В статье рассматривается идея сакрализации власти в китайском государстве ее тысячелетние традиции и беспощадная расправа над теми, кто был не согласен неукоснительно следовать им.
Ключевые слова: Китай, Цин, Сыны Неба, правящая династия, император, Владыка Поднебесной, государство, члены семьи, маньчжуры, подданные, земля.
Писать о жизни императоров Китая нелегкое дело, так как их деятельность очень часто находилась за очень плотной ширмой от посторонних глаз, тысячелетние традиции, которые складывались в сугубо сакральном контексте и не имели возможности выйти за рамки дворца, те, кто брал на себя смелость их нарушить, жестко наказывались. За такую провинность можно было лишиться жизни, а простой народ вообще не смел даже взглянуть на императора, который мог выехать из своего дворца.
Как известно, преобладающей религией у китайцев было конфуцианство, согласно его учению, Небо повелевало землей, а император являлся ее сыном, то есть законным правителем и главой государства. Титул императора носил сильный сакральный характер, императора возносили в ранг Бога, который мог носить несколько имен Тянь-цзы (Сын неба); Богдыхан (что по-монгольски значит «Премудрый правитель»); Дан-Цзинь фо-е («Будда наших дней»), Чжу-цзы («Владыка»),Ваньсуй-е («10000-летний властелин»), Шэн-чжу («Августейший владыка»), Шэн-хуан («Святой император»), Юань-хоу («Первый владыка»), Чжицзунь («Высокочтимый»). Чаще всего его называли Хуан-ди («Великий император»). Самого себя Сын неба называл Гуа-жэнь («Единственный человек») или Гуа-цзюнь («Единственный государь») [1, 276 с.]. Окружение императора, считали своего государя, чуть ли не Богом, возносили ему свои хвалы и желали всего только самого наилучшего, долголетия, процветания и богатства. Все это активно культивировалось среди религиозных кругов, проводились параллели с идеями Конфуция, который учил что младшие должны подчиняться старшим в нашем случае все подданные должны слушаться своего императора, так как он является сыном Бога, а значит он его наместник на земле. В народе существовала одна поговорка «Государь — отец и мать народа» [1, с. 277]. Следовательно, из этого можно сделать вывод исходя из учения Конфуция. Государь — это родитель, а его подданные — это дети, между которыми не должно возникать ни каких разногласий, мнения и решения, которые принимал император, не могли быть оспорены.
Многие, прожив всю свою жизнь, могли так и не увидеть его, для большинства он был слишком недосягаемой натурой, а его выезд часто приносил огромные неудобства, в своей работе «Путешествие в Китай» Е.Ковалевский отмечает «Когда хуан-шан (так называют китайцы императора в разговоре между собой) проезжает по улицам Пекина — что, впрочем, редко случается, — с них все сметают: прежде всего народ» [2, с. 198]. Вокруг него всегда такая толпа чиновников, воинов и слуг, не меньше тысячи тех, кто сопровождает его, конечно в такой суматохе сложно разглядеть кого-либо, даже если это сам император, да и возможно ли это? Если только его вельможам и можно было обратиться к нему и взглянуть, другие же за такую дерзость могли поплатиться собственной жизнью. Сановники самых высочайших рангов падали ниц пред его троном и готовы были целовать лоскут из желтого шелка его ширмы, в провинциях чиновники, получавшие указы от Пекина, падали на колени и бились челом об пол чуть, ли не молясь в сторону столицы.
Тем не менее, обладая такой властью в государстве, Сын Неба не мог править им один, поэтому было принято решение создать разветвленные высшие органы управления, которые могли бы ему в этом помочь. Одним из таких органов был Верховный императорский совет. В него входили члены семьи императора и самые высшие сановники. Этому органу, в частности, подчинялись другие такие как: Императорский секретариат, Приказ по иностранным делам, Чиновничий приказ, Налоговый приказ, Приказ церемоний, Военный приказ, Уголовный приказ, Приказ общественных работ, Коллегия цензоров [1, с. 280].
При обращении к императору необходимо было выполнить один из нелегких ритуалов, девять раз нужно было совершить поклон, трижды стать на колени и коснуться лбом пола тоже три раза. Как уже говорилось ранее, у императора была неограниченная власть, но при все этом он еще и владел собственностью своих подданных. Об этом говорили так: «Нет земли, которая бы не принадлежала императору; тот, кто ест плоды этой земли, — подданный императора» [1, с. 281]. Одним из важных рычагов власти поддержания государя являлось маньчжурское войско «восемь знамен». В работе О. Непомнина мы видим, что войско делилось на две категории: «высшие знамена» (их насчитывалось три) и «низшие знамена», в их число входило пять, первые подчинялись государю и обеспечивали его безопасность, остальные пять находились в подчинении военачальников, которых лично назначал император [3, с. 32–33]. Национальный состав делился на маньчжур, монголов и китайцев, им запрещалось заниматься земледелием, ремеслом и торговлей. Самыми привилегированными в армии считались маньчжуры, они несли за свои провинности самое щадящие наказание, по сравнению с другими, например, китайцами, которые могли допустить туже ошибку, что и маньчжуры, но наказание было гораздо серьезнее, также им предоставлялись разные льготы, да и вообще служба в армии являлась престижной.
Каждая новая правившая династия в Китае носила символический характер, не похожий на предыдущих. Цин являлась маньчжурской династией, ее иероглиф «цин» имел несколько значений «чистый», «безупречный» и «светлый», но не только династия, но и правление каждого императора в ней имело свой девиз.
Во время маньчжурской династии Цин царствовали следующие императоры:
|
Название девиза правления (нянь хао) |
Годы жизни |
Годы правления |
|
Шуньчжи (благоприятное правление) |
1638–1661 |
1644–1661 |
|
Канси (процветающее и лучезарное) |
1654–1722 |
1662–1722 |
|
Юнчжэн (гармоничное и справедливое) |
1678–1735 |
1723–1735 |
|
Цяньлун (непоколебимое и славное) |
1711–1799 |
1736–1796 |
|
Цзяцин (прекрасное и радостное) |
1760–1820 |
1796–1820 |
|
Даогуан (целенаправленное и блестящее) |
1782–1850 |
1821–1850 |
|
Сяньфэн (всеобщее изобилие) |
1831–1861 |
1851–1861 |
|
Тунчжи (совместное правление) |
1856–1875 |
1862–1874 |
|
Гуансюй (блестящее наследие) |
1871–1908 |
1875–1908 |
|
Сюаньтун (всеобщее единение) |
1906–1967 |
1908–1912 |
Как только на престол садился очередной из императоров, его прежнее имя запрещалось больше произносить, только девиз его правления. В таблицу сведены все девизы правления цинских императоров [1, с. 286.].
Престолонаследие в феодальном Китае строилось по принципу «от отца к сыну». Царствующий император должен был заранее позаботиться о своем приемнике выбрав его из своих сыновей, принцип старшинства у китайцев отсутствовал, приемником мог стать любой сын, причем заранее никто об этом знать и не мог. Все зависело от ситуации, например император Шуньчжи, почувствовав приближающееся смерть созвал своих чиновников приказав им подойти к своему ложу и сказал им: «У меня есть восьмилетний сын, и, хотя он не самый старший в моей семье, его изумительные умственные способности вселяют в меня надежду, что он будет моим достойным наследником. Я рекомендую его вам с уверенностью, потому что мне известны ваши верноподданнические чувства» [1, с. 287]. Также император мог передать свой трон одному из сыновей еще при жизни, если его состояние здоровья не позволяло ему полноценно править страной, например, в 1969 году именно так и поступил император Цяньлун. Церемония отлучения и передачи императорской печати всегда проводилась как помпезная и яркая церемония. Что касается женщин то они не имели прав на престол, но могли стать регентом при малолетнем императоре, а значит, формально могли управлять страной. Вступление нового правителя на престол знаменовалось громкими манифестами, жертвоприношением от его имени на кладбище своих предков, а также щедрыми дарами для своих подданных. Самый первый из маньчжурских манифестов императора Шуньчжи гласил: «Я, Сын неба царствующей династии Да Цин»... [1, с. 288]. Таким образом император обратился к своему народу после захвата власти и Пекина в 1644 году. В нем он говорил о небесном откровении и притязании на власть, что якобы еще его дед получил с неба наказ унаследовать и расширить территории Китая. И вот он, Шуньчжи, его потомок, готов взять на себя эту ответственность, в частности, после падения Минской династии и за за варваров, насильников и убийц, тех кто расправился с прежней династией. Но он и только он согласно повелению Неба способен привести Китай к расцвету.
Символом правящей династии Цин был дракон, люди начали верить в его сакральность, чем не могли не воспользоваться правящая элита, она с каждым днем все больше вселяла и запугивала народ тем, что будто бы дракон это уже и сам император, о нем говорили так, руки императора как у дракона, ноги императора, как у дракона, его дети потомки дракона, его семья это родственники дракона. Встает вопрос почему именно дракон стал таким символом? Все потому, что он олицетворял связь между землей и небом, он сильный, могучий и красивый взмывающий в небеса, как бы говорил я над вами и близок к Небу, а вы мои подданные и обязаны склониться передо мной и моим могуществом. Фирменным цветом императорской власти у маньчжур был желтый. Никто кроме императора и его членов семьи не имел права носить его, наказанием за это могла быть смерть.
Что касается личных отношений, то помимо жен у Сынов Неба были еще и наложницы, все в императорском гареме четко регламентировалось, каждые три года он мог пополниться новыми девушками из семьи чиновников, например, те в свою очередь приводили на смотрины самых молодых и красивых в возрасте от 12 до 16 лет.
Также следует отметить, что маньчжуры, продолжая традицию других китайских императоров, тоже стремились создать свои не на кого не похожие стихи, ведь как никто иной чем Сын Неба мог бы изложить в них истину этого мира.
Возвращаясь к обычной жизни, главным праздником не только для императора, но и для всех остальных был его день рождения. Приглашались все высшие сановники, все военные и гражданские чины, а также все иностранные послы, под традиционную китайскую музыку в тронном зале шло празднество. В провинциальных храмах происходили церемонии курения и восхваления государя, молились о его долголетии и процветании, стены храма украшались в цвет правящей династии. Смерть же императора носила характер национального бедствия, а его похороны превращались в долгую церемонию. Его жены, например, в порыве отчаянья могли совершить самоубийство и даже умертвить своих детей. В одном из церемониальных указа видно, какие требования выдвигались к ко всем во время траура. Самим проведением похорон занималось специальное ведомство под названием Палата церемоний, всех членов правящей семьи надо было обязывать носить траурные одежды, будущий император до двух лет если таковой имелся носил не расчесанные волосы и траурный халат, а так же жены и наложницы должны были поступить так же, в комнате императора должен был быть вывешен красный флаг и установлена желтая палатка с драконом символом правящей династии. Все чиновники и сановники должны срезать красные ленты с головных уборов, в течение 27 месяцев никто из семьи императора не мог выйти замуж или жениться, члены семьи не должны носить никаких украшений. Высшие сановники и конфуцианские ученые должны собраться в храме Шуньянь-фу для оплакивания в течении трех дней усопшего. Траур также касался и простолюдин: им запрещалось носить украшения в течении 27 дней, 100 дней нельзя жениться и 27 дней не разрешалось молиться. Жены и наложницы в течении траура не имели прав беременеть все зачатые дети в траур объявлялись не законно рожденными [1, с. 299–300].
Переходя к выводам исследования, очевидным является факт того, что сакрализация власти была выгодна для всех правящих династий, в частности, маньчжурской, объявив себя наследниками престола и чуть ли не посланниками Небес, они обезопасили свою власть и династию от притязаний на нее других, вселяя страх и ужас в своих подданных.
Литература:
- Сидихменов В. Я. Китай: страницы прошлого. — Смоленск: Русич, 2010. — 544 с.
- Собрание сочинений. Том 3. Путешествие в Китай в 2-х частях / Е. П. Ковалевский — «Приятная компания», 2017
- Непомнин О. Е. Исторя Китая: Эпоха Цин. 17 — начало 20 века; Ин-т востоковедения. — М.: Вост.лит., 2005.-712 с.
