Узбекские народные танцы долгое время в себе носили не только оттенки праздника и веселья, но и более значимые с точки зрения педагогики воспитательно-практических методов. Когда речь идет о старой школе воспитания, можно будет замолвить и об искусстве и культуре, куда можно соотнести и танцевальную школу народов.
Например, традиционная школа бухарского танца, как и школы Ферганы и Хорезма, сохранила в своих запасах примитивные первоплясы и танцевальные пантомимы, подражательные танцы и простейшие танцы-игры, высокоразвитую «ученую» профессиональную хореографию. Это богатство танцевального наследия отражает своеобразие развития культуры народа, в которой на протяжении веков одновременно жили виды искусства разного рода — от примитива до искусства глубоко философского по содержанию, разработанного в своих формах [1:5].
Конечно, рассматривая этическую или эстетическую сторону народных танцев, следует отметить «бытовое» отношение народа к содержанию танца. Тем самым предопределяя необходимость танцев как определенный и поэтапный процесс праздника.
«Достоверные исторические свидетельства говорят нам о разного рода календарных празднествах и о танцах, посвященных праздникам Весны, Лета, Урожая, Бога вина, Богини плодородия Цветов [2:6]».
Как размышляет автор, танцы посвященные какому-либо событию, то есть они связаны с этапами, организацией, соблюдению правил и т. д. и т. п. Хотя, несомненно, в этом есть своя логическая последовательность, закономерность и преемственность.
«В узбекском танцевальном наследии четко выделяются три «школы» танца: ферганская, хорезмская, бухарская. Каждую «школу» составляют излюбленные формы танца, оригинальная система ритмо-пластических образов и, что очень важно, своеобразные «энциклопедии», собрание основных ритмо-пластических форм танца в едином объемном произведении. Этот «сборник» — одновременно и «кладезь», и система, пригодная для изучения танца и обучения танцу. Материал «сборников» фиксировался только в памяти мастеров, передаваясь из уст в уста. В нашем веке эти своеобразные «энциклопедии» стали называть «классическими», а все профессиональное танцевальное наследие — классическим танцем [2:5]».
Мы считаем, что главное в народных танцах, как и в жанре искусства не ее историческая природа, не информация, заложенная в ней, а художественный образ и смысл. Самые древние суждения, безупречно выстроенные мысли по законам логики, самые умные и яркие, ясно и четко сформулированные, не приобретут крыльев как сами танцы, если они не будут иметь соответствующей формы выражения, либо без демонстрации содержания как особого вида искусства.
«Бухарский профессиональный танец очень точно отображает все перечисленные законы. Но и в бухарском, как и во всем узбекском профессиональном танцевальном искусстве, не был развит сюжетный танец, видимо, одной из причин отсутствия разработанного сюжета в национальной хореографии было сольное исполнительство; но основная, кардинальная причина таится в основах эстетики и даже более-философии, которую, безусловно, сложили исторические судьбе народа [1:15]».
С нашей точки зрения, подобные утверждения являются не прагматичными, а скорее всего априори, и наша задача — показать их бесспорную справедливость на материале различных танцев как народных, так и современных. Комплексное изучение происхождения самого танцевального вида, особенно в воспитательном аспекте, имеет непосредственное отношение не просто к педагогике, но к таким отраслям научного знания, как культурология и этнография.
«Прежде чем перейти к разговору о народных танцах, следует вкратце остановиться на танцах полупрофессионалов, имеющих в одной своей группе «Любительской — большое распространение». Любительские танцы являют собой упрощенную копию танцев профессионалов. Это своеобразное явление в культуре народов Средней Азии, видимо, имевшее значение в жизни народа, как светские, «бальные» танцы у народов Европы. Любители играли большую роль в развитии танцевального искусства и просто в самой жизни, ибо приглашение на семейные праздники известных танцоров и просто в самой жизни, ибо приглашение на семейные праздники известных танцоров и танцовщиц было доступно далеко не всем горожанам, а тем более дехканам, возможно, и не только по материальным соображениям [1:15]».
Обычно танцевальная традиция передается от одного поколения к другому, прежде всего, в практической форме. На ранних стадиях своего иерархического развития эта передача осуществлялась и за счет средств устного народного творчества, скажем, пения.
«Классический и народный узбекский танец имеет многие качественные признаки, отличающие искусство Востока (Индия, Пакистан, Индонезия, Бирма, Шри Ланка, Ирак, Афганистан, и в то же время основные законы узбекского традиционного танца в своей сути соответствует законам западной хореографической классики и фольклора [2:5]».
Вполне очевидно, что не только изучение народных танцев теоретически полезно, важно и необходимо для развития многих (в том числе упомянутых) наук, но и, наоборот, глубокий и всесторонний анализ зарождения народных танцев невозможен без объемного внимания исторических и педагогических сведений этих наук.
«Узбекский классический танец, безусловно, складывался из материалов народного, трудового, бытового, пляса, разного рода действ, религиозных, придворных, воинственных ритуалов и т. п. Темы и сюжеты древних танцев жрецов и профессиональных артистов отражали жизнь общества, высказываясь в мифах, легендах, в разного рода «историях», имевших и литературную основу. Но далее, в эпохи насильственного насаждения мусульманской религии, и особенно в эпохи насилья и реакции-древние сюжеты танцев «спрятались» в обобщенно-условные пластические образы [2:5]».
В последние десятилетия относительно народных танцев высказываются однозначные, иногда очень даже положительные точки зрения. Таким образом, внешнее оформление народных танцев, и отражаемые ими этнографические предпосылки представляются тем главным фактором, что характеризует суть и значение танцев. По мнению специалиста (Каримовой Р. З.), главное заключается в том, что основное содержание танцев определяют их логические конструкции и принадлежность, а сами народные танцы являются прообразом ситуаций или отношений.
Автор утверждает, что «при описании танцев употребляются принятые названия наиболее распространенных движений с кратким описанием их исполнения; при повторении таких движений дается только их название, а для более сложных движений повторяется и их описание [3:8]» и тем самым сравнивая другое свое высказывание об обозначении, где идет речь также о непосредственном содержании танцев: «узбекский классический танец представляет собою систему обобщенных, на редкость выразительных, объемных в своем содержании, разработанных форм танца. Узбекский народный танец, как всякий народный танец, соткан из чисто танцевальных «плясовых» элементов и иллюстративных телодвижений и жестов [2:6]».
«Еще одной специфической особенностью отличаются узбекские танцевальные традиции. Классический танец исполняли танцоры — профессиональные традиции. Классический танец исполняли танцоры-профессиональны и любители, которых можно назвать полупрофессионалами, ибо они могли выступать на официальных началах как артисты, они обучались танцу и в то же время исполнение танцев было не главной их профессией, не оно кормило их. Естественно, что и их «учеба» и, соответственно, исполнение было тоже полупрофессиональными. Надо сказать и о том, что при всем многообразии узбекского танцевального наследия в запасах национальной традиционной хореографии факт поразительный [2:6]».
В этом плане народные танцы, как представление традиций почти не изучались: в педагогике можно сказать, отсутствуют работы монографического характера, посвященные сопоставлению народных танцев. Эти обстоятельства иногда и сопутствуют какой-нибудь теме исследования.
«В некоторых районах Средней Азии — Хорезме, поселениях эмирата Бухары, где еще живы были домусульманские традиции, где отмечались старинные народные празднества, восхваляющие природу, ее животворные силы, многие любительские и народные женские танцы выражали радость бытия. И все же, даже в этих танцах женщина скорее подражала окружающей природе: восхищалась стремительным бегом джейрана, свободным полетом птицы, мощным порывом ветра и повторяла в танце эти энергичные движения, тем самым аллегорически выражая свои тайные желанья, свои мечты о свободе. Но не сама она, не женщина со своим чувствами и мыслями была героиней этих танцев. Тогда же, когда героиней в танце становилась женщина, порывы движения корпуса сдержанными, и, пожалуй, только движения рук и кистей рук выдавали мятежные чувства [2:7]».
Воспитательная сторона народных танцев представляет собой вполне благодатное поле для исследовательской работы ученых, самых различных отраслей. Это вполне приемлемо, поскольку народные танцы, несмотря на большое историческое прошлое, может рассматриваться в различной тематике. Как вполне презентабельный материал, они представляют огромный интерес для публики. В силу этого народные танцы, их воспитательное значение не утратило свои цели в плане задач народных традиций и обрядов.
Литература:
- Каримова Р. Бухарский танец. Под общ. ред. Авдеевой Л. А. Т., Изд-во лит. и искусства, 1977. 132 с.
- Каримова Р. Танцы ансамбля «Бахор». Под общ. ред. д-ра искусствовед. М. Х. Кадырова. — Т.: Изд. лит. и искусства, 1979. С. — 340 с.: ил., нот.
- Каримова Р. З. Узбекские танцы в постановке Исахара Акилова. Под общ. ред. Кадырова М. Х. Ташкент: Изд-во лит. и искусства им.Г.Гуляма, 1987. — 398 с.
