Земельная реформа на современном этапе

В статье рассмотрены проблемы кризиса и «теневизации» в реформировании собственности на земли сельскохозяйственного назначения. Показаны допущенные существенные просчеты в обосновании стратегических направлений и тактических решений в экономической реализации земельной собственности. Приведены конструктивные научно обоснованные предложения по корректировке земельной реформы в России.

Ключевые слова: земельная собственность, экономическая реализация собственности на землю, спекуляция землей, земельный пай, владение, титульный собственник, экономическая власть арендатора, государственная поддержка

Процветание государства, его роль и место в глобальной экономике в современных условиях в значительной мере зависит от способности эффективно функционировать в интеграционных объединениях [1], обеспечивающих повышение конкурентоспособности национальных экономик. Предварительные исследования экспертов указывают на значительный потенциал евразийской экономической интеграции наряду с такими секторами и сферами деятельности, как электроэнергетика, транспорт, телекоммуникации, также и в сельском хозяйстве и науке [2]. Из суммы мировых разведанных запасов на территорию Евразийского союза (ЕАЭС) приходится порядка 10–12 % пахотных земель [3]. В этой связи научный и практический интерес представляет изучение и учет опыта Казахстана, имеющей положительные результаты по реформированию экономической реализации земельной собственности.

Вопрос о собственности на землю, затрагивающий противоречивые интересы разных субъектов, и, прежде всего непосредственных производителей сельскохозяйственной продукции, оказался главной проблемой в системе провозглашенных в начале 90-х годов радикальных аграрных реформ в России. По показателям эффективности землепользования Россия заметно отстает: располагая 9 % сельхозугодий мира, производит лишь 1,5 % валового внутреннего продукта мирового сельского хозяйства [4]. Занимая 12,5 % мировой территории, на которых сосредоточено 55 % черноземных почв мира [5, с.11], страна обречена снова и снова мучительно искать ответа на вопросы о рациональном устройстве аграрных дел и, прежде всего, о земельной собственности — владении, распоряжении и пользовании землей, о критериях нового социально-экономического качества. Возможно, что для этого требуется органическое соединение римскую и англосаксонскую исследовательские традиции, способствуя тем самым развитию теории и методологии исследования земельной собственности. Однако дискуссии по этому поводу чрезмерно политизированы и отвлекают внимание от решения реальных проблем, и от обсуждения важных вопросов об ответственности собственника перед обществом, о роли земли в системе национальных богатств, в воспроизводственном потенциале регионов. По сути, реформа сводится к безоговорочному формированию частной собственности на землю, превращению формы в самодовлеющую конструкцию земельной собственности и ее экономической реализации [6, с.315–322]. Соответственно, либерал — реформаторы, превознося идею преимущества частной земельной собственности в производстве, раздробили государственную, поделив ее на индивидуальные паи. Фактические сценарии приватизации, хотя и основывались на самых различных путях формирования институтов рынка, но практически повсюду привели к «теневизации» земельной собственности и породили деформированные модели ее экономической реализации, привели к постепенному превращению земли в объект биржевой спекуляции, классовой дифференциации деревни.

Глубинная причина негативных тенденций в аграрной экономике вызвана неэффективной экономической реализацией земельной собственности как результата земельной реформы. В числе серьезных проблем, связанных с реформированием земельных отношений, следует выделить: — нарушение имущественных и земельных прав дольщиков, получивших права на землю в результате приватизации, особенно с приходом внешних инвесторов; к тому же высокие издержки по оформлению земли не под силу мелким и средним собственникам; — бесконтрольная монополизация земельного рынка и выведение из оборота земель сельскохозяйственного назначения; — нарастающая деградация сельскохозяйственных земель; — беспрецедентная криминализация сферы регулирования земельных отношений; — развитие различных форм рейдерства, растущая незащищённость прав на землю; — чрезмерная концентрация земель в собственности крупных корпоративных структур.

В законодательной практике многих стран прослеживается тенденция на оформление норм о сельскохозяйственной аренде в относительно самостоятельный правовой институт земельного либо аграрного права, ввиду явной недостаточности общих норм гражданского законодательства об аренде для учета специфики сельскохозяйственной аренды, связанной с социальными и природными особенностями функционирования земли в аграрном секторе экономики.

Сельское хозяйство не является саморегулирующейся хозяйственной системой. Все это объективно требует государственного вмешательства в ценообразование, налогообложение, кредитование, поддержку, установление паритета цен и т. д. В силу своих социальных обязательств государство должно проводить политику также по созданию паритета уровня и качества жизни сельского и городского населения.

Исследуя сложившиеся земельные отношения теоретически, можно, конечно, сформулировать пути дальнейшего развития сельской жизни. Однако несомненный научный и практический интерес представляет использование метода исторических аналогий. Значимость и убедительность этого метода существенным образом повышаются, если его применение опирается на статистические данные.

В 1905 году директор Центрального статистического комитета Генерального штаба генерал-майор Золотарев пишет министру внутренних дел: «В тщательно разработанном вверенным мне Комитетом циркуляре Губернским Статистическим Комитетам предлагалось составить по прилагаемым образцам списки по уездам всех землевладельцев. Списки должны обнимать собой: 1) сведения о владельцах земли; 2) данные о величине имеющейся у них земельной площади (в каз. единицах). Владельцы земли должны быть распределены на группы и виды…». И далее в этом же письме говорится: «Для обеспечения верности сведений, выражено было желание об указании точного адреса каждого землевладельца, чтобы затем, когда окончательно будет выработан план наблюдения, можно было обратиться к каждому хозяину в отдельности».

Совершенно иная ситуация с получением данных о землевладении сложилась в современной России.

Системных, собранных по единой программе данных о землевладении, какие были получены и проанализированы статистиками дореволюционной России, в современной России попросту нет. К великому стыду современной российской статистики (при сравнении текущей ситуации с ситуацией в царской России) получение такой информации не предполагается и в сельскохозяйственной переписи 2016 года.

Что скрывается за таким положением? Возможно, это ограниченность финансовых ресурсов для сбора такой информации, но вряд ли. Скорее всего, мы должны отнести к современной российской статистике (применительно к рассмотренному факту) известное высказывание: «статистика не врет, она не говорит всей правды». Эту правду, пусть и с элементом субъективизма, постараемся изложить в данной статье. Присутствие субъективизма вытекает из того, какая информация была использована для установления истинной картины.

Большинство дворян-землевладельцев были мелкопоместными помещиками, не исключено, что большинство из них, привлекая наемную рабочую силу, сами занимались сельскохозяйственным трудом. В то же время 10 помещиков можно отнести к категории латифундистов, владеющих землями в огромных размерах. Как отмечает Ю. Н. Кудинова [1], у 318 помещиков в среднем на одно владение приходилось 2184 десятин земли, а земельные массивы такой титулованной знати, как Орловы, Демидовы, Раевские, Панины, Щербатовы, доходили до 70 тыс. десятин. Большая часть помещичьих земель обрабатывалась крестьянским тяглом и примитивным крестьянским инвентарем за нищенское вознаграждение. Но далеко не все крестьяне имели возможность найти работу поближе к своему дому, многие уходили на отхожие промыслы за пределы губернии.

У подавляющего большинства крестьян-собственников земли размер землевладения мало чем отличался от площади надельной земли, приходящейся на один двор.

Опустим размышления по поводу земельных отношений после революции 1917 года до коллективизации и после нее, на сей счет имеются многочисленные глубокие исследования. Обратимся к современности, а именно к началу 90-х годов 20-го столетия. Под лозунгами «землю тем, кто ее обрабатывает», «долой советских помещиков» государственные сельскохозяйственные предприятия и колхозы были преобразованы в акционерные общества, сельскохозяйственные кооперативы, товарищества. Одним из основных элементов таких преобразований было наделение практически всех сельских жителей умозрительными земельными паями (долями) без физического выделения земельного надела.

Что же стало с земельными долями? Относительно небольшая их часть стала составной частью крестьянских (фермерских) хозяйств. На текущий момент на крестьянские (фермерские) хозяйства приходится в целом по России 23,9 % посевных площадей (2013 год). А где остальные земельные доли? Здесь вновь приходится бросить камень в адрес статистики. Экономически, политически и социально значимый процесс преобразования земельных долей статистика сознательно или несознательно проигнорировала.

Рейтинговая компания BEFL составила в апреле 2016 года рейтинг крупнейших землевладельцев России [3], которые владеют почти 10,5 млн га сельскохозяйственных угодий.

Итак, проведенный анализ позволяет сделать следующий вывод: основная часть земельных угодий принадлежит сегодня крупным землевладельцам, сосредоточившим в своих руках десятки и сотни тысяч гектаров. Кем, каким образом, из каких источников приобретались одни из самых плодородных земель России, покрыто глубокой тайной, в том числе и для статистики. Впрочем, наличие иностранцев среди землевладельцев указывает на один из этих источников.

Каким образом современные земельные отношения отражаются на землевладении в конкретном сельском поселении, рассмотрим на примере сельского поселения. При этом, опираясь на общедоступную информацию (интернет), попытаемся выяснить, что собой представляют конкретные землевладельцы поселения. Предварительно следует сказать, что на территории поселения до начала 90-х годов существовали колхозы, и все члены этих предприятий получили земельные паи (доли).

А что же прежние колхозники? Они добровольно, принудительно или за деньги лишились земельных долей, оказавшись в «земельной резервации» в виде приусадебных участков со средним размером в 29 соток.

Рассматривая изложенную выше ситуацию как полноценное отражение того, что происходило и происходит на селе, и дополнительно опираясь на постоянный мониторинг соответствующих сообщений федеральных и местных СМИ, можно сделать следующие выводы:

1. Как в дореволюционной России, так и особенно сейчас, основными владельцами земли являются крупные собственники с землевладением в тысячи, десятки тысяч и сотни тысяч гектаров земли.
2. Произошло окончательное отчуждение от земли большинства тех, кто на ней работает, и кто на ней проживает. Нелепо рассматривать 29 соток земли как ресурс будущего бизнеса. Следовательно, во-первых, надо забыть о такой категории населения, как «крестьянство», а во-вторых, ясно представлять, что перспектив развития у фермерских хозяйств без радикального усиления государственной поддержки нет.
3. Если в царской и в некоторой степени даже в советской России земля рассматривалась сельскими жителями как источник своего существования и существования будущих поколений, то для современных крупных землевладельцев, не имеющих глубоких корней в сельской жизни, она только источник прибыли. Одно из следствий этого — варварское отношение к земле.
4. В царской и советской России населенные пункты (села, деревни, хутора) выполняли функции производственных центров. В настоящее время при наличии землевладельцев, принимающих решения в интересах всего своего бизнеса, распространяющегося на огромные территории, такая функция населенных пунктов ушла в прошлое. Практически полная ликвидация животноводства в 90-годы привела к усилению на селе сезонности производства, а, следовательно, при низкой оплате сельскохозяйственного труда к падению доходов населения и уходу населения из сельскохозяйственного производства. В 2014 году в этой отрасли в районе было занято только 5 % от трудоспособного населения. Происходит катастрофическое старение сельского населения, сокращение его численности, исчезают целые поселения.

В этой ситуации население вновь вспомнило об отходничестве, распространенном в области в начале прошлого века. За пределами области основными видами деятельности, прежде всего молодежи, являются торговля, строительство, работа в охранных организациях. В то же время в области и районе имеет мест привлечение дешевой рабочей силы из других регионов России и из стран ближнего зарубежья. К сожалению, официальная статистика процессы отходничества, привлечения иногородней рабочей силы, наносящие колоссальный вред экономике региона и нравственным устоям сельской жизни, не отражает. Нет на этот счет соответствующих позиций и в программе сельскохозяйственной переписи 2016 года.

5. В царской России крестьянские общины, помещики и церковь выполняли, в том числе и социальную функцию — в виде содержания школ, лечебных учреждений и так далее. Крупные землевладельцы через строительство усадеб, через общение между собой и с сельским населением привносили элементы культуры в сельскую жизнь. В советской России эти функции в значительной мере выполняли колхозы и совхозы, специалисты, работавшие в них. В современной России новые землевладельцы от этих функций полностью самоустранились, передав их на откуп местным властям с нищенским бюджетом, на 70–80 % формирующимся за счет региональных и федеральных дотаций.
6. Современное положение с получением необходимой статистической информации не дает возможности провести сравнительную оценку эффективности использования земли отдельными землевладельцами. Кстати, в дореволюционной России такая информация была вполне доступна широкому кругу пользователей.

Литература:

1. Хусаинов Б. Евразийская интеграция — шаг к глобальному сотрудничеству // Казахстанская правда. — 2014. — 13 июня.
2. Жунусов Б. А., Турганбаев М. А. ЕАЭС — эффективный интеграционный процесс // Региональный экономический журнал. — 2015. — № 1(9).
3. Валиев Х. ЕАЭС — глобальный инновационный проект современности // Казахстанская правда. — 2014. — 17 июня.
4. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.mcx.ru. (дата обращения 05.12.2016).
5. Волков С. Н. Современное состояние и задачи землеустройства в Российской Федерации // Землеустройство, кадастр и мониторинг земель. -2006. — № 4. — С11.
6. Макаров А. Н. Земельная собственность и ее реализация. — М.: ТЕИС, 2007. — С.315–359.