Данная статья поднимает острую проблему, стоящую на повестке дня как в России, так и во всем мире — упадок демократических институтов и коллапс в либеральной политико-философской мысли. Ниже будут рассматриваться важные исторические прецеденты, способствующие раскрытию и понимаю тематики работы, а также анализ и размышления выдающихся деятелей науки, культуры и политики.
Ключевые слова: демократия, идеология, авторитаризм, общество, право
This article raises a sharp challenge is on the agenda in Russia and around the world — the decline of democratic institutions and the collapse in the liberal political and philosophical thought. Below will be considered important historical precedents, contribute to and understand the subjects of work, as well as analysis and reflections of prominent figures of science, culture and politics.
Keywords: democracy, ideology, authoritarianism, society, law
Я не верю в демократию, я верю в свободу и права.
Даниел Белл, почетный профессор кафедры социологии Гарвардского университета (США)
Нынешние политические настроения в большинстве современных государств прямо указывают на проявление острых регрессивных тенденций в либеральной идеологической догматике. Господствующая еще со времён ренессанса философия утрачивает своё значение как концепция достижения общественной справедливости. По мнению оппозиционного политика и олигарха Михаила Ходорковского, отход от либеральных постулатов и возвращение к правым настроениям происходит в условиях структурного кризиса экономики и идеологии.
Начало XXI века ознаменовано зарождением нового раунда великого исторического спора между либеральной демократией и авторитарным курсом, свободой и диктатом, рыночным капитализмом и различными вариантами управляемой экономики [2]. Скептики и алармисты начинают поговаривать о том, что успехи нелиберальных демократий и авторитарных стран, демонстрируемые ими в последнее время, способны вызвать устойчивое разочарование в демократических принципах и сигнализируют о начале «эпохи упадка» традиционных демократических институтов. Особенно актуальным такие рассуждения делает тот факт, что современные формы авторитаризма отнюдь не отрицают достижения капиталистической экономики и не замыкаются в себе подобно прежним коммунистическим режимам, бесславно рухнувшим на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Оптимисты и сторонники прогресса, напротив, выражают убежденность в том, что по мере хозяйственного развития, сопровождающегося повышением уровня жизни граждан, нелиберальные режимы будут вынуждены пойти на политические реформы, подобно тому как это сделали в конце ХХ века Южная Корея в Азии или Бразилия в Латинской Америке.
Обостренное стремление общества к консолидации всегда происходит на фоне двух причин: ухудшение благосостояния и отсутствие цементирующего морально-идеологического стержня. Чаще всего происходит так, что при анализе восхождения к власти крайне правых политиков мы сталкиваемся с вполне стандартной схемой: сначала экономический кризис, который подводит к кризису социальному, которым пользуются люди, которые вот такие правые ценности начинают пропагандировать. Так ли это вообще, работает ли такая формула сегодня? Таким образом, данная статья призвана стать своего рода исследованием, которое не только попытается объяснить факт появления благоприятного для авторитарных настроений климата, но и вскрыть глубинные причины крушения либеральной идеи.
По мнению российского экономиста, социолога и политического деятеля Владислава Иноземцева, с очевидностью проявились несколько тенденций, которые заставляют задуматься об универсальном характере либеральной демократии — а именно утверждение о нем лежало в основе демократического порыва 1980–1990-х годов. Во-первых, сегодня вполне ясно, что массовое перенятие внешних элементов демократической формы правления очень часто не обеспечивает той степени общественного прогресса, который часто ассоциируется с демократическим режимом. Помимо этого, в западных обществах по мере укрепления позиций финансового капитала и роста социального неравенства усиливается скепсис в отношении демократических институтов, так как принципы и идеалы равенства имеют все меньшее отношение к реальной жизни [1, с.208].
Стоит отметить, что условиях конституционного либерализма недопустимо государственное контролированием экономики, так как основываясь на Гоббсе и Руссо, право человека- первостепенно, равно как и право на собственность, соответственно- господствующей хозяйственной системой демократического государства становится рынок [5, с.35]. В экономическом смысле рынок, как обменная операция, происходит в условиях конкуренции, что является бесповоротным шагом к расслоению общества на бедных и богатых [3]. Дабы удержать низы в повиновении, государство нуждалось в демократии как в инструменте контроля низших слоёв. Создав фикцию выборности, человеческое общество добровольно легитимизировало собственную подневольность. Дать народу иллюзию выборности, видимость сопричастности к ходу политического процесса- вот задача нынешней демократии. Массы сами выбирают своих узурпаторов и принимают этот факт как торжество справедливости. Зачем людям такая свобода, такой либерализм? Возможно, либерализм XXI века стоит равнять со словом «рабство», а не «свобода»?
Если человек сыт, одет, обеспечен работой, не обременен в самовыражении, то какое ему дело до каких-то прав и свобод? Эффективный менеджмент по поддержанию благосостоянию населения должен являться самоцелью любого государственного режима. Весь парадокс в том, что лишь право на что-либо в нашем понимании есть лишь абстрактный инструмент достижения общественной справедливости. При грамотном использовании как человеческих, так и материальных ресурсов, вполне логично предположить, что первоочерёдная потребность в правах личности потеряет свою актуальность.
Рост образовательной базы общества бесповоротно приведёт к экспанентному подъёму политической сопричастности и гражданского самосознания. Количество населения стран также увеличивается, что многократно усложняет возможность волеизъявления. Невозможно учесть голос каждого и прийти ко всеобщему удовлетворению, так как в таком случае решение определённой части населения останется проигнорированным. Невозможно добиться социальной справедливости в условиях вытекающей из этого узурпации. Но никакой узурпации не случится, если интеллектуальный уровень общества позволит людям понять отсутствие необходимости во всеобщем политическом участии, если решением этой проблемы будет аристократия, новый политический класс, вбирающая в себя интеллектуальную элиту. Следует пересмотреть не принципы демократического процесса, а его субъектность. Речь идет не о классической меритократии (о которой в свое время писали Платон, Конфуций и даже Томас Джефферсон и где положение человека во властной иерархии определяется его интеллектуальными или иными заслугами), а скорее о новой версии демократии — более многоступенчатой, чем ныне существующая. Править должны те, кто ушёл дальше в образовательной гонке в силу личностных предпосылок, те, кто понимает и осознаёт суть вопросов, поставленных перед народовластием, те, кто намертво лишён алчных и низменных соблазнов по самоличному обогащению [4, с.17].
Очевидно, что правом участия в демократическом процессе — в отличие от права быть защищенным законом и права располагать принятыми в либеральном обществе свободами — гражданин не может и не должен наделяться автоматически. Всеобщая электоральная демократия несет в себе парадокс, на который редко обращают внимание: те, кто претендует на занятие выборных постов, проходят своего рода конкурсный отбор, доказывая избирателям свою компетентность и соперничая с другими достойными конкурентами.
Представление человека об окружающем мире во многом излишне поляризированно, то есть мы привыкли к оценочным критериям типа небо-земля, огонь-вода, хорошее-плохое. При более предметном анализе становится очевидно, что такое отношение к вещам не даёт нам полноценного понимания картины мира. Относя это к политической науке, можно провести ряд параллелей. Большинство согласится с тем, что все нелиберальное, оно же тоталитарное и негуманное, означает апатичное, безвольное существование в рамках культа одной идеологии. Нужно понять и принять тот факт, что понятие свободы как противовеса идеологического однообразия крайне размыто в нашем понимании. Любая свобода контролируема, какие бы ценности она не провозглашала. Взять ту же рыночную капиталистическую реальность. С огромной неуверенностью то, что нас окружает, можно хоть как-то назвать свободой. Скорее то, в чем живем мы, и есть подлинная диктатура. Наши желания, мысли и потребности прописаны теми, кто на этом зарабатывает, а они в тоже время лоббируют высшие эшелоны власти, ведь в капитализме вся государственная элита находится в руках экономических гигантов. Мы стали объектами финансовой узурпации, уничтожившей наши базовые права на свободу и справедливость, на место которых пришла жизнь как инструмент откармливания чужих кошельков.
Возвращаясь к иллюзии выборности как мнимому торжеству справедливости, становится ясно, что либеральная политическая философия приходит к своему закономерному упадку в рамках несоответствия текущим процессам государственного строительства. И теперь возникает вопрос- человек хочет жить в свободе, которую контролирует самолично, или которую контролирует лишенная страха личной ответственности клика? Таким образом, сегодня необходимо всесторонне подойти к осмыслению перспектив развития демократических институтов, проанализировать их истоки и внутренние противоречия, оценить причины неудач и последствия успехов демократических преобразований последних десятилетий, исследовать внутреннюю глубинную связь между общественной модернизацией и демократией, попытаться понять перспективы демократизации ныне авторитарных стран и выстроить принципы отношения демократий к недемократическим режимам.
Литература:
- Иноземцев В. Л. Демократия и модернизация. К дискуссии о вызовах XXI века. — М.: Издательство «Европа», 2010.
- Тихомиров Л. А. Демократия либеральная и социальная. — М.: Книга по Требованию, 2011.
- М. Вебер. «Протестанская этика и дух капитализма»- Составление, общая редакция и послесловие доктора философских наук Ю. Н. Давыдова; Предисловие П. П. Гайденко. Москва.-1990г.
- Р. Михельс. Демократическая аристократия и аристократическая демократия // Социс, 2000, № 1.
- Т. Гоббс. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. — Электронная библиотека «Гражданское общество в России».
6. Семигин Г. Ю. Антология мировой политической мысли. Политическая мысль в России. том 4, Москва. Издательство «Мысль».-1997.
