В данном исследовании речь идет о проблеме степени совпадения интересов короны и торговой Барселоны в области внешней торговли. Доминирующая роль Барселоны как крупнейшего центра королевства или единая, целенаправленная торговая политика, выработанная государством на протяжении XIII-XIV веков, — что было наиболее существенным в определении вектора развития морской торговли, которую активнейшим образом вела Каталония? Рассматриваемый здесь аспект представляется весьма интересным, так как несмотря на известную общность процессов, протекавших в этот период на Средиземноморье, которое играло роль своеобразной арены, где с ростом сферы обмена складывалась относительно унифицированная коммерческая система, и все в большей мере обнаруживалась взаимосвязь разных торговых центров, Барселона все же в деле организованности морской торговли была «несчастлива по-своему». Поэтому в какой-то степени, с одной стороны, мы охарактеризуем активность единой торговой политики арагоно-каталонских монархов, а с другой, примером Барселоны разнообразим представление о том, каким образом города вели торговлю, исходя из собственных расчетов и интересов, проводя в жизнь свою политику.
Ключевые слова: Средиземноморье, средневековый, морская торговля, Барселона, навигация
In this study we are talking about the problem of the degree of coincidence of the interests of the Crown and the trading Barcelona in the field of foreign trade. The dominant role of Barcelona as the largest center of the kingdom or a single, purposeful trade policy developed by the state during the XIII-XIV centuries — what was the most significant in determining the vector of maritime trade developed by Catalonia most actively? The aspect considered here is very interesting, because despite the well-known commonality of the processes taking place in this period on the Mediterranean, which played the role of a peculiar arena, where a relatively unified commercial system developed with the growth of the sphere of exchange, and the interconnection of different shopping centers was increasingly revealed, Barcelona was still «unhappy in its own way» in organizing maritime trade. Therefore, to some extent, on the one hand, we will characterize the activity of the unified trade policy of the Aragonese-Catalan monarchs, and on the other, the example of Barcelona, we diversify the idea of how cities conducted trade based on their own calculations and interests policy.
Key words: Mediterranean, medieval, maritime trade, Barcelona, navigation
Применительно к странам Западной Европы XIII-XIV вв. — время активного развития экономики и торговли. Успехи крестоносцев расширяют сферу торгового обмена. Торговля становится неотъемлемым фактором не только социально-экономического, но и политического развития многих государств, в немалой степени определяет характер международных связей. В этот же период на средиземноморских рынках получают известность и купцы Каталонии, государства, сыгравшего одну и ключевых ролей в экономической и торговой жизни региона. Выгодное географическое положение страны, постоянные сношения каталонцев с итальянцами стимулировали развитие торговли морем. Многие каталонские города достигли существенного успеха в этой области. Барселона же, крупнейший порт Каталонии, столица государства, стала характерным представителем экономической политики, проводимой арагоно-каталонскими королями, вписав многие страницы в историю развития средиземноморской торговли. В качестве источниковой базы выберем Документы городского архива Барселоны, впервые изданные в капитальном труде А. Капмани «Установления королевской власти». Это ценнейший материал применительно к теме данного исследования. До сих пор (из доступных нам документов каталонских архивов) это единственный столь обширный сборник. Всего ученый публикует более трехсот документов. Автор замечает, что хотя в издании не были воспроизведены различные описки, повторения и грубые ошибки (орфографии) «многочисленных неопытных рук средневековых переписчиков», все эти несущественные дефекты, «отнюдь не характеризующие стиль и не являющиеся литературными изъянами той или иной эпохи, но обязанные неловкости или прихоти каждого нового переписчика», все же были сохранены «все особенности языка эпохи написания куриальных формул» [Capmany 1792, 23]. Каждый документ он предваряет краткой аннотацией, служащей некой опорой для понимания смысла латинского текста. Формулы же используемых королевских постановлений, привилегий, грамот дарения, ордонансов, подтверждавших предыдущие постановления, не составляют богатого разнообразия. Большинство подобных декретов строилось в следующем порядке: «Haec est Charta donationis…» или «A. D. … Manifestum sit omnibus, quod Nos … Dei gratia, Rex Aragonum, et …ordinamus, volumus et praecioimus, quod…». В нашем распоряжении грамоты Педро II, Хайме I, Педро III, Альфонсо III, Хайме II, Альфонсо IV и Педро IV, так или иначе касающиеся организации барселонской морской торговли. На протяжении XIII-XIV веков эти арагоно-каталонские короли проводили активнейшую политику в Средиземноморье и были весьма заинтересованы в утверждении славы каталонских моряков на далеких рубежах. Что касается вопроса о степени репрезентативности материала, предлагаемого королевскими Ордонансами, Привилегиями и Установлениями, то, естественно, следует оговориться, что наша подборка весьма узка, и заметно ощущается отсутствие документов делопроизводства, касающихся повседневной торговой практики. Поэтому отчасти оправданным будет замечание об излишнем доверии источнику и недостающей критичности в подходе к его анализу. Однако подобные вопросы, по-видимому, следует ставить перед исследованием степени эффективности различных мер королевской политики в области стимулирования внешней торговли. Наша же цель — рассмотреть характер таковой политики, и данный материал в этом плане является незаменимым.
Регион Средиземноморья оказался ареной борьбы различных сил за господство. Здесь столкнулись интересы христианского мира, с одной стороны, и мусульманского, с другой. Кроме этого европейские державы активно боролись между собой за преобладание. Крестовые походы, ставшие неким рубежом эпохи, приведшие к росту антагонизма между народами, в то же время сыграли большую роль в становлении средиземноморского обмена [Супрунов 2017, 404]. Мореходство поставило Каталонию в положение сильной морской державы. Сицилия, Африка, Сардиния были театрами кровавых сцен установления Барселонского влияния. Могущество королевской армады вызывало страх и уважение у противников. Возможно, следовало бы избегать абсолютизации, однако имеет право на существование мнение о том, что «потеряв власть на море, Арагоно-Каталонская держава еще в XIII в. превратилась бы в жалкое подобие прежнего величия и, более того, сама подвергалась бы завоеванию с моря» [Дживелегов 1904, 43]. По мере того, как повторялись морские экспедиции, возрастало влияние каталонцев. Слава о барселонских моряках гуляла по всему средиземноморью. В инструкции, адресованной адмиралу Рогерио де Лаурия перед отправление в Сицилию, Педро III дает распоряжение, чтобы тот снарядил немедленно двадцать пять галер и на борт не брал ни единого иностранца, а всю команду и арбалетчиков набрал бы только из барселонцев. Король также высказывает пожелание, чтобы и впредь таким образом готовились эскадры [Capmany 1792, 31]. В начале XIV века барселонцев можно встретить в Провансе, на Сицилии и Кипре, в портах Египта, Сирии и Магриба. Было бы неверным полагать, что принятие жителей Барселоны во многих иноземных портах являлось лишь следствием военных успехов первых. Установление торговых взаимоотношений стало для Барселоны делом удержания своих позиций в этих государствах. Барселона, главный торговый и промышленный город королевства, являлась характерным примером, на основании которого можно судить, в какой-то мере, о протекционистской политике, проводимой властью, в целом. С 1249 года торговой юрисдикцией обладал Совет Ста, которую он делегировал двум морским консулам. Город имел право чеканить монету и назначать должностных лиц, консулов. Последние должны были представлять город и заботиться об интересах барселонской торговли в других государствах. Совет Ста способствовал всемерному развитию торговли и навигации. Собрание «Лучших людей», а также советники, им назначаемые (согласно порядку, введенному Хайме I в 1274 году), занимались разработкой постановлений касательно усовершенствования условий навигации и торговли. В процессе этой деятельности собрание вносило различные рекомендации королевской власти об утверждении привилегий и пожалований в области торговли. Часто значительную роль играл Совет городского магистрата — высшего должностного лица в городе, ответственного за порядок во вверенном ему муниципальном округе. Очевидным было представление о том, что только торговля могла способствовать утверждению на заморских территориях, поэтому все устремления власть имущих нацеливались на всемерное развитие морских транспортных средств. Политика протекционизма выражалась, в результате, в мерах, принимавшихся городом и властью и укрепивших и поднявших Барселону. Обеспечение барселонских купцов различными привилегиями, как в порту самой Барселоны, так и по возможности в портах городов — торговых партнеров последней — определили развитие ее торговой навигации [Vilar 1961, 34]. Обратившись к истории выработки подобных привилегий, можем сказать, что в 1068 году Рамон-Беренгер I предоставил защиту всем судам, становившимся на якорь и находившимся в территориальных водах его владений. Позднее, в 1283 году и 1299 году это положение подтверждалось Педро III, Альфонсо III и Хайме II соответственно. Велико было значение экспорта товаров на собственных судах барселонцев. Так, уже упоминавшаяся привилегия Хайме I 1227 года ликвидировала возможность вывоза барселонских товаров, предназначавшихся для продажи на рынках Сирии, в Александрии, Сеуте и прочих, на иностранных навах — этим должны были заниматься корабли Барселоны. Королевское постановление 1230 года о приобретении жителями города полной, абсолютной свободы торговли на Майорке и Ибисе освобождало их от торговых пошлин [Capmany 1792, 62]. К 1238 году Хайме I осуществил завоевание Валенсии. Стремясь прежде всего обеспечить свои собственные интересы и укрепить свою власть. Завоевание валенсийских территорий Хайме I осуществил с помощью рыцарей и горожан Арагона, Каталонии и Майорки. При разделе территорий он выделил часть арагонской знати и рыцарям. Хотя права верховной юрисдикции принадлежали королю, все же арагонским дворянам удалось добиться применения на их демлях феодальных законов. Он освободил барселонцев от налога за провоз различных товаров и других королевских пошлин во всех владениях короны [Capmany 1792, 47]. Барселона имела чрезвычайно большое значение и обеспечила себе, во многом, благодаря активной торговой деятельности, преобладание над остальными городами Арагоно-Каталонского государства. Развивая и стимулируя торговлю последней, Хайме прежде всего обеспечивал собственную власть надежной экономической опорой в противоречивых отношениях с подданными в условиях соперничества с графом Тулузы. Во многих портах королевства, юрисдикцию над которыми имели крупные феодалы, последние пользовались правом сбора пошлин, весьма стеснявших развитие торговли. Хайме I с целью развития взаимоотношений между различными регионами Арагоно-Каталонской федерации предоставил в 1265 году барселонским навам право беспошлинного ввоза товаров в порт Коллиура при возвращении с Леванта. Причем, в качестве отменяемой лесды, дорожного сбора, не должны были учреждаться впредь никакие налоги. В 1282 году по настоянию городского магистрата было запрещено взимание лесды в порту Бланеса с товаров, приходивших на барселонских судах. Можно сказать, что в своей политике покровительства короли проводили весьма жесткую линию. Так, из-за оттеснения местных торговцев, приобретения итальянцами всех выгод от торговли с Барселоной (по жалобам барселонцев) в 1265 году указом Хайме I все купцы — итальянцы были изгнаны из столицы Каталонии. Их касался также запрет в дальнейшем иметь торговые склады в городе. Другая королевская грамота (1268 год), запрещавшая погрузку товаров, приобретенных в Барселоне, на суда, не принадлежавшие барселонцам, касалась уже всех иностранцев. Торговля города терпела значительные убытки в связи с установлением грабительской пошлины, препятствовавшей экспорту определенных товаров за границу, на что магистрат указал Педро III. Время от времени издавались королевские указы, касавшиеся запрета вывоза в мусульманские страны пшеницы, ячменя, железа, оружия, строительной древесины и такелажа. Однако сам факт повторения подобных указов свидетельствует об их несоблюдении. Король в 1281 году отменил упомянутое ограничение, предоставив барселонским купцам полную свободу в вывозе любых товаров в какую бы то ни было страну (христианскую или мусульманскую), исключая только пшеницу и ячмень, «если только обилие урожая не требовало обратного» [Capmany 1792, 49]. С обретением Арагоно-Каталонским королевством сицилийских портов, расположенных на пересечении торговых путей между Востоком и Западом, средиземноморская торговля Барселоны существенно возросла. Значение частных морских торговых экспедиций барселонцев подтверждают повторяющиеся королевские постановления касательно привилегий столичных купцов. Так, уже в 1283 году Педро III предоставил им «carta confirmatoria», согласно одной из статей которой во всех портах королевства отменялись все вновь введенные местными чиновниками пошлины на товары, прибывавшие на борту барселонских судов. В отмене обычного «берегового права», когда при кораблекрушении весь товар, ценности и имущество купцов, находящееся на берегу или в море становилось собственностью того, в чьих владениях оказался данный товар, были заинтересованы не только барселонцы, но также иностранные купцы, ведь от прихоти погоды не был застрахован никто. По всей видимости, положение это уже отменили в начале XIII века, так как в грамоте 1286 года говорится о различных злоупотреблениях из-за того, что многие предыдущие постановления Хайме I и Педро III не учитывались местными властями. Альфонсо III приказал, чтобы никто не осмеливался присваивать какие-либо товары на всем протяжении каталонского побережья, оказавшиеся там по причине кораблекрушения, произошедшего в государственных водах королевства [Capmany 1792, 51]. Очередное подтверждение привилегированного положения барселонских купцов относится ко времени правления Хайме II. В постановлении 1295 года он предоставил всем торговцам города свободу вывоза, ввоза, продажи и покупки любых товаров в границах королевства без каких-либо ограничений и специальных королевских разрешений на этот счет. Лишь купля-продажа зерна и такелажа должны были отдельно регламентироваться властью даже во внутреннем товарообмене между различными регионами королевства в период ведения войны с внешним врагом. Пшеница была продуктом, недостаток которого постоянно чувствовался в Каталонии. Даже после приобретения рынков Сицилии, сельскохозяйственного региона, возникали различные трудности, связанные с ее вывозом за пределы страны, и требовалось специальное королевское разрешение по этому поводу. Так, в 1299 году Хайме II отменил пошлины на экспортируемую из барселонского порта пшеницу в земли государства, с которым Арагон в данный момент находился в состоянии войны. В то же время, король оговорил право запрещать весь вывоз в случае дефицита. Позднее, в 1356 году, Педро IV предоставил (точнее, подтвердил законность данной ранее привилегии) купцам Барселоны право экспортировать на Майорку и прилегающие острова любые товары, за исключением пшеницы и ячменя. Торговля становится неотъемлемым фактором не только социально-экономического, но и политического развития многих государств, в немалой степени определяет характер международных связей [Супрунов 2017, 398]. Рассматривая многочисленные королевские постановления, касающиеся обеспечения барселонских купцов различными привилегиями, мы сталкиваемся с частыми противоречиями. Бесспорно, организация морской торговли крупнейшего порта государства являлась приоритетным направлением политики арагонских королей. Торговые операции обеспечивали весьма существенное вливание в государственную казну. Однако не следует забывать несовершенство управления государственными финансами как в деле распределения налогов и их сбора, так и в области административной. Часто испытывая денежные затруднения, короли принимали дары от купцов, принуждали их к уплате своего рода возмещения за налог, подлежащий отмене. С конца XIII века государственную систему фиска возглавила так называемая «Diputacion», суд заседателей, введенный в действие указом Альфонсо III в 1289 году. Членов суда выбирали на кортесах и срок их пребывания в должности продолжался до следующих кортесов. Функция контролера поступления налогов в казну, привлекавшего к ответу должников и нарушителей установленного порядка, следившего за тем, чтобы не было допущено обмана при сборе податей, была предоставлена Альфонсо III данному ведомству, а позднее не раз подтверждалась арагонскими монархами. Переплетение государственной и муниципальной системы фиска в подобных условиях, по-видимому, приводило лишь к изданию всё новых и новых королевских постановлений, отвечавших на сиюминутные жалобы магистратов (как, например, в деле с изгнанием итальянских торговцев из Барселоны). Польза же от подобных указов в масштабе государства представляется сомнительной. С одной стороны, они поощряли торговую деятельность местных купцов, предоставляя в первую очередь им таможенные льготы во всех портах королевства, с другой — препятствовали расширению торгового обмена, ставя препоны их иностранным коллегам. «По правде говоря, удивляет то, что каталонцы, будучи столь ревнивыми в отношении собственных экономических интересов, в то же время проводили в жизнь столь жесткие для самих себя законы…» [Capmany 1792, 54]. Всё же многочисленные свидетельства присутствия иностранных купцов в порту Барселоны, а также барселонцев на многих средиземноморских рынках, крупных торговых центрах, говорят о том, что, в целом, государственная политика покровительства, проводимая арагонскими монархами, имела положительный эффект. Какие бы «сюрпризы» ни преподносило море, купцы Барселоны вновь и вновь пускались в дальние экспедиции: морская торговля являлась фактором развития каталонской экономики в целом. Частную инициативу королевская власть продолжала поддерживать и в XIV веке, предоставляя купцам значительные привилегии. Очередная, от 1323 года, подтвердила свободный от налогов провоз товаров барселонских купцов во всех городах и населенных пунктах владений короны, как в тех, которые уже входили в эти владения, так и в тех, присоединение которых было делом будущего. Торговый обмен с итальянскими городами (несмотря на уже упоминавшиеся запреты, имевшие временный характер) не прекращался — слишком уж значителен был партнер, чтобы вдруг полностью отказаться от него. Постановление 1265 года о высылке из столицы Каталонии всех купцов-итальянцев, с течением времени подзабытое и не имевшее практического применения, обходилось различными оговорками, о чем напомнил королю магистрат Барселоны. Хайме II в 1325 году издал новый декрет о том, чтобы все итальянцы вообще не могли торговать в городе и на его окраинах ни сами, ни через посредников. Это постановление, по всей видимости, соблюдалось весьма тщательно — пизанцы в 1337 году прибыли в Барселону с торговыми целями и не были приняты, но когда они обратились к Педро IV, тот предоставил им право свободно торговать в своих владениях как друзьям и союзникам короны. Наконец, в нашем распоряжении прагматика Мартина I 1397 года, касающаяся этой же темы. По представлению Барселоны, а также Валенсии, Тортосы и других городов королевства, показавших очевидность ущерба от различных обманов и злоупотреблений со стороны итальянских купцов, король издал указ, согласно которому все итальянцы со всеми их товарами должны были покинуть в течение трехмесячного срока все города короны и не могли впредь там находиться и заключать торговые соглашения с местными жителями, а консулы (городские советники, члены муниципалитета) имели право взыскивать установленные штрафы (в виде изъятия товаров и имущества, равного по стоимости товарам, участвовавшим в обороте с итальянцами) с нарушителей данного порядка. Однако даже в этом постановлении существовали различные оговорки и исключения. Так, не упоминались тосканцы, флорентинцы, сиенцы, ломбардцы, жившие в Каталонии с семьями и внесенные в списки горожан. Кроме прочего, в случае нехватки зерна на внутреннем рынке государства (из-за неурожая или по другой причине) итальянцам не запрещалось привозить в каталонские порты хлеб и торговать им на рынках королевства [Capmany 1792, 61]. Расширявшийся объем морской торговли Барселоны и комплекс вопросов, связанных с ее регулированием, делали необходимым создание нового контролирующего государственного учреждения, которое разбирало бы различные апелляции, принимало решения и направляло в королевскую курию рекомендации касательно тех или иных аспектов протекционистской политики. С 1249 года барселонский Совет Ста обладал торговой юрисдикцией. Несмотря на то, что законченные формы консульство приобрело лишь к середине XIV века, в течение длительного времени в Барселоне существовал, своего рода, его «предшественник» — некий суд, состоявший из «сведущих купцов», который под королевским покровительством управлял торговыми операциями. В 1279 году Педро III предоставил барселонским купцам право выбирать большинством голосов двух представителей, так называемых морских консулов, управлявших делами морской торговли. Двумя первыми представителями, выбранными в тот же год, были Педро Прунес и Гильермо Лулль, о чем свидетельствует жалоба, с которой они отправили к королевскому двору посланников Рамона Виларделя и Арналдо Сабатера, на притеснения, чинимые местной администрацией в портах Нарбонны, Марселя и других городов южно-французского побережья, по отношению к купцам Барселоны. Позднее, в начале XIV века, эти морские консулы были подотчетны Совету Ста и магистрату. Первый выдвигал кандидатов на эту должность, второй утверждал их. Как явствует из грамоты Хайме II 1315 года, появление которой было связано с необходимостью снарядить эскадру против мавров, эти морские консулы вместе с городским советом могли способствовать разрешению различных противоречий, имевших место в торговой практике [Capmany 1792, 67]. Институт консульской власти появился в Барселоне раньше, чем в любом другом городе Каталонии. В то же время, интересно заметить, что историю морского консульства Барселоны как такового принято начинать с 1347 года, когда Педро IV с целью свести воедино торговое делопроизводство в своих владениях, уменьшить бюрократическую проволоку и повысить авторитет должности консула своим постановлением учредил морское консульство в Барселоне, к которому и перешли права юрисдикции прежних «морских консулов». В Валенсии же подобный институт возник еще в 1283 году, хотя и для него прообразом явились все те же барселонские консулы по делам мореходства и морской торговли. Городской магистрат получил право ежегодно назначать из купеческой среды двух морских консулов, стоявших во главе консульства. Совет Ста, в свою очередь, выбирал большинством голосов двух подчиненных, имевших административную функцию. В указанный день данные консулы назначали членов Совета двадцати и принимали их присягу. В этот совет «опытных» могли попасть только богатые купцы Барселоны, с их помощью консулы должны были разбирать вопросы торговли, накладывать пошлины на товары входящих и выходящих судов и вводить чрезвычайные налоги. В целом, упомянутые купцы по мере возможностей способствовали развитию торговли, заботились о поступлении налогов в казну, боролись с контрабандой. Морское консульство ведало не только делами, связанными с торговлей на море, но и защитой судов от пиратов. Нужно сказать, что в сфере организации морской торговли очень часто переплетались функции власть предержащих. Так, именно Совету Ста принадлежало важное право назначения (утверждения выбранных морскими консулами кандидатов) консулов — торговых представителей Каталонии за рубежом [Capmany 1792, 63]. Само существование этой должности является еще одним свидетельством того уровня, которого достигла морская торговля Барселоны в своем развитии. Ко всем многочисленным трудностям деятельности консулов добавлялось то, что в заморских странах (тех портах, где причаливали барселонские навы, барки, коки и другие торговые суда) купцы — барселонцы не могли быть застрахованы от каких бы то ни было неожиданностей. Для руководства торговой деятельностью купцов — соотечественников и защиты их интересов от притеснений со стороны их иностранных коллег и местных властей в 1258 году в так называемых морских ордонансах («Ordinationes Ripariae») — установлениях касательно торгового судоходства, изданных собранием «Лучших людей» Барселоны и заверенных специальной грамотой Хайме I, — была учреждена должность заморского консула. Консулы Барселоны были, своего рода, представителями государства за границей. О важности этого института говорит частое обращение королевской власти к данной теме. Так, подотчетность всех каталонцев, находящихся в то или иное время за границей, юрисдикции барселонского консула (резиденция которого располагалась в одном из крупных портовых городов данного государства) закрепляла грамота 1266 года Хайме I. По мере расширения морских торговых связей Барселоны и в соответствии с необходимостью городской Совет Ста должен был вдвигать кандидатуру на должность консула, после чего этот человек получал утверждение в должности со стороны короля. Подобный порядок назначения проходили и вице-консулы, которые имели право замещать консула при его отбытии на определенный срок и обязанность отчитываться перед ним о состоянии дел. Как консулы, так и вице-консулы должны были принести присягу перед собранием «Лучших людей» при заступлении в должность [Vilar 1961, 76]. Консулами, являвшимися судьями, опекунами и защитниками личностей и имущества своих соотечественников за границей, могли стать только лица безукоризненной репутации. Срок пребывания в данной должности равнялся одному году, по истечении которого процедура избрания повторялась. Этот королевский статут был утвержден, различные положения его получили дальнейшее развитие двумя годами позже — барселонский Совет Ста получил все полномочия в деле назначения консулов в тех городах Средиземноморья, куда приходили торговые суда Барселоны. В данном королевском постановлении 1268 года также оговаривалось, что избранные не могли отказываться от должности, а в иностранных портах имели власть над всеми подданными Арагоно-Каталонского королевства [Capmany 1792, 71]. О масштабах полномочий барселонского Совета Ста в этой области свидетельствуют многие документы. Так, в 1351 году Педро IV дал «подтверждение» ранее назначенным консулам в Генуе и Пизе, на что Барселона заявила о собственной привилегии назначать их, не нуждавшейся в дополнительных королевских грамотах. В результате в том же году Педро IV направил в муниципалитет Барселоны «ответ», в котором пояснил, что данный шаг отнюдь не был намерением нарушить каким-либо образом привилегии города. В 1352 году по настоянию властей Барселоны получил отказ от должности консул в Трапани, незадолго до этого назначенный королем. Подобных примеров в практике организации и ведения заморской торговли применительно к объекту нашего изучения можно найти довольно много. Королевская грамота 1328 года лишает должности консула в Генуе (ввиду апелляции со стороны муниципалитета Барселоны), поскольку назначение он получил исключительно королевским распоряжением. В 1328 году Альфонсо IV направил обращение к советникам Барселоны, сообщавшее о назначении консулом в Палермо некого Педро де Корафорт, с рекомендацией признать и утвердить его в должности, а также распорядиться, чтобы все граждане Каталонии, пребывавшие в Палермо, принимали бы его как правомочного консула. Все города Арагоно — Каталонской короны признавали первенство Барселоны в деле назначения заморских консулов. Любой купец — каталонец в случае какой бы то ни было несправедливости, притеснений со стороны последних обращался в Совет Барселоны. Так, в 1393 году из-за многочисленных жалоб на злоупотребление властными полномочиями постановлением муниципалитета был отстранен от должности консул в Савоне и на его место назначен другой. С другой стороны, сами консулы со своими претензиями обращались в барселонский Совет как в основную руководящую инстанцию. Сохранилось подобное обращение, датированное 1289 годом, от консула в Марселе, который яко бы терпел притеснения от сицилийских купцов, приходивших в порт Марселя и не признававших власти барселонского консула в сборе торговой пошлины [Finot 1899, 45]. География средиземноморских портов, в которых присутствовали консулы Барселоны, в основном, повторяет географию торговых связей последней в рассматриваемый промежуток времени, хотя и не во всех случаях мы имеем возможность подтвердить это документально. Из-за отсутствия данных мы не всегда можем также определить точную дату учреждения должности консула в том или ином городе, с которым Барселона вела торговлю морем. Очевидно, по крайней мере, что добившись от Хайме I в 1258 году столь важного права назначать консулов в иностранных портах, Барселона не преминула воспользоваться этой привилегией. Известно, например, что в 1272 году была учреждена должность консула в Александрии — в нашем распоряжении рекомендательное письмо, с которым Барселона отправила в этот город некого Риккардо де Монтана, под чью юрисдикцию отныне (на период его пребывания в должности) подпадали все купцы — каталонцы, прибывавшие с товаром в Египет. В иностранном городе барселонские купцы были связаны с местной администрацией и таможней, гарантировавшими иноземцам безопасность и соответствующие условия торговли. Поэтому процедура заступления консула в должность включала также получение «одобрения» со стороны власти страны, с которой Барселона намеревалась поддерживать торговые связи и одном из приморских городов которой она устанавливала эту должность. Так, в качестве примера приведем документ 1379 года, когда вместе с вновь назначенным Барселонским Советом консулом в Александрию Педро IV отправил грамоту султану эль-Мансуру Аледдину, в которой напоминал последнему об отношениях мира между двумя государствами и просил его согласия на утверждение очередного консула Барселоны. Необходимость последнего объяснялась, по мнению Педро IV, развитием торговых взаимоотношений между двумя государствами и общей пользой. В этом же послании король Арагона уверял султана в том, что все каталонцы, прибывавшие в порт Александрии с торговыми целями, будут всегда воздерживаться от всякого рода конфликтов с подданными султана [Capmany 1792, 75]. К 1347 году относится наиболее раннее свидетельство назначения консула Барселоны в королевстве Лузиньянов на Кипре в Фамагусте. Заметим, что таможенные привилегии каталонским купцам были даны еще королем Енрике II в 1291 году. О причинах такого временного разрыва между началом активного роста барселонской торговли на острове и учреждением института консула в главном порту кипрского королевства можно строить различные предположения. В данном случае, мы не можем утверждать, что консул Педро Сикарт, назначенный Барселоной в 1347 году, был первым, поскольку формула «рекомендаций», которые выдавались советниками вновь избранным на эту должность, исключала какое-либо упоминание об их предшественниках. Приблизительно эта формула выглядела так: «Я, …, магистрат Барселоны, подтверждаю, что …, назначенный барселонским Советом на должность консула…, действительно обладает всеми полномочиями над купцами-каталонцами, которые будут прибывать в данный порт на судах Барселоны, и их товарами, является порядочным человеком и имеет добрую репутацию». Скажем лишь, что купцы-каталонцы, согласно привилегии 1291 года получали право на льготные таможенные пошлины (2 % — при ввозе-вывозе, 1 % — при транзите товаров), а также гарантию личной безопасности, сохранности товаров во время торговли на острове. Все же сделки, регистрация товаров, проверка их количества и качества, сбор налогов, разбор различных конфликтов между купцами, по всей видимости, находились под контролем местных должностных лиц. «Правом судебно-административного иммунитета, устройства фактории на Кипре долгое время обладали лишь Венеция, Генуя и Пиза…» [Capmany 1792, 81]. Наибольший торговый обмен барселонские купцы на протяжении данного периода имели с мусульманами средиземноморья. С конца XIII века, времени распространения власти египетских мамлюков над государствами крестоносцев в восточной его части, порты Антиохи, Триполи, Бейрута и других городов все чаще принимали барселонские торговые суда. Так, в 1290 году в Триполи в качестве консула Барселона отправила Далмацио Суньера, о чем свидетельствует султанская грамота, предоставлявшая подданным арагонской короны свободу торговли с уплатой таможенной пошлины равной 3 % при ввозе-вывозе. В 1295 году пошлина была снижена до 2 %, однако зачастую во всех портах владений султана по мере продвижения судов от города к городу местные власти взимали пошлину на один и тот же товар, так что последний оказывался обложен в двойном или тройном размере. Это злоупотребление побудило в 1299 году некого Гильермо Кабонеля, барселонского купца, отправлявшегося с товаром к портам Восточного Средиземноморья, просить Хайме II посредничества и защиты перед султанскими чиновниками. В грамоте, направленной Педро III в 1281 г. К тунисскому султану эль-Мустансиру, говорилось о всемерной поддержке арагонской короной власти законного правителя Туниса, а также о необходимости развивать торговые взаимоотношения между двумя государствами, виду чего король Арагона сообщал об учреждении должности барселонского консула в порту Туниса и просил султана одобрить это назначение. В 1302 году подобный документ был отправлен Хайме II к султану эль- Амуслами в Марокко, в котором, кроме прочего, король оговаривал возможность вывоза в Барселону пшеницы и просил эль-Амуслами установить льготные пошлины для купцов — барселонцев, с чем уже ранее обращался к местным властям барселонский консул в Сеуте, но не получил ответа. Практика установления консулов в североафриканских портах не исключала, впрочем, и злоупотреблений со стороны местной администрации — так, в 1325 году в порту Алжира был захвачен барселонский корабль, имущество конфисковано, а купцы арестованы. Обо всем этом сообщает деловое письмо консула Франсиско Бугса, адресованное Хайме II с просьбой потребовать от султана освобождения арестованных, возмещения убытков. В XIV веке торговые связи Барселоны со странами Магриба лишь окрепли. В нашем распоряжении множество рекомендаций, направляемых магистратами Барселоны в иностранные города вместе с вновь назначаемыми консулами. Так, в 1338 году в Сеуту отправился консул Мануэль де Финаль, фактория Барселоны в Тунисе приняла в 1345 году на эту должность Николаса Рокафорта, а Арнальдо Марсейс передал полномочия консула Барселоны в Алжире своему преемнику Арнальдо де Байсека в 1362 году. Завоевание Сицилии, как мы уже отмечали, ставшее значительным внешнеполитическим шагом арагоно-каталонских королей, существенно облегчило торговую деятельность барселонских купцов. Рынки Сицилии располагались на пересечении средиземноморских путей. Немудрено, что именно здесь Барселона получила наибольшие торговые преимущества [Супрунов 2017, 401]. Должность консула в Палермо была учреждена в 1285 году — инфант Хайме, только что вступивший на сицилийский престол, предоставил такую привилегию каталонским купцам. Резиденция главного консула Барселоны располагалась в Палермо. С течением времени появилась необходимость в назначении консулов и в другие порты королевства. Так, Федерико III в 1335 году подтвердил привилегию каталонской столицы выбирать консулов в Трапани и Мессини. Должности вице-консулов были учреждены в последующем в Чефалу, Катании, Аугусте, Сиракузах, Ликате, Джеле, Марсале и Мадзаре. Торговое сообщение между Барселоной и Сардинией заметно окрепло с начала XIV века. Хайме II предоставил Барселоне в 1325 году право назначать и смещать консулов в портах острова. Главный консул находился в Кальяри, но в короткое время, (до 1327 года) число вице-консулов Каталонии на Сардинии выросло до четырех (в нашем распоряжении сообщение об учреждении этой должности в Ористано, Сассари, Альгеро, Карбонии) [Vilar 1961, 93].
Подводя итоги, скажем, что в целом, торговля морем барселонских купцов в XIII-XIV веках достигла значительного размаха. Во многом благодаря королевской политике поддержки, обеспечение каталонцев, пускавшихся в морские торговые экспедиции, различными привилегиями как в городах арагонской короны, так и за границей, в Средиземноморье сложилась благоприятная для купцов Барселоны обстановка. Меры этой политики покровительства сводились, прежде всего, к установлению таможенных льгот, облегчавших торговлю, хотя не всегда королевская власть была последовательна в проведении этой линии. Зачастую на пути роста и развития торговых взаимоотношений стояли пираты — приходилось принимать различные меры обороны жизни и имущества купцов, к сожалению, далеко не всегда эффективные. С другой стороны, политика арагонских королей в области организации внешней торговли сталкивалась со злоупотреблениями администрации иностранных городов по отношению к барселонским купцам. Необходимо было, как учитывая интересы этих государств (в портах которых Берселона собиралась вести торговлю), так и не забывая о своих собственных интересах, проводить политику предоставления свободной торговли барселонским купцам при обязательном соблюдении последними таможенных порядков. Учреждение должности заморских консулов, в задачу которых входило проведение в жизнь мер, обеспечивающих пребывание купцов — каталонцев за границей, размещение их товаров и ведение торговых операций, стало значительным шагом в деле защиты королевской властью торговых интересов за границей, покровительства, развития торговли каталонцев и укрепления позиции Барселоны
Литература:
- Дживелегов А. К. Торговля на Западе в средние века. СПб., 1904.
- Супрунов С. Е. Средиземноморская торговля в XIII-XIV вв.// Молодой ученый.-2017.- № 11.- С. 398–404.
- Capmany A. Memorias historicas sobre la marina, comercio y artes de la antigua ciudad de Barcelona. Madrid, 1792. T. 2.
- Finot J. Etude historique sur les relations comerciales entre le Flandre et l’Espagne.Paris,1899.
- Vilar P. La Catalogne dans l’Espagne moderne. Recherches sur les fondements economique des structures nationals. Paris 1961, t.1.
