получает всё большее и большее влияние, обретая международный охват в своей нелегальной деятельности. При этом меры социально-правового контроля, способные предотвратить криминализацию общественных отношений в мире, не успевают в должной мере соответствовать и реагировать на вызовы современной преступности XXI века. Всё сказанное можно полностью отнести и к организованной преступности в Российской Федерации, которая за минувшие три десятилетия с момента «лихих 90-х» серьёзно видоизменилась, подстроившись под реалии нашего времени: криминальные авторитеты, лидеры и рядовые участники организованных преступных группировок освоили методы ведения своего «бизнеса» в условиях рыночной экономики на легальных основаниях, формально включившись в законопослушную часть общества. Но это отнюдь не означает, что такая преступность стала менее опасной, напротив — с окончанием царившего «беспредела» и уходом криминалитета в тень, трудность их изобличения и наказания, т. е. латентность организованной преступности, резко возросла. [8, с. 17]
Опираясь на официальную статистику и научные исследования криминологов в данной области, можно с уверенностью констатировать тот факт, что организованная преступность в России на настоящий момент являет собой ряд организаций системного характера, которые обладают сложной внутренней структурой и ведут поистине широкомасштабную деятельность не только в рамках нашей страны, но и по всему миру. Фактически в каждом крупном городе России существует в достаточной мере развитая организованная криминальная система и нередко таковые взаимодействуют между собой, объединяясь в различно возможных формах. Подобные конгломераты нацелены на оказание влияния и захват наиболее рентабельных в рамках современного рынка сфер производства. Одновременно с этим организованная преступность всеми возможными способами старается интегрироваться не только в легальные сектора отечественной экономики, но и лоббировать свои интересы посредством продвижения своих «кандидатов» во власть как регионального, так и федерального уровней. [1, с. 7]
Данная ситуация является следствием целой совокупности различных факторов, к основным из которых можно отнести: использование преступными формированиями огромных денежных вливаний для проникновения в органы судебной, законодательной и исполнительной властей, что ведёт к продвижению их интересов на самых разных уровнях; такая деятельность организованного криминалитета ведёт к последующему ослаблению позиций оперативно-розыскных и следственных подразделений, призванных бороться с организованной преступностью. Также серьёзным стимулом для роста исследуемого вида преступности послужил этнический криминал, резко возросший с распадом Советского Союза. На сегодняшний день мигранты нередко прибывают в Российскую Федерацию отнюдь не за привлекательным заработком, они целенаправленно приезжают в нашу страну с целью вступления в уже существующие организованные преступные формирования или для создания новых на основании уже имеющегося у них опыта противозаконной деятельности.
Нарушение закона мигрантами серьёзно отразилось на официальной статистике преступлений по всей России. Так, например, в Москве, которая является самым экономически привлекательным для мигрантов городом нашей страны, по данным только официальной статистики за каждым вторым изнасилованием, каждым третьим разбоем или грабежом и каждым пятым стоит лицо, прибывшее к нам из-за рубежа. Таким образом, общее количество преступлений, организация и воплощение которых является делом рук этнической организованной преступности выросло за последние два десятилетия более чем на 40 %. Не стоит забывать, что как правило за совершением тяжких уголовных преступлений, имеющих широкий общественный резонанс, стоят преступные сообщества, только начинающие свой криминальный «путь» (как правило, с началом массового роста прибытия мигрантов из стран ближнего зарубежья в 2012–2013 гг.). Однако криминальные организации, что начинали свою деятельность ещё на излёте Советского Союза и сумели пережить опасный период 90-х годов, давно нашли иные подходы к ведению дел, приложив немало усилий для легализации своего «бизнеса» в рыночной экономики. Однако не стоит преуменьшать опасность, исходящую от такого «нового» типа преступных формирований — в их основе всё также лежит осуществление тяжких и особо тяжких уголовных преступлений: торговля наркотиками, людьми, проституция, экстремизм и терроризм и т. д. [3, с. 42–44]
По мнению ряда исследователей, немалой ошибкой в регулировании системы субъектов предупреждения и борьбы с организованной преступностью явился Указ Президента России № 1316 от 6 сентября 2008 г. С момента вступления в законную силу данного Указа подразделения по борьбе с организованной преступностью в МВД России (т.н. «УБОПы») были преобразованы в подразделения по противодействию экстремизму и подразделения по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Одновременно функции по борьбе с организованной преступностью возложены на подразделения уголовного розыска и подразделения по борьбе с экономическими преступлениями. [4]
Сегодня борьбу с экономической организованной преступностью и коррупцией осуществляет Главное управление экономической безопасности и противодействия коррупции; организованной преступностью в сфере незаконного оборота наркотиков до 5 апреля 2016 года осуществляла Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков (а в дальнейшем — Главное управление по контролю за оборотом наркотиков); борьбу с экстремистскими организациями осуществляет Главное управление по противодействию экстремизму МВД РФ (Центр «Э»); организованная киберпреступность находится в сфере полномочий управления «К» Бюро специальных технических мероприятий МВД РФ; предупреждение межрегиональной и транснациональной преступности и террористических преступлений отведено Главному управлению уголовного розыска.
Исходя из вышесказанного, в ситуации, когда выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие различных видов криминальной деятельности организованной преступности возложено на самый широкий круг правоохранительных структур Российской Федерации, принципиально повышается роль и значение координационной деятельности. Теперь она осуществляется не только на ведомственной, но и на государственной основе, а прокурорская координация, оставаясь одной из функций органов прокуратуры, вместе с тем «становится составной частью общего процесса противодействия преступности» [6, с. 5]. При этом «...координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью и коррупцией является одним из важнейших направлений работы прокуратуры». [5]
Таким образом, круг субъектов, вовлеченных в «орбиту» предупреждения и социально-правового контроля над организованной преступностью, достаточно широк. Таковыми (помимо непосредственно правоохранительных органов) также являются органы государственной власти и органы местного самоуправления, различные ведомства, должностные лица, общественные организации и граждане. Однако вопрос о целесообразности столь значительного расширения числа субъектов и разделения их полномочий в борьбе с различными видами организованной преступности остаётся открытым.
Вместе с тем очевидно, что существующая правоохранительная система субъектов борьбы с преступностью и, в особенности, с ее организованными формами не является эффективной в полной мере. Это подтверждается статистическими данными о ежегодном снижении количества зарегистрированных преступлений, совершенных участниками организованных групп или преступных сообществ (преступных организаций). По мнению целого ряда исследователей, это может свидетельствовать не о фактическом снижении количественных показателей организованной преступности, а скорее о повышении степени ее латентности. Т. е. статистические показатели отражают уровень реагирования на организованную преступность со стороны правоохранительных органов, характеризующийся снижением результативности в выявлении, пресечении и раскрытии преступлений, совершенных организованными группами и преступными сообществами. [7, с. 100]
Именно о возникновении такой ситуации в связи с упразднением УБОПов предупреждали многие действовавшие на тот момент сотрудники правоохранительных органов и учёные-криминологи. С исчезновением действительной системы оперативно-розыскной и следственной системы, направленной на точечный контроль и пресечение проявлений организованного криминалитета, таковой на долгое время остался фактически неподконтрольным. При распределении функций, которые ранее были сосредоточенны в рамках единого ведомства, между множеством перечисленных ранее субъектов, серьёзно пострадала существовавшая агентурная сеть уголовного розыска, налицо ведомственная несогласованность (многие службы занимаются одним и тем же), что предопределяет низкую эффективность правоохранительной деятельности (ведутся параллельные разработки, поскольку, к примеру, уголовному розыску и подразделениям по борьбе с экономическими преступлениями физически невозможно определить сферы своей деятельности, учитывая универсальный характер деятельности преступных сообществ и организаций), отсутствует анализ оперативно-розыскных мероприятий и т. д.
Между тем многие политики, общественные деятели, бывшие сотрудники правоохранительных органов и эксперты выступают за возрождение соответствующих подразделений, поскольку очевидно, что существующие подразделения не справляются с таким явлением, как организованная преступность. Однако четкого понимания, нужно ли возвращать подразделения по борьбе с организованной преступностью, а если нужно, то в каком виде, пока нет. Если использовать уже имеющиеся структуры, то они должны «заработать» должным образом. Но это просто невозможно, т. к. все они поголовно работают «по факту» совершенного преступления, при осуществлении следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий по борьбе с организованной преступностью часто сами допускаются нарушения закона и прав граждан. [1, с. 10]
В тоже время основной проблемой в рассматриваемой теме является сильнейшее влияние и проникновения организованного криминала в социально-политическую и экономическую сферы жизни государства и общества. Интеграция этих сфер может иметь самую разную степень: от опосредованного взаимодействия до полного совмещения и слияния функций органов власти (которые таким образом будут действовать уже не в интересах населения страны, а отдельных криминальных сообществ и организаций). Всё вышесказанное приводит нас к очевидной необходимости проведения действительных реформ в системе субъектов предупреждения организованной преступности в Российской Федерации.
Литература:
- Гуров А. И. Об оргпреступности: «Наша мафия уже построила развитой капитализм. Мы — еще нет, а они — уже да» // Комсомольская правда. — 2013. — № 6. — С. 6–10.
- Зорькин В. Д. Коррупция как угроза стабильному развитию общества // Журнал российского права. — 2012. — № 7. — С. 18–20.
- Мусаелян М. Ф. Транснациональная организованная преступность как угроза национальной безопасности Российской Федерации / М. Ф. М усаелян // Адвокат. — 2010. — № 9. — С. 38–50.
- О некоторых вопросах Министерства внутренних дел Российской Федерации: Указ Президента РФ от 06.09.2008 № 1316 (ред. от 05.09.2011) // Российская газета. — 2008. — Федеральный выпуск № 0.
- Об организации исполнения Указа Президента Российской Федерации от 11.12.2010 № 1535 «О дополнительных мерах по обеспечению правопорядка»: Приказ Генерального прокурора РФ от 20 декабря 2010 г. № 445. — [Электронный ресурс]. — URL: http://genproc.gov.ru (дата обращения 16.05.2020).
- Охлопков С. А. Прокурорская проверка как способ противодействия организованной преступности / С. А. Охлопков, С. А. Губин // Законность. — 2013. — № 2. — С. 3–6.
- Сухов А. Н. Организованная преступность и коррупция / А. Н. Сухов // Человек: преступление и наказание. — 2013. — № 3. — С. 99–101.
- Эминов В. Е. Причины преступности в России: криминологический и социально-психологический анализ / В. Е. Эминов. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2011. — 128 с.
