Риторика — это наука о способах убеждения, о многообразных приемах воздействия на аудиторию, которые позволяют изменять убеждения последней. Убеждение — одна из центральных категорий человеческой жизни и деятельности: сложная, противоречивая, с трудом поддающаяся анализу. Судя по дошедшим до современных времен сведениям об истории образования в Древней Греции, риторика была первой учебной дисциплиной о речи. Аристотель определяет риторику как «искусство находить возможные способы убеждения относительно любого предмета. Действительно, это не является делом какого-либо другого искусства, потому что всякое другое искусство является поучающим и убеждающим только относительно предмета, принадлежащего к его области. Например, медицина занимается здоровьем и болезнями, геометрия — изменениями величин, арифметика — числами, и так все остальные искусства и науки. Риторика же, по-видимому, способна представить убедительным любой предмет, поэтому мы и считаем его искусством, не имеющим своего, особого рода предметов» [1; 8–9].
На протяжении двух с половиной тысячелетий идеи и открытия риторики стимулировали грамматику, лексикологию, стилистику, логику, поэтику и литературную критику, юриспруденцию и политологию. Но сама по себе риторика регулярно подвергалась критике, осмеивалась и отвергалась. И несмотря на всякого рода отрицания и даже запреты, интерес к риторике периодически возрождался с удивительным постоянством. Если обратиться к истории таких возрождений, окажется, что каждый раз они были связаны со сложением нового стиля жизни и речи.
Риторика как комплекс идей о слове своим материалом, оценками и предписаниями обращена к прошлому, а к будущему — содержанием идей, которые предлагает. Поэтому риторическая доктрина построения высказывания кажется традиционной и застывшей. Это впечатление обманчиво. Так, риторика Филиппа Меланхтона, полностью сохраняя традиционные очертания, как бы исподволь вводит фундаментальные для своего времени идеи дидактической речи как основного жанра ораторской прозы и опору на специально разработанную топику — систему посылок аргументов к авторитету Священного Писания. Эти, казалось бы, незначительные нововведения лежат в основании протестантской богословской полемики, проповеди, философской литературы, по крайней мере в ее этической части. Риторика М. В. Ломоносова, в которой филолог-литературовед может увидеть лишь подражание немецким или французским образцам предшествующего века, содержит неожиданную модель развертывания исходной мысли-пропозиции в текст, организованный системой семантических отношений ключевых слов. Реализованная в образовании второй половины XVIII в., эта система изобретения дала мощный импульс творческой мысли.
Поскольку риторика обращена не к психологии, а к культурной норме, она наталкивается на сопротивление: стремление к созданию нового стиля влечет за собой отвержение предшествующего. Со второй половины XVII в. писатель стремится не следовать образцам, а создать нечто новое. Однако в конце концов оказывается, что это новое, по крайней мере в своей основе, представляет собой воспроизведение культурной модели. Современный журналист или политик использует те же тропы, фигуры, словесные ходы убеждающей аргументации, что и Лисий или Цицерон, метафора остается метафорой, аргумент к человеку остается аргументом к человеку — меняются лишь их функция, словесная организация, массированность применения.
В кругу учебных дисциплин риторика занимает особое место: если предмет других наук — слово как факт, то предмет риторики — слово как задача.
Общество представляет собой сложную информационную систему, основа которой — речевые отношения. Стабилизация общества начинается с организации речевых отношений, в первую очередь условий и правил принятия решений. Поскольку всякие решения принимаются в дискуссии, явной или неявной, складывается потребность в установлении норм убеждающей аргументации в идеологической, политической, судебной, деловой, бытовой сфере. И вот здесь риторика приобретает принципиальное значение [2, c.7–10].
Риторика строит норму публичной аргументации, задает правила политической и судебной дискуссии. Всякая норма строится на основе эмпирического опыта и поэтому требует подражания образцам. Риторика как комплекс идей о слове своим материалом, оценками и предписаниями обращена к прошлому, а к будущему — содержанием идей, которые предлагает.
Риторическая аргументация обладает рядом свойств, которые отличают ее от всякой другой аргументации. Риторический аргумент представляет собой умозаключение, строение которого в целом соотносимо с формальной логикой.
Риторический аргумент состоит из положения и обоснования. Обоснование — это совокупность доводов, формулировок мыслей, посредством которых ритор стремится сделать положение приемлемым для аудитории. Положение аргумента — это формулировка мысли, которая выдвигается ритором, но представляется сомнительной аудитории.
С точки зрения строения и содержания риторический аргумент включает три составляющих: схему, топ, редукцию, или словесный ряд.
Схема представляет собой логическую форму данного конкретного аргумента. Построение схемы подчиняется правилам логики, и схема является своего рода логическим костяком аргумента, который позволяет не только судить о строении сложной мысли, но и определить ее корректность.
Общее место или топ — положение, которое признается истинным или правильным и на основе которого конкретное обоснование представляется убедительным [2, c.227–228]. Топ содержится или подразумевается в посылках аргумента. Это положение не доказывается и не следует откуда бы то ни было, но представляется очевидным аудитории.
Редукция аргумента — это операция сведения положения к одному или нескольким определенным образом связанным суждениям (посылкам). На логико-понятийном уровне редукция включена в схему аргумента. На вербальном уровне, который является наиболее значимым, редукция представляет собой совокупность языковых средств, обеспечивающих понимание и интерпретацию аргумента аудиторией в соответствии с намерением ритора. В состав редукции входят словесный ряд и введение в аргумент.
Посредством словесного ряда отправитель высказывания создает цепочку слов или словосочетаний, связывающих термины положения с терминами посылок, создает словесный образ предмета мысли и модальность, в которой оценивается высказывание, чем достигается лексико-синтаксическое единство аргумента.
Итак, доводы аргумента связываются с положением и между собой посредством схемы — конструкции умозаключения, вывод которого (суждение, содержащееся в положении) вытекает из посылок — суждений, лежащих в основании доводов; словесного ряда — слов, лексико-семантических и синтаксических связей, которые задают значение высказывания; топа, который содержится в основании аргумента. Словесный ряд аргумента всегда индивидуален, его строение определяется стилем и целевой установкой высказывания. Схема аргумента индивидуальна, но строится по нормам логики. Топ аргумента, по определению, является общепринятым суждением. Поэтому можно, очевидно, построить типологию словесных рядов аргументов.
Классификация риторических аргументов дает картину так называемого «поля аргументации»: она позволяет представить и оценить возможные ходы обоснования мысли и установить, какие именно речемыслительные приемы и в каком соотношении используются в конкретной словесной культуре. Риторическая аргументация может быть построена различным образом и на различных основаниях. Но рассматривая виды риторических аргументов, то есть представляя картину публичной аргументации, следует иметь в виду, что положение, которое выдвигается ритором, не обязательно рассматривается как истинное или ложное.
В реальной риторической аргументации построение словесного ряда имеет определяющее значение: аудитория ораторской речи, публицистики, массовой информации и даже философской прозы далеко не всегда в состоянии восстановить и тем более проанализировать схему аргумента, выявить источник его посылок — убедительны слова. Поэтому риторика была и остается филологической, а не психологической или философской дисциплиной. Но из этого также следует, что современное развитие риторической прозы настоятельно требует филологической риторической критики, в задачи которой и входит разъяснение действительного строения публичной аргументации.
Одним из видов риторических аргументов является аргумент к реальности. Это аргументы, посылки которых содержат апелляцию к принудительной силе обстоятельств, побуждающей принять решение об истинности и правильности положения. В состав аргументов к реальности входят две группы аргументов — к факту и к логике. Аргументы к факту основываются на топах о реальности отдельного события или об отношении отдельного факта к классу (роду): они могут относиться к статусам установления и определения и быть частными или общими. Аргументы к логике основываются на топе необходимой истинности правильного логического вывода, исходящего из истинных посылок: сама по себе логическая форма рассматривается как отражающая реальные отношения вещей
Аргументы к факту содержат обоснование положения, исходящее из утверждения о наличии или возможности конкретных фактов [2, c.314]. При этом факт в риторике понимается не как физическое событие, но как поступок разумного существа, обладающего свободной волей и поэтому в большей или меньшей мере способного принять иное решение. Тем самым риторический факт предполагает деятеля, действие, претерпевание этого действия объектом, время действия, место действия, порядок или последовательность действия, образ действия, орудие или инструмент действия, качества или свойства деятеля, объекта или действия, состояние деятеля и объекта действия, привходящие обстоятельства действия, причину: действующую (внешнюю или внутреннюю) или конечную (цель, замысел). Эти характеристики факта являются обстоятельственными или описательными топами — смысловыми категориями, лежащими в основании построения осмысленного грамматически правильного предложения, описательного или повествовательного высказывания как композиционно-речевой формы.
Аргументы к логике — это аргументы к реальности, истинность или правильность положения которых обоснована утверждением о принудительной силе логически правильного вывода из истинных (или принятых в качестве таковых) посылок.
Аргументы к логике построены на презумпции онтологической реальности логических отношений и законов, которые рассматриваются как прямое отражение законов бытия, а не мышления. Здравый смысл убежден в незыблемости законов тождества, непротиворечия и исключенного третьего и вытекающих из них следствий, но использование логических аргументов, тем не менее, ограничено способностью аудитории следить за ходом рассуждения, которое может быть не очевидным для Неизвестного, оставаясь при этом логически безупречным [2, c.321].
«Всевозможные комбинации доказательства и внушения порождают основную, собственно риторическую форму воздействующей речи — убеждение. В этом случае оратор обращается к разуму, но влияет и на чувства аудитории, апеллирует как к истине, так и к мнению слушателей, показывает все возможности, выгоды и преимущества своего варианта решения проблемы. При этом те мысли, которые оратор стремится сделать достоянием аудитории, должны казаться ему самому абсолютно правильными, он должен искренне верить в их разумность. Только тогда убеждение имеет корректный этически безупречный характер, в противном же случае мы имеем дело со спекулятивной формой убеждения. Итак, убеждение обязательно имеет две стороны: показ истинности тезиса и создание эмоционального отношения к нему, когда человек верит в правильность сказанного и воспринимает его как руководство к действию, причем такое отношение возможно только применительно к ценностным суждениям, связанным с нравственными ориентирами, эстетическими идеалами и т. п. Очевидно, что по отношению к теореме Пифагора говорить о вере и убеждении было бы нелепо. Именно поэтому выбор той или иной стратегии аргументации в убеждении целиком зависит от характера предполагаемой аудитории. Даже выбор тех или иных аргументов среди логических в воздействующей речи зависит от взглядов оратора и задачи речи и оказывается субъективным. Любое ораторское утверждение, каким бы беспристрастным оно ни казалось, всегда есть проявление определенного выбора, если сравнить его с другими, противоположными утверждениями [3].
Таким образом, аргументации принадлежит главная роль в убеждении аудитории и в достижении риторических целей как таковых. Цель аргументационного процесса — принятие выдвигаемых положений аудиторией. А риторика является неотъемлемой частью этого процесса. Риторическая аргументация — это высказывания, которые имеют цель подготовить аудиторию к признанию обоснованности, правильности, уместности высказываний и принятию точки зрения говорящего.
Логика признает исключительно доказательство, в то время как риторика предпочитает более эмоциональные формы воздействия, определяется областями их применения. Логика работает в научной сфере, где доказательство является основной и важнейшей процедурой, а целью — исключительно отыскание истины. Риторика работает в остальных сферах, где логическое доказательство истины не является основной задачей оратора.
Литература:
- Аристотель. Риторик. (Перевод с древнегреческого и примечания О. П. Цыбенко под ред. О. А. Сычева и И. В. Пешкова.) — Москва, Лабиринт, 2000. — 224 с.
- Волков А. А. Теория риторической аргументации. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2009.398с.
- Анисимова Т. В., Гимпельсон Е. Г. Современная деловая риторика: Учебное пособие. 2002.432с. http://modernlib.ru/books/anisimova_tv/sovremennaya_delovaya_ritorika_uchebnoe_posobie/read
