В статье проведен анализ проблемных аспектов оспаривания сделок должника в процедурах банкротства в специальном порядке. Методология исследования — анализ научной литературы по заданной проблеме, а также практического отечественного опыта.
Ключевые слова: сделки, должники, процедуры, банкротство, специальный порядок, конкурирование.
В 2009 г. был принят ФЗ-73, в результате принятия которого были существенным образом усовершенствованы процедуры в отношении должников, признаваемых в судебном порядке банкротами. Существенные изменения затронули порядок признания сделок должника недействительными.
После принятия таких изменений в законодательстве стали возникать споры между правоприменителями и представителями экспертного общества. Случилось так, что на практике нормы законодательства о банкротстве стали конкурировать между собой. В действующей системе законодательства предусматривается только два основания, с учетом которых заключенные сделки могут быть признаны недействительными. В частности, ст. 61.2 ФЗ о процедуре банкротства предусматривает возможность отнесения сделки к категории подозрительных и признание ее в соответствии с этим критерием недействительной. Подозрительные сделки делятся на два основных типа — те, которые выделяются по признаку неравноценного предоставления и те, которые выделяются по цели причинения вреда для кредиторов. [1]
П. 2 ст. 61.2 ФЗ о процедуре банкротства предусматривает возможность признания сделки недействительной в том случае, если такая сделка была намеренно заключена с целью причинения вреда в отношении кредиторов. Признать такую сделку недействительной может арбитражный суд. Для оспаривания такой сделки необходимо соблюсти два условия. В частности, необходимо убедиться в том, что сделка была заключена не позже, чем за 3 года до инициирования процедуры банкротства. Также требуется доказать причиненный вред по отношению к кредиторам. [2]
Возможность оспаривания сделки по этому основанию предусматривается как в отношении сделки, заключенной до инициирования процедуры банкротства, так и в течение неограниченного периода времени с момента принятия заявления о банкротстве. В России отправной точкой для отсчета считается дата принятия судом заявления о признании должника банкротом. Как отмечает в своем исследовании Г. Шершеневич, в практике часто встречаются случаи, при которых сделки признаются недействительными с акцентом на то, что их заключение носило в себе злой умысле со стороны должника, направленный для нанесения ущерба кредиторам.
Под вредом для кредиторов автор предлагает понимать либо уменьшение стоимости или размера имущества должника, либо наступление иных последствий, при которых кредиторы лишаются возможности частично или полностью удовлетворить свои требования. Чтобы признать сделку недействительной, необходимо доказать, что должник заключил сделку с целью причинения вреда имущественным правам, которыми обладают кредиторы. [3]
Контрагент, совершавший сделку, должен фактически знать о существовании такой цели. Как показывает практика, сложно доказать наличие такой цели у субъекта, поскольку это считается субъективным критерием. Наличие такой цели подразумевается и не требует доказывания в случае, если сделка была заключена должником при условии его соответствия признакам неплатежеспособности.
Если платежеспособность связана с прекращением (полным или частичным) обязанностей по уплате платежей, то недостаточность имущества является таким фактором, при котором денежные обязательства должника превалируют перед стоимостью имеющегося у должника имущества.
Чтобы признать в этом случае сделку недействительной, необходимо соблюсти одно условие — либо заявить об оспаривании сделки с учетом того, что она была совершена безвозмездно, либо такая сделка проведена с участием в ней заинтересованного лица. Заинтересованность может быть обеспечена, к примеру, за счет установления специальных правил для проведения сделки.
Ст. 19 ФЗ о процедуре банкротства предусматривает, что установление заинтересованности должно осуществляться с учетом того, какое положение заинтересованное лицо занимает по отношению к должнику, кредиторам и т. д. Заинтересованным признается лицо (физическое или юридическое), если оно относится к той же группе, что и должник, или если это лицо является аффилированным лицом должника. Как отмечает в своем исследовании М. Тихомиров, аффилированное лицо может быть связано с должником не столько имущественными отношениями, сколько находиться в управленческой зависимости.
Применительно к юридическому лицу заинтересованным может быть признан руководитель должника и члены совета директоров, главный бухгалтер. О. Сысоева в своем исследовании отмечает, что перечень заинтересованных лиц в рамках совершенствования законодательства о банкротстве должен быть расширен. [4]
Тем не менее в законе о банкротстве имеется отсылка к корпоративному законодательству, в законе нет четких указаний на то, должны ли выделяться какие-то дополнительные обстоятельства, чтобы была возможность признать заинтересованными иных лиц. В настоящее время в правоприменительной практике вопрос с установлением заинтересованности лиц решается с упором на то, что эти лица должны либо входить в ту же группу, что и должник, либо в деле должны быть установлены дополнительные обстоятельства.
Заинтересованными лицами в случае с предпринимателями и физическими лицами-банкротами признаются родственники по восходящей и нисходящей линии. Очевидно, что в рамках совершенствования законодательства о банкротстве перечень заинтересованных лиц должен быть расширен. В Постановлении Пленума ВАС от 30.04.09 г. № 32 указывается, сделка с участием заинтересованного лица признается таковой не только, если одной из сторон является заинтересованное лицо, но и, если такая сделка заключена с участием представителя заинтересованного лица. С учетом данной нормы уже назрела необходимость во внесении очередных изменений в законодательство о банкротстве.
В своем исследовании О. Зайцев высказывает мнение о том, что оспариванию должны подлежать такие сделки, из условий которых очевидно, что они могут причинить вред кредиторам, хотя фактически этого еще не произошло. Сделка может быть признана недействительной также при условии недобросовестности контрагента. И здесь возникает практическая проблема, связанная с необходимостью определения, действовал ли контрагент добросовестно. В системе законодательства понятия добросовестности не приводится. Н. Костюк в своем исследовании предлагает рассматривать это понятие с учетом наличия в нем субъективных и объективных элементов. Наличие всех перечисленных выше элементов является необходимым условием для того, чтобы признать сделку недействительной. О. Зайцев в своем исследовании указывает, что основание в виде причинения вреда имущественным правам кредиторов нужно рассматривать как общее по отношению к сделкам с неравноценным встречным исполнением и сделкам с предпочтением.
В рамках совершенствования законодательства предлагается расширить перечень заинтересованных лиц, установить перечень дополнительных обстоятельств для признания таких лиц заинтересованными, а также устранить коллизию, связанную с отсутствием понятия добросовестности контрагента.
Литература:
- Федеральный закон N 127-ФЗ от 26.10.2002 «О несостоятельности (банкротстве)» // КонсультантПлюс [Справочная правовая система]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39331/
- Постановление Правительства РФ N 855 от 27.12.2004 г. «Об утверждении временных правил проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства» // ГАРАНТ.РУ [Информационно-правовой портал]. URL: http://www.garant.ru/hotlaw/federal/113239/
- Алферов В. Н. Российская и зарубежная практика антикризисного и арбитражного управления в ликвидации кризисных процессов хозяйствующих субъектов // Вестник Института экономики и антикризисного управления (ИЭАУ). 2018. № 19 URL: http://www.ieay.ru/nauka-v-ieau/vestnik-ieau/publikacii-zhurnala-vestnik-ieau/vestnik-ieau-2018.-n-19/
- Алферов В. Н. Практика функционирования государственных органов по банкротству зарубежных стран и саморегулирования в арбитражном управлении // Вестник Института экономики и антикризисного управления (ИЭАУ). 2016. № 3. С. 2.
