Майданы принадлежат тем к загадочным сооружениям, происхождение и назначение которых окончательно еще не выяснено.
Одни исследователи видели в них древние культовые места, другие — древние городища или укрепления запорожцев, или даже звероловные сооружения.
Еще в 1869 г. на І-м Археологическом съезде России было предложено отделить от обычных курганов группу «курганов обрядовых», т. е. земляных насыпей без захоронений, которые в лесостепной зоне Украины было присвоено название «майданы» [1, c. 206–209]. Отмечалось, что майданы отличаются от других земляных сооружений непривычными формами. После исследований В. А. Городцова, А. А. Спицына и В. Г. Ляскоронского, понятия «майдан» и «майдановидное сооружение» вошли в археологическую терминологию.
Само слово «майдан» происходит из арабского слова «majdan», что означало площадь. Видимо, замысловатая форма центрального кольца этих земляных сооружений и дало им название «майдан».
Что же представляет собой «майдан»?
Типичный майдан — это курганоподобная насыпь высотой в несколько метров с большой ямой в центре, из которой всегда в одну сторону, редко в две или три, есть проход наружу.
За пределами насыпи напротив прохода размещаются так называемые крылья, или «усы», которые представляют собой кольцевидные насыпи. Последние охватывают площадь «дворика».
Так же в археологии выделяют майдановидные сооружения, это те же майданы, но больших размеров, с несколькими центральными кольцами и разветвленной системой «крыльев». К майдановидным сооружениям следует отнести так называемые «кугумы», которые встречаются в центральном Казахстане [2, c. 62]. Для «кугумов» характерна большая площадь, чем у майданов и чаще всего их центральное кольцо имеет форму не круга, а эллипса. Так же отмечается, что центральное ядро кугумов, как и некоторые из «крыльев», были выложены камнями.
Майданы и майдановидние сооружения распространены на территории Украины и некоторых смежных областей Российской Федерации, особенно в Воронежской области. Кугумы же больше распространены на территории Кахастана.
По подсчетам Б. А. Шрамко в 1990 году только на территории левобережной Украины насчитывалось около 1500 майданов и майдановидных сооружений [3, c. 34].
О назначениях майданов высказано немало гипотез. Исследователи усматривали в них и старинные культовые места, и укрепленные городища, и даже раскопанные кладоискателями курганы.
Много споров вызвала теория А. Городцова, согласно которой майданы — это раскопанные с помощью волокуш XVII-XVIII вв. древние курганы [4, c. 33]. Не меньше оппонентов было и у А. А. Спицына, с точки зрения которого площади возникли вследствие селитроварения [5, c. 37]. По мнению В. Г. Ляскоронского, эти земляные сооружения связанны с «Змеиными» валами и служили жильем для людей или помещениями для домашнего скота и хранения различных припасов [6, c.158–164].
Ни одна из теорий не получила всеобщего признания. Таким образом, до сих пор вопрос о назначении майданов и майдановидных сооружений не ясен.
Среди исследователей В. А. Городцов первым доказал, что майданы — это разрушенные насыпи древних курганов [4, c. 38]. Но относительно способов их образования аргументы В. А. Городцова далеко не убедительны, что неоднократно отмечалось в литературе. В. Г. Ляскоровский не сомневался в том, что майданы — это не остатки поселений типа городищ, но при этом сделал одно очень важное замечание: «майданы — разрытые курганы: вопрос лишь о том — когда, с какой целью и каким образом они разрывались» [6, c. 163]. Ответ на этот вопрос найти не просто, даже путем проведения археологических раскопок. В частности путаницу вносило то, что некоторые майданы были сооружены на месте более древних курганов. В свою очередь майданные насыпи принимались иногда за курганы и использовались для устройства впускных погребений. Все это показало, что каждый майдан или майдановидное сооружение необходимо изучать отдельно, с учетом индивидуальных особенностей данного памятника.
Предположение А. А. Спицына о связи майданов с селитроварением, на наш взгляд, наиболее обосновано. К тому же эта теория имеет много приверженцев среди современных ученых. Позволим именно на ней остановиться более детально.
В широких масштабах производство селитры началось в России с конца XVI в. Она использовалась для создания качественных сортов хрусталя, стекла, селитряных кислот, для соления мяса, в медицине и т. д. Но главным образом ее добывали для изготовления пороха. Спрос на селитру был очень высок, ведь в XVII — XVIII вв. Россия вела частые войны, куда требовалось много пороха.
Изготовление селитры — трудоемкий процесс. При этом существовало несколько технологических процессов данной процедуры. Шесть из них, наиболее распространенных в Европе, описал П. И. Медер, опытный селитровар и владелец многих селитровых заводов [7].
Наименьших затрат требовала заготовка селитряных куч или буртов на открытом воздухе. Для этой цели часто использовали землю курганов и валов городищ. Об этом свидетельствуют десятки и сотни письменных документов XVII-XVIII вв. Некоторые из них приводят А. С. Федоровский [2]. Как свидетельствует И. П. Медер к середине XVII в. селитровые варницы устраивались у курганов и валов в безлюдных местах. После добычи селитры на месте кургана оставался кольцевой вал и углубление [7], то есть площадь без крыльев, что не характерно для майданов.
Медер указывал: «Способных селитры землю искать надо в насыпных старых могилах и валах, которые с черной земли составлены, дерном изложены и которые более 50 лет существуют» [Там же, с. 56].
Брать с насыпи землю Медер рекомендовал способом углубление по направлению к вершине, затем, оставляя центральную часть, «следует идти вправо и влево, от входа, идя по кругу» [Там же, с.89]. Рабочие-землекопы, таким образом, соединялись и брали землю с вершины кургана. Так постепенно образовывалась кольцевая впадина, окруженная валом такой же формы. Видимо, количество входов и соответствующих им боковых насыпей зависело от величины кургана. Если встречался особенно большой курган, то для ускорения работы землю выбирали из двух-трех и более сторон. В таком случае рабочие не мешали друг другу. Кроме того, селитру можно было варить в нескольких котлах. Конечно, этот способ не был универсальным. Все зависело от опыта и возможностей селитровара.
Может возникнуть вопрос, для чего оставляли кольцевой вал?
Как утверждают исследователи, здесь может быть несколько объяснений.
А. А. Спицын считал, что вал оставляли на случай искусственного изготовления селитры из перегноя [5, c. 13].
Другим доводом является то, что селитра «боится» дождей и солнца. Поэтому на склонах курганных насыпей ее содержится очень мало. Вот почему селитровары и оставляли кольцевой вал. К тому же, это давало еще ряд преимуществ.
Во-первых, во время дождей самородная селитра, которая все-таки была, хотя и в небольших количества, на внешних склонах кольцевого вала, попадала в ров, где оседала. В последствии чего, земля у подножия кольцевого вала должна была обладать большим содержание селитры.
И. П. Медер советовал собирать эту землю, чтобы добавлять ее к выщелоченному грунту [7, c. 117].
Во-вторых, селитра концентрировалась также в центральном углублении майдана.
Стоит также обратиться к рассмотрению боковых насыпей или «крыльев» майданов. Они бывают самых разнообразных форм, и ни одна теория не может объяснить наличие и различность размеров и количество боковых насыпей. Даже селитровая теория А. А. Спицына наталкивается на ряд помех в объяснении значения «крыльев».
Здесь приходится обратиться к руководству И. П. Медера. Он советует селитроварам перед тем, как раскапывать центральную часть кургана составлять землю в бурты, которые следовало обмазывать глиной и хорошо утрамбовывать, чтобы во время полива селитровых насыпей вода не просачивалась в землю вместе с селитрой [7, с. 119–123].
После этого можно было начинать варку селитры, но ее выход в этом случае был бы невелик. Поэтому бурты стояли несколько лет. За лето их поливали раза три-четыре, перелопачивали землю. В бурты добавляли немного сухого свежего грунта, смешивали с пеплом, известью, стеблями различных растений и составляли новый бурт. Через два года такая куча давала большее селитры, чем до этого. Так постепенно объем каждого бурта увеличивался.
Даже при поверхностном осмотре некоторых сложных майданов со многими боковыми валами бросается в глаза то, что в последних земли гораздо больше, чем ее находилось в насыщенном центре кургана. Это обстоятельство отметил еще В. Г. Ляскоронский, доказывая, что почва боковых крыльев не мог быть взята из насыпи кургана [6, c. 167 -174].
Критики теории А. А. Спицына заявляли, что состав почвы, а также отсутствие куч пепла и угля в крыльях площадей противоречат селитровой теории происхождения площадей.
И. И. Ляпушкин считал, что майданы с симметрично расположенными крыльями не могли возникнуть в процессе селитрового производства, потому что тогда надо было бы признать, что селитровары специально вкладывали землю оригинальным способом [8]. При внимательном изучении расположения боковых насыпей можно увидеть, что симметрия многих площадей очень условна. В то же время немало площадей, особенно простых, имеющих более или менее симметричные крылья.
К сожалению, показать все аспекты и прийти к однозначным выводам относительно данных памятников невозможно, в первую очередь, из-за сложности их изучения, и противоречий в полученных данных.
Сейчас определенно можно сказать что под термином «майдан» ученые называют курганоподобную насыпь высотой несколько метров с большой центральной ямой в центре, из которой всегда в одну сторону, редко в две или три, есть проход наружу. Основное ядро этих памятников окружено длинными земляными насыпями, называемыми «крылья» майдана.
Несмотря на то, что данные памятники начали изучать еще в XIX веке, и их осмотром занимались такие выдающиеся археологи как А. А. Спицын, В. А. Городцов, В. Г. Ляскоровский, многое в происхождении и назначении данных сооружений остается не выясненным.
Новый этап в изучении майданов начался в 70 годы XX века и продолжается по сей день. Для современных исследователей характерен подход к майданам как к сооружениям, оставшимся после селитроварения.
Усиленное изучение майданов и майдановидных сооружений идет на территории Украины. С. М. Вовкодав [9] и Б. А. Шрамко [3] стараются доказать, что майданы — это остатки селитроварен. Доказывая свою теорию, они опираются на работу И. П. Медера [7], в которой, прежде всего, описывали способ добычи селитры в XVI-XVII вв.
Можно перечислить еще немало исследователей, которые так или иначе исследовали майданы и майдановидные сооружения, но, к сожалению, как отмечает Шрамко, вряд ли когда археологи смогут найти точные доказательства хотя бы одной из вышеперечисленных теорий.
Литература:
- Пассек В. В. Курганы и городища Харьковского, Валковского и Полтавского Уездов / В. В. Пассек // Русский исторический сборник. — М., 1839. — Т.III. — С. 202–216
- Федоровский О. С. Майдани Харківщини та майданові теорії / О. С. Федоровский // Записки Всеукраїнського археологічного комітету. — Киве, 1930. — Т. 1. — С. 61–90.
- Шрамко Б. А. Бельское городище скифской эпохи (город Гелон) / Б. А. Шрамко. — Киев: Наукова думка, 1987. — 182 с.
- Городцов В. A. Майданы / В. А. Городцов // Древности: Тр. МАО. — М., 1904. — Т.ХХ. — Вып. 11. — С. 29–39.
- Спицын А. А. Майданы /А. А. Спицын // Записки Отделения русской и славянской археологии Российского археологического общества / [ред. С. Ф. Платонов]. — СПб., 1906. — Т. VIII. — Вып. І. — С. 1–28.
- Ляскоронский В. Г. Городища, курганы и длинные (змиевые) валы по течению р. Псла и Ворсклы / Ляскоронский В. Г. // Труды XIII Археологического съезда в Екатеринославе 1905 / Под ред. гр. Уваровой. — М., 1907. — Т. I. — С. 158–198.
- Медер П. И. Наставление российским селитроварщикам / П. И. Медер. — СПб., 1811. — 158 с.
- Ляпушкин И. И. Итоги полевых изысканий 1945 г. в бассейне р. Ворсклы и некоторые выводы из них / И. И. Ляпушкин // Советская археология. — М., 1951. — Вып.XV. — С. 22–45.
- Вовкодав С. М. Нові знахідки в долині р. Броварки // Наукові записки з української історії. — Киев, 2004. — Вип. 14. — С. 14–26
