В статье рассматриваются дореволюционные исследования свойств приговора, анализируются ключевые идеи. Делается вывод о необходимости учета доктринальных положений о свойствах приговора и необходимости развития обозначенных идей в современных исследованиях приговора как акта правосудия.
Ключевые слова: приговор, свойства приговора, уголовное судопроизводство, судебная реформа.
Более 150 лет назад в 1864 г. была проведена одна из Великих реформ — судебная реформа, которая полностью изменила судоустройство и судопроизводство в Российской Империи. Как отмечается в современной уголовно-процессуальной науке, многие «весьма мудрые» положения Устава уголовного судопроизводства 1864 г. в несколько видоизмененном виде, по-прежнему, присутствуют в отечественном уголовном процессе, а некоторые могут быть успешно заимствованы [3; С. 1410]. Г. А. Печников, Н. А. Соловьева и В. М. Шинкарук справедливо отмечают следующее: Устав уголовного судопроизводства учит нас, что суд при отправлении правосудия должен быть активным искателем объективной истины, то есть пассивность, безучастность суда к истине недопустимы [6; С. 43].
Выдающийся русский юрист-правовед А. Ф. Кони во введении к Систематическому комментарию Устава уголовного судопроизводства отметил, что «…система формальных, предустановленных доказательств... дает в руки суда готовый рецепт, где установлены заранее виды и дозы доказательственных средств, необходимых для излечения подсудимого от недуга, называемого преступлением. Задача сводится к механическому сложению и вычитанию доказательств, вес и взаимная сила которых заранее определены, причем даже и для сомнения есть определенные формальные правила. Время господства системы формальных доказательств, может быть, поэтому названо временем связанности внутреннего убеждения суда... Материалом для суда... служило следствие, производимое полицией. Безотчетный произвол, легкомысленное лишение свободы, напрасное производство обысков, отсутствие ясного сознания о действительном составе преступления, неумелость и нередко желания «покормиться», «выслужиться» или «отличиться» были характерными признаками производства таких следствий, причем в виду того, что собственное признание обвиняемого считалось законом за «лучшее доказательство всего света», бывали случаи добывания его истязаниями и приемами замаскированной пытки. Следственное производство поступало затем в суд и подлежало рассмотрению и разрешению в строгих и узких рамках правил о формальных доказательствах... Устав уголовного судопроизводства возвестил решительную отмену старого уголовного суда... Новое время дает, наконец, надлежащую свободу убеждению судьи...» [6; С. 43].
Вышеуказанные фундаментальные изменения привели к развитию уголовно-процессуальной доктрины. На рубеже XIX-XX вв. наука уголовного процесса обогатилась многими исследованиями, которые и по сей день вызывают неподдельный интерес и могут служить отправными точками научного поиска. Мне хотелось бы обратить внимание на отдельные работы, полностью или в определенной части, посвященные свойствам приговора как итогового решения в уголовном судопроизводства.
С. М. Будзинский, пожалуй, единственный, кто посвятил свою работу соотношению правовых свойств решений в гражданском и уголовном судопроизводстве еще до проведения Судебной реформы 1864 г. Он полагал, что в отличие от гражданского процесса в уголовном «нет таких прочных, однообразных начал» [1; С. 46], что, как ни парадоксально, связано с задачей установления абсолютной истины по делу. С. М. Будзинский особое внимание посвятил такому признаку приговора, как окончательность и его пониманию в правовых системах Германии и Франции. При этом окончательность была связана с тем, что не должно оставаться сомнений в виновности лица. Напротив, всякое решение, оставляющее сомнение, «…может быть отменено в случае предоставления доказательств невиновности, или обнаружения новых улик против освобожденного за недостаточностью доказательств или же менее строго наказанного» [1; С. 61].
Наибольший интерес представляет фундаментальное исследование Э. Я. Немировского об отношении приговора к обвинению. Ученый писал, что «…в инквизиционном процессе приговор обнимает все то, что установлено следствием против лица, к нему привлеченного, следствие же, начинаясь по слухам, извету, доносу и т. п., не имеет определенной основы и может простираться далеко за пределы фактов, давших ему начало, хотя и в процессе этого типа возможно проведение какой-либо границы в этом отношении в интересах целесообразности следственной деятельности» [5; С. 1]. При такой модели нет обвинения в формальном смысле этого слова, как обращенного к суду требования о признании лица виновным и о назначении ему наказания. Между тем, по мнению Э. Я. Немировского, приговор, как акт судебной власти, может существовать лишь при условии, когда «…окончательно сформулированное на основании материала, собранного в предварительной стадии производства, обвинение предъявляется на разрешение суда и служит основой главного производства, судебного следствия, которое и представляет собой судебный процесс в истинном его значении» [5; С. 1]. Анализируя обширный материал по организации уголовного судопроизводства в зарубежных странах, ученый переходит к рассмотрению отношения приговора к обвинению в русском уголовном судопроизводстве. Он делает вывод о том, что предмет приговора составляют, прежде всего, выводы обвинительного акта, т. е. первоначального обвинения [5; С. 355–356].
М. В. Духовской в своем учебнике отмечал, что приговор представляет собой судебное решение, содержащее конечный вывод о виновности лица [4; С. 401–403]. В приговоре виновный «…изобличается в таком преступном деянии, которое ему вменяется в вину и от ответственности за которое он не может быть освобожден» [4; С. 402].
С. И. Викторский определял приговор как «…акт судебной власти, которым, по проверки на судебном разбирательстве всех имеющихся по делу доказательств, разрешается вопрос о виновности или невиновности подсудимого и об его ответственности, т. е. наказании или же — об одной виновности и одной ответственности» [2; С. 375]. Приговору, по его мнению, присущи такие свойства, как (1) «заключительность» («окончательность»), т. е. он завершает процесс и должен содержать исчерпывающие выводы по делу, в том числе о судьбе вещей, добытых в результате преступления, о вознаграждении за убытки, о возмещении судебных издержек [2; С. 376]; (2) формализация, т. е. строгое соответствие установленной законом форме [2; С. 377].
В Учебнике русского уголовного процесса В. К. Случевского под приговором понимается «…акт судебной власти, которым окончательно разрешается вопрос о виновности и о наказании на основании произведенного в суде исследования доказательств» [8; С. 581]. Автор отмечал, что приговор характеризуется признаками, обособляющих его от других актов судебной деятельности. Во-первых, это соблюдение внешней формы: «…изложены было содержание предшествующей постановке его резолюции… должны быть указаны предметы обвинения, предъявленные по обвинительному акту, соображение обвинения с представленными по делу доказательствами, уликами и законами, а также подробно изложена, согласно с разумом и словами закона, сущность приговора» [8; С. 589]. Во-вторых, это содержание приговора, которое должно слагаться лишь из оснований, принятых судом для его постановки. В качестве рекомендаций в учебнике указывается на ясность и полноту изложения [8; С. 592].
Н. Н. Полянский в своем, скорее практикоориентированном, пособии по уголовному процессу сводил все правовые свойства приговора к «окончательности формы» [7; С. 177].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что судебная реформа 1864 г. способствовало укреплению судебной власти. Только с этого времени можно говорить о приговоре, как итоговом решении суда. Между тем, учеными не исключался факт существенного влияния стороны обвинения на процесс принятия решение по делу. Особое внимание дореволюционные исследователи обращали на форму приговора и его содержание. Последние определялись таким ключевым свойством приговора, как его итоговый характер — он должен содержать исчерпывающие выводы суда о виновности лица, сформулированные на основе исследованных доказательств по делу.
Литература:
- Будзинский С. М. О силе судебных решений в гражданском и уголовном процессах и о взаимном влиянии этих процессов, преимущественно по законам Царства Польского: Рассуждение Станислава Будзинского. — Санкт-Петербург: тип. Н. Тиблена и К°, 1861. — 103 с.
- Викторский С. И. Русский уголовный процесс / С. И. Викторский, прив.-доц. Моск. ун-та. — 2-е изд., испр. и доп. — Москва: А. А. Карцев, 1912. — 443 с.
- Григорьев В. Н. Устав угловного судопроизводства 1864 г. как источник изначального смысла современных уголовно-процессуальных категорий // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 7 (44). С. 1409–1414.
- Духовской М. В. Русский уголовный процесс: Изд. для студентов / М. В. Духовской. — Москва: Унив. тип., 1902. — 492 с.
- Немировский Э. Я. Отношение приговора к обвинению: уголовно-юридическое изследование Мануила Немировскаго. — Одесса: Экономическая тип., 1906. — 408 с.
- Печников Г. А., Соловьева Н. А., Шинкарук В. М. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. — коренной переход от формальной к объективной(материальной) истине и актуальные проблемы истины в современном УПК РФ // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. 2015. № 1 (26). С. 42–48.
- Полянский Н. Н. Уголовный процесс: Уголов. суд, его устройство и деятельность: Лекции Н. Н. Полянского / Моск. о-во нар. ун-тов. — Москва: т-во И. Д. Сытина, 1911. — 201 с.
- Случевский В. К. Учебник русского уголовного процесса: Судоустройство — судопроизводство / [Соч.] В. Случевского, преп. уголов. судопроизводства в Уч-ще правоведения, чл. консультации М. Ю., и. д. тов. обер-прокурора Уголов. касс. деп. Сената. — 4-е изд., доп. и испр. — Санкт-Петербург: тип. М. М. Стасюлевича, 1913. — 670 с.
