Автор статьи рассматривает тему Великой Отечественной войны в творчестве Варлама Шаламова и приходит к выводу, что писатель впервые в русской литературе показал этот ключевое в отечественной и мировой истории период с точки зрения осуждённого, отбывающего срок в исправительно-трудовом лагере на Колыме. Отмечается новаторство Шаламова-писателя как создателя нового вида рассказа, основой которого стала «достоверность протокола, очерка, подведённая к высшей степени художественности».
Ключевые слова: Великая Отечественная война, исправительно-трудовые лагеря, уголовно-исполнительная система, осуждённые, заключённые.
В отношении литературных произведений принято полагать, что рассказы, повести, мемуары, эссе не могут адекватно отображать исторические факты, поскольку отражают субъективную точку зрения автора. На этом основании исследователи в течение долгого времени не рассматривали эти произведения как достоверный исторический источник. Лишь относительно недавно в связи с новыми подходами к исторической проблематике, прежде всего в русле активно развивающегося направления «социальная история», возникла необходимость изучения литературных произведений в новом, непривычном качестве [1]. Исследователи справедливо полагают, что литературные произведения следует рассматривать как и как общественное явление, и как продукт определённой эпохи, который можно и следует соотносить с другими категориями источников. Именно в этом контексте мы хотим рассмотреть произведения Варлама Шаламова — создателя одного из наиболее известных литературных и публицистических циклов о жизни заключённых советских исправительно-трудовых лагерей в 1930-е –1950-е годы. Материалом для них стали собственные воспоминания писателя о годах нахождения в исправительных лагерях. «Колымские рассказы» составили в общей сложности 6 книг: собственно «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка».
Шаламов утвердил новый вид рассказа, новый жанр, основой которого стала «достоверность протокола, очерка, подведённая к высшей степени художественности», как писал сам автор. Действительно, в своих произведениях он очень убедителен. Его тексты отличаются приметами непридуманной реальности и высокой степенью детализации. Писатель уделяет внимание страшным подробностям, которые невозможно выдумать и к которым нельзя остаться равнодушным: холод такой, что волосы за ночь примерзали к подушке; скудная еда, состоящая из жидкой похлёбки и пары ложек водянистой каши, ежедневный многочасовой каторжный труд, гнойные язвы на ногах, тяжёлые болезни, жестокость начальников, крайний беспредел «блатарей», или закоренелых уголовников, которых Шаламов ненавидел и называл «членами проклятого ордена» и «не-людьми».
В своих произведениях Шаламов показал Великую Отечественную войну не глазами воина-победителя, который безусловно заслуживает почестей и вечной славы, а глазами колымского «доходяги», сквозь призму опыта лагерной жизни. Заключённые в условиях сурового северного климата выполняли тяжелейшие работы: мыли золото, валили лес, строили комбинаты и тем самым вносили свой вклад в приближение Победы. Однако сам ход войны обитатели лагерного дна ощутили разве что по устрожению режима, увеличению норм выработки и сокращению и без того скудной пайки. В сборнике «Артист лопаты» есть два рассказа, следующих один за другим, — «Июнь» и «Май». Такая странная на первый взгляд последовательность обусловлена тем, что в июне 1941 года Великая Отечественная война началась, а закончилась в мае 1945 года. Главный герой обоих рассказов Андреев, «доходяга», человек, страдающий от систематического недоедания и непосильного физического труда, встречает десятника, который сообщает ему о начале войны: «Слушайте, немцы бомбили Севатополь, Киев, Одессу». Сообщение прозвучало для Андреева как известие о войне в Парагвае или Боливии. Какое до этого дело измученному и изнурённому Андрееву?». В рассказе «Май» Андреев обменивает на хлеб пропитанную порохом мешковину, делает из нее портянки и специально садится в них у костра, чтобы портянки вспыхнули и его с ожогами доставили в больницу. Он сделал это, чтобы выжить, понимая, что пребывание в больнице даст ему некоторую передышку от тяжёлой работы. «К вечеру в палату вошел врач. «Слышь вы, господа каторжане, — сказал он, — война кончилась… Неделю назад кончилась». О величайшем дне — дне Победы на колымском прииске узнают с недельным опозданием, а главное — заключённого Андреева, чьё имя олицетворяет сотни тысяч лагерных заключённых, ни начало, ни конец великой войны, стоившей жизни миллионам его соотечественников, не интересуют. Им владеет «великое безразличие» [2]. Это следствие нечеловеческих условий жизни и содержания, в результате которых человек перестаёт быть человеком. Он уже не живет, а становится веществом, неживой материей. Шаламова тревожит не столько физическое, сколько душевное и моральное состояние заключённых. Люди внешне ещё проявляют какие-то признаки жизни (двигаются, работают), но, в сущности, они уже мертвецы, потому что лишены эмоций, памяти, воли, морали, которая распадается и исчезает в условиях лагеря. Жизнь человека максимально упрощается, а точнее, сводится к одному — естественному желанию выжить.
Из рассказов Шаламова мы также узнаём, какие продукты, одежда, орудия труда, поставлявшиеся в конце войны по ленд-лизу, получали обитатели лагеря. Это были продукты питания (овсянка, белый хлеб, суп из обрезков тушёнки), инструменты (лопаты, топоры, пилы), некоторые медикаменты. Колбасу и сгущённое молоко начальство оставляло себе. Не доставались заключённым и так необходимые на севере шерстяные вещи, собранные населением Америки: «жёны начальства прекрасно разбирались в качестве материала» и оставляли эти вещи себе. Шаламов описывает поставлявшийся по ленд-лизу белый солидол, напоминавший по виду сливочное масло. Заключённым сказали, что это и есть сливочное масло, и тогда измученные голодом люди набросились на бочку с белым содержимым и глотали его, не веря, что это просто солидол, а потом «несколько часов облизывали пальцы, глотали мельчайшие кусочки этого заморского счастья».
Написанные Шаламовым произведения серьёзно осложнили ему жизнь. «Колымские рассказы» без ведома писателя были изданы на Западе, что вызвало недовольство советского руководства. Из-за этого Шаламова долгое время не печатали на Родине и не принимали в Союз писателей СССР, куда он очень стремился. Его кандидатуру одобрили лишь в 1971 году. Для чего же Шаламов занимался литературным творчеством? Ответ на это вопрос можно найти в его рассказе «Перчатка». Шаламов пишет: «Были ли мы?.. Отвечаю: «были» — со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчетливостью документа». «Мы» — это осуждённые, обитатели лагерного дна. «Лагерная тема в ее принципиальном понимании — это… главный вопрос наших дней. За статистикой войны... хотят скрыть лагерную тему», — писал автор в своем манифесте «О прозе» (1965). Вот этого сокрытия, этого умолчания о том, что происходило в лагерях до, во время и после войны, Шаламов не мог допустить. Он, как и многие другие, полагал, что «документы нашего прошлого уничтожены» и постарался оставить свои свидетельства об ужасах лагерей, где за колючей проволокой доводили людей до скотского состояния и лишали права быть и называться человеком. Он страстно негодовал по поводу пережитого, протестовал против зла и несправедливости, жаждал восстановления истины и стремился оставить потомкам своё слово в её защиту. На свете нет ничего более низкого, чем намерение «забыть» эти преступления»... — писал Шаламов Борису Пастернаку в начале работы над первыми «Колымскими рассказами».
Поскольку писатель был уверен в исчезновении лагерных архивов, он в своих произведениях полагался главным образом на память и личный опыт, уникальность которых давала ему беспрецедентный и неисчерпаемый материал для реализации его писательских замыслов. Примечательно то, что Шаламов не поучает, не выкрикивает лозунги и обвинения, а лишь свидетельствует о том, что представляла собой лагерная система режима Сталина. В рассказах автора нет прямого обличения существующего строя, нет никаких призывов, есть только беспощадная, всеобъемлющая правда жизни. Возможно, именно поэтому возникает доверие к самому писателю и его произведениям.
Литература:
- Морион А. Роль художественной литературы на уроках истории // URL: https://www.chitalnya.ru/work/1200911/ (дата обращения: 01.01.2020)
- Рыхлин М. Лагерь и война История побеждённых от Варлама Шаламова // URL: https://shalamov.ru/research/381/ (дата обращения: 01.01.2020)
