Тысячу лет тому назад в Средней Азии жил и действовал великий врач и мыслитель-рационалист Абу-Али ибн-Сина (Авиценна). По национальности он был таджиком.
Таджики… Этот индоевропейский или, по-другому, арийский народ пришёл к предгорьям Памира издалека. Большинство современных исследователей сходятся на том, что расселение племён некогда единой индоевропейской общности началось из степей и лесостепей Восточно-Европейской равнины примерно за полторы тысячи лет до новой эры (3500 лет от нашего времени).
На запад ушла и пересекла всю Европу одна группа ариев. Это были кельты (галлы). На северо-запад направилась другая группа — предки германских и балтийских народов. Предки современных славянских народов в основном предпочли остаться в местах первоначального обитания. А ещё одна часть ариев двинулась на восток и юго-восток…
Движение племён происходило медленно, со многими продолжительными остановками в удобных для жизни местах. Оно заняло многие десятилетия и даже века. Хозяйство этих людей преимущественно было связано с животноводством. Земледелие практиковалось лишь во время длительных стоянок. Ремесло и меновая торговля носили подсобный характер. Государственного устройства арии не знали.
Переправившись через реки Дон и Волга часть арийских племён, о которой идёт речь, на какое-то время обосновалась на Южном Урале. Скорее всего, именно им принадлежал Аркаим — не так давно открытое археологами поселение протогородского типа (Челябинская область), которое сейчас интенсивно изучается специалистами разных отраслей.
Затем арии двинулись на юг. Они пересекли Казахстан, климат которого в те времена был гораздо менее засушливым, и вышли к Аральскому морю. Продвигаясь ещё далее, они, примерно к 1000 году до н. э., достигли юга современной Туркмении. Здесь арии вновь разделились.
Одна часть, предки персов и современных иранцев (Иран, Ариана — страна ариев!) обосновались несколько западнее. Другая же часть (предки современных северо-индийских народов) добралась до берегов рек Инд и Ганг. Там передвижение ариев окончательно завершилось.
Близкой к иранцам была, кроме того, относительно небольшая группа племён, оставшаяся в Средней Азии. Они и стали предками современных таджиков [см.: 5. 265–268; 6. 18–19].
Следует, конечно же, учитывать, что, так сказать, в «чистом виде» народов не существует. За очень длительный исторический период этногенеза народы видоизменяются, смешиваются, приобретают новые черты. Этот вполне естественный процесс происходил и происходит постоянно. Безусловно, любая спекулятивная попытка провозгласить себя «истинными арийцами», как и предпринятая германскими фашистами, однозначно обречена на провал. Изменялись, разумеется, и предки таджиков. Но они сохранили свой язык, имеющий общие с другими арийскими народами индоевропейские корни. Интересно, что жители горных местностей Таджикистана, в наибольшей степени сохранившие первоначальный этнический тип, носят самоназвание «гальча», созвучное с гэлами, Галлией, Галицией (Галычиной), и такие аналогии можно продолжить…
В нашу задачу не входит даже краткое рассмотрение всей многовековой истории таджикского народа (см.:4). Но, всё-таки, рассказав о происхождении таджиков, следует дать общую характеристику той эпохи, в которой происходила жизнь и деятельность Авиценны.
Такая историческая эпоха началась с завоевания Средней Азии[1]арабами.
Арабские завоевания — это феноменальный процесс, который привёл к созданию Халифата, огромного государства, располагавшегося на трёх континентах — в Азии, Африке и Европе. Завоевания сопровождались колоссальными разрушениями и жертвами, насильственной исламизацией, искоренением древних культур, принудительным распространением арабского языка. Средняя Азия была завоёвана в результате нескольких последовательных войн, которые велись в течение около сорока лет — с 674 по 750 годы н. э.
Однако, невежественные и обуреваемые огнём религиозного фанатизма арабы, подчинив себе столько стран и земель, столкнулись с необходимостью управления ими. Эффективное управление невозможно было организовать, не привлекая к делам обращённых в мусульманство аристократов, чиновников, различных специалистов, других представителей завоёванных народов. Они-то и стали проводниками знаменитого «света с Востока», мощно подхваченного позднее развитием европейского Возрождения [см.: 1. 129–150].
К концу Х века (ко времени рождения Авиценны) объединённого арабского государства уже не существовало. Средняя Азия вместе с Ираном и другими регионами входила в состав владений тех халифов, которые правили в Багдаде. Значительную часть Средней Азии составлял эмират Мавераннахр, которым от имени багдадского халифа управляли эмиры из династии Саманидов, таджиков (согдийцев) по происхождению. Постепенно Саманиды перестали отсылать в Багдад положенную часть получаемых доходов и всё более начали ощущать свой суверенитет. «Номинально признавая власть халифа, они сохранили лишь чеканку имени халифа на монетах и обязательную молитву за него в мечетях» [3. 119].
Подобная фактическая независимость привела к тому, что с новым постепенным подъёмом экономики в Средней Азии стали развиваться различные области культуры. Одним из признаков такого развития стало применение, наряду с арабским, и таджикского языка, родственного персидскому. На нём предпочитали говорить и писать те учёные и литераторы, в том числе и ибн-Сина, которых охотно принимали в городе Бухаре, столице эмиров Мавераннахра. В ответ на это халифы поддерживали реакционно настроенное ортодоксальное духовенство и грубо-воинственных владетелей пограничных территорий.
Вот к какому народу принадлежал и вот в таких весьма непростых конкретно-исторических условиях появился на свет в 970 году будущий корифей средневековой медицины.
Его родители имели средний достаток, может быть, чуть выше среднего. Отец, Абдаллах, был управляющим в селении близ Бухары (современный Узбекистан); мать, Ситара, происходила из семьи землевладельцев, живших в тех же местах. Там и родился их старший сын, получивший имя Хусейн.
Через несколько лет Абдаллахибн-Сина добился более высокой должности в центральном управлении финансов всего эмирата. Семья, в которой стало уже двое сыновей, переехала в столицу. Абдаллах имел не только хорошие деловые качества, необходимые для служебного роста чиновника. Он был мыслящим человеком, с известной долей здоровой критики относившимся к окружающей действительности. Биографы его великого сына связывают это с принадлежностью к протестно-религиозному течению карматов. «Возникло карматство ещё в 1Х веке как оппозиция чересчур строгим и ограниченным догмам официального ислама… Но с самого начала это движение оказалось глубоко противоречивым… С одной стороны карматство было движением народных масс против феодальных порядков, с другой — движением знати против феодальных правителей» [12, 21]. Лидеры карматства считали, что «народы, покорённые арабами, вправе освобождаться от власти последних, … поддерживать местные династии и противодействовать назначенным из Багдада наместникам» [там же].
Очевидно, отец передал эти убеждения и своему первенцу. Во всяком случае, воспитатели для мальчиков подбирались именно по принципу близости к карматам.
Отменные способности, тяга к учёбе, быстрому и глубокому усвоению знаний проявились в Хусейне уже с самой ранней юности, хотя, говоря современным языком, он не сделался каким-нибудь вундеркиндом. Однако, пока это ещё не были занятия в области медицины.
После прохождения необходимого подготовительного курса ибн-Сина был отдан в ученики к правоведу, знатоку мусульманской юриспруденции, основанной, как известно, на следовании традициям (адат) и на соблюдении религиозно-правовых норм ислама (шариат).
Здесь следует отметить, что и в те времена, и много веков спустя, да ив наши дни, изучение юриспруденции невозможно без знакомства с сущностью экономических отношений, связей, контактов, партнёрств, происходящих в данном обществе. Ведь любая законодательная система включает такие элементы, как хозяйственно-административное, имущественное, земельное, договорное, наследственное право и многие другие такие же области юридических знаний, смежные с элементами системы экономических знаний. Они взаимно переплетаются, дополняют друг друга, способствуют развитию как юридической, так и экономической мысли. Таким образом, изучая правоведение, ибн-Сина объективно приобретал и соответствующую экономическую подготовку.
Как же возник у него интерес к медицине? Когда произошёл поворот? Очевидно, молодой ибн-Сина с гениальной интуицией очень быстро разглядел за хитросплетением законодательных норм и судебных прецедентов самого человека с его возрастом, социальным положением, профессией, характером и привычками, местом и образом жизни, с состоянием здоровья тела и души, наконец, с необходимостью периодически обращаться к услугам врача. Отсюда и мог возникнуть интерес к изучению человека как такового, к изучению естествознания и медицины, а также к изучению философии в целом, как основы мировоззрения мыслящих людей, в том числе и к социальной философии.
Если обучение правоведению для ибн-Сины организационно происходило совместно, так сказать, в учебном классе, то медицине он обучался более индивидуализировано, у некоего Абдул-Мансура Камари — одного из бухарских врачей, пользовавшихся известностью и заслуженным авторитетом. Занятия состояли в чтении медицинских книг и в обсуждении прочитанного, в ассистировании наставнику при выполнении им врачебных действий, в приготовлении лекарственных средств. Знакомство с устройством организма, расположением и предназначением отдельных его частей осуществлялось по книжным рисункам и при вскрытии тел животных. Есть сведения, что Камари и его ученики, включая ибн-Сину, занимались и анатомированием человеческих тел. Происходить это могло лишь в глубокой тайне, так как подобные действия были строжайше запрещены по религиозным соображениям.
И, опять-таки, как и при изучении права, ибн-Сина очень быстро стал продвигаться в овладении медицинскими знаниями. Быстрый и разносторонний образовательный взлёт вообще был характерен для этого замечательного интеллектуала. Однако, «именно во врачевании он увидел возможность, столь редкую в те жестокие и корыстные времена, стать истинно полезным, даже необходимым человеку» [12. 47].
Ему ещё не было и двадцати лет, когда ибн-Сина начал свою самостоятельную медицинскую практику, которая оказалась весьма успешной. Он сделался одним из самых востребованных врачей Бухары. Деньги и дорогие подарки, полученные за лечение богачей, стали весомым вкладом в доход родительского дома, в котором он продолжал жить, а нестяжательство и гуманность, проявленные при лечении бедняков, лишь создавали «хакиму» (врачу) всё большую профессиональную известность.
Деятельное участие в лечении самого эмира, которое привело к победе над болезнью, доставило ибн-Сине звание придворного медика и разрешение работать в богатейшей дворцовой библиотеке…
Разносторонние занятия в этом хранилище мудрости выявили ещё одну важную черту творческой личности ибн-Сины — склонность к систематизации, обобщению и, затем, самостоятельному изложению познанного материала. В дальнейшем в полной мере это помогло ему при работе над главной книгой жизни — «Каноном врачебной науки», а так же при подготовке других произведений по многим отраслям научных знаний.
Между тем над Бухарой уже сгущались тучи. Против Мавераннахра выступили Караханиды — лидеры восточной части Средней Азии, населённой преимущественно туранскими (тюркскими) племенами. Саманиды, эмиры Мавераннахра, не сумели им противостоять, и в 999 году Бухара пала. Взятие столицы сопровождалось, как и практически всегда в таких случаях, невосполнимыми потерями и утратами. В том числе, погибла и знаменитая библиотека, которая создавалась почти двести лет при нескольких поколениях эмиров…
В круговороте политических событий скончался отец ибн-Сины. Молодой врач оказался старшим во всём семействе. Потрясённый происходящим, он решает переселиться из Бухары на север — в Хорезм, региональный правитель которого незадолго до этого провозгласил себя шахом, формально признавая, опять-таки, верховную власть багдадского халифа.
Столица Хорезма, большой город Ургенч стал новым местом жительства ибн-Сины. Обеспечивая семье постоянный доход, врач вновь переквалифицировался в правоведа. Ибн-Сина был принят на государственную службу и привлечён к составлению свода законов нового государства. Разрабатывая правовые нормы, он старался руководствоваться не только положениями мусульманских религиозных текстов, но привлекал так же материалы «Авесты», священной книги древних персов и других индоиранских ариев, остававшейся «основой народных представлений о праве» [12. 84]. В результате «законы Хорезма всё же оказались несколько более мягкими и более справедливыми, чем законы соседствующих с ним стран… Именно в Хорезме искали пристанища беглецы из бывших владений Саманидов. Сюда же стремились карматы и другие «искатели правды» [там же. 85].
Впрочем, вскоре медицинские исследования и врачебная практика опять стали основными для ибн-Сины. Вокруг него постепенно сгруппировались ученики, а сам он мечтал о создании учебного заведения медицинского профиля и об устройстве городской лечебницы. Однако, эти проекты не были реализованы. Но реализовались личные планы врача. В Ургенче он женился и стал отцом. Так вполне сложилось и его имя: Абу-Али ал-Хусейн ибн-Абдаллахибн-Сина — отец Али, Хусейн, сын Абдаллаха, сына Сины. В кратком виде — Абу-Али ибн Сина (Авиценна в европейской традиции). Но долгому семейному счастью не дано было стать уделом ибн-Сины…
И у Караханидов, захвативших Бухару, и у Хорезма появился новый противник — Махмуд, могущественный султан города Газна, расположенного к югу от Кабула в современном Афганистане. Победоносные военные походы позволили Махмуду Газневи значительно расширить пределы своих владений и приумножить богатства. Кроме того, тюркский монарх решил прославиться как покровитель наук и искусств, настойчиво призывая к своему двору цвет интеллектуальной элиты со всего Востока.
Но ибн-Сина не стал служить столь агрессивному правителю. Оставив семью, он бежал из Ургенча, которому начал угрожать Махмуд Газневи, и укрылся в землях, подвластных иранским династиям. Они, как представлялось врачу, будут более близки ему по духу. Основная часть этих правителей принадлежала к династии Буидов, происходивших из горной области Дайлем (юго-западный берег Каспийского моря). Этот регион издревле населяли иранские племена, отличавшиеся своим воинским упорством и беспощадностью к врагам. Арабы так до конца и не смогли покорить их [см.: 11. 126].
Через безводные туркменские пустыни ибн-Сина добрался до города Нишапур. Ему уже не суждено было вернуться в родные места. Не сохранилось сведений и о судьбе семьи ибн-Сины, хотя младшему брату, менее способному и оставшемуся заурядным человеком, в конечном итоге удалось с ним соединиться…
Переезд в Горган, а затем в Рей (Тегеран) уводили Авиценну всё дальше. В поисках высоких покровителей он оказался в городе Хамадан, на западе Ирана, и там обосновался надолго.
Разносторонние способности учёного вновь позволили ему сделать быструю и, казалось бы, успешную карьеру при дворе правителя. Ибн-Сина получил должность визиря, то есть премьер-министра небольшого государства, центром которого был Хамадан. Но гуманные взгляды и прогрессивные начинания, намного опережавшие ту эпоху, в которую жил Авиценна, неизбежно вызывали острый конфликт с дворцовой аристократией, командованием наёмных войск и реакционным духовенством. Ибн-Сине вновь пришлось бежать, на этот раз в центральный Иран — в город Исфахан. Здесь и прошли последние четырнадцать лет его жизни. Эмир Исфахана, представитель коренной персидской династии Какуидов Мухаммад Ала ад-Дуала, используя богатые доходы со своих владений, создал сильную армию и на некоторое время превратился в достаточно крупную политическую силу. При его дворе оказывали покровительство многим учёным и поэтам, а ибн-Сина служил ему визирем до самой своей смерти [см.: 11. 221]. Такова, в важнейших чертах, биография Авиценны.
Исследователи называют ибн-Сину мыслителем-рационалистом. В чём состоял рационализм его воззрений в области социальной философии?
Прежде всего, ибн-Сина отнюдь не атеист. Для него существование божества, создавшего этот мир, выступает как непреложная истина. Но его бог предстаёт перед нами в виде некоего обобщённого понятия, тогда как мир имеет определённую материальную основу. «Нет абстрактной телесной формы без материи, ... телесная форма содержится в самой материи, и тело образуется из самой материи», — утверждает учёный [7, 23]. Всё существует по воле божества, но, будучи созданным, в дальнейшем начинает развиваться на основе самодвижения. Такое движение охватывает всё происходящее в мире. Оно связано с непрерывными изменениями, которые совершаются во времени. «В отличие от метафизического восприятия окружающего мира, когда он видится как хаотическое нагромождение вещей, ибн-Сина в природных явлениях видел причинную зависимость, которая подчинена естественной закономерности. Он считал, что бог не может вмешиваться в эти закономерности. Природа развивается по своим законам, никем не диктуемым ей» [13. 62]. Скептически относился ибн-Сина и к астрологам, мистиками всевозможным прорицателям, якобы обладающим какими бы то ни было экстрасенсорными возможностями. Никакие магические усилия «не могут помешать осуществлению естественных закономерностей, происходящих в природе» [там же].
Общество, то есть среда, в которой живут и действуют люди — это часть окружающего нас мира. Конечно, люди, по мнению ибн-Сины, имеют некую разумную душу, наделённую вечным бессмертием, но их органы чувств проявляют себя на природной материальной основе. Поэтому общество достойно изучения, оно познаваемо, а само его социальное устройство может быть изменено. В связи с этим ибн-Сина критически воспринимал многое из реалий своего времени, высмеивал в стихах рутину, косность, отсталость, догматизм, откуда бы они не исходили. Однако, во многих случаях, самой рациональной оказывалась неизбежная необходимость лавирования, поиска компромиссов:
«Когда к невеждам ты идёшь высокомерным,
Средь ложных мудрецов ты будь ослом примерным.
Ослиных черт у них такое изобилье,
Что тот, кто не осёл, у них слывёт неверным» [12. 98].
Своим общефилософским и социально-философским взглядам ибн-Сина стремился следовать на всех этапах своей столь богатой различными переменами и потрясениями жизни.
Стоит обратить внимание на то, что если от наших дней отмерить тысячелетнюю дистанцию применительно к нашей стране, то мы попадаем во времена князя Владимира и крещения Руси, борьбы Святополка Окаянного и Ярослава Мудрого. Наши сведения об этом времени только начинают переходить от туманных преданий к регулярным летописным записям, а развитие только начинает базироваться на определённой цивилизационной основе. Поэтому не может не поражать и не пробуждать интереса обилие имён, событий, фактов, дат по истории Востока не только для данной, но и для гораздо более ранних эпох.
Ибн-Сина обладал завидным кругозором и хорошими для тех времён знаниями о странах и народах. Вот в своём главном медицинском труде «Канон врачебной науки», написанном в 20-х годах Х1 века, он рассуждает о том как «во-первых, сохранить здоровье и, во-вторых, возвратить его, если оно утеряно» применительно к неоднозначным факторам, влияющим на существование людей. Для наглядного примера Авиценна берёт две далёкие от него и равно экзотические страны. Он пишет, что натура «индийцев или славян (выделено мною, — Е.Г.) соответствует условиям той или иной части света, тому или иному климату. Индийцам присуща общая им всем натура, благодаря которой они здоровы. А у славян другая натура, свойственная исключительно им одним, охраняющая их здоровье. Если придать индийцу натуру славянина, то индиец заболеет или даже погибнет. То же будет со славянином, если придать ему натуру индийца» [цит. по: 10. 143–144]. Так вдруг перед нами возникает набросок жизни наших далёких предков, выполненный рукой мастера, которого, видимо, интересовали славяне, их страна, природа, нравы и обычаи; он что-то знает об этом народе…
Увы, не всегда научные труды и практические усилия ибн-Сины могли принести желанные плоды. Чаще всего, они оборачивались опасными, больно ранящими шипами. И всё-таки, врач Авиценна не терял интереса к человеку как таковому, он находился в непрерывном поиске причин заболеваний и путей к их излечению. Саму медицину ибн-Сина определял следующим образом. «Медицина — это охрана здоровья и лечение болезней» [2. 196].
Для охраны здоровья человеку нужны достойные условия жизни, а так же соблюдение необходимых требований и правит гигиены. В своём «Трактате по гигиене» ибн-Сина заостряет внимание на целом ряде моментов, относящихся к изучению проблем индивидуального и общественного здоровья, социальной медицины, как таковой. Он начинает трактат с констатации того факта, что «сохранение здоровья обуславливается уравновешенным употреблением одних вещей и избежанием других» [9. 12].
В правильном равновесии должна находиться воздушная среда, окружающая человека; равномерным должно быть употребление пищи и питья, сочетание бодрствования и сна, покоя и отдыха, телесных и душевных движений; уравновешенно должны функционировать все части организма. Что же до вещей, которых надо избегать, то это всё, что может привести к физическим травмам; надо избегать так же того, что «порождает смертельную дурную натуру, горячую или холодную, и того, что противостоит натуре человека по своему особому свойству» [9. 12–13].
Свои идеи Авиценна развивает в стихотворной «Поэме о медицине». Этот его второй по значимости труд после фундаментального «Канона врачебной науки» впервые вышел отдельным изданием на русском языке в 90-е годы ХХ века. «Идея книги — обретение и поддержание здоровья, лечение заболеваний» [9. 68].
При этом Авиценна много внимания уделяет социально-экономическим и культурологическим факторам здравоохранения, таким, например, как среда обитания, материал, из которого сделана одежда, а так же технология её изготовления, наконец, цветовая гамма дизайнерского оформления интерьера.
«Построен город на большой горе
Он недоступен зною и жаре.
Но если город возведён в низине,
Прохлады в нём не будет и в помине…
Шёлк с хлопком изобильны теплотою,
Льну не присуще качество такое.
Тепла верблюжья иль овечья шерсть,
Хоть сухость в ней и грубоватость есть…
Для наших глаз отрады лучшей нет,
Чем тёмный и зелёный видеть цвет.
Напротив, ярко-жёлтый цвет и белый
Для зрения губительное дело» [8. 12–13].
Вместе с тем, человек человеку рознь. И то, что является равновесным для одного, может привести к неравновесию для другого. Не закрывая глаза на проявления реальной жизни, врач, со знанием дела, говорит, допустим, о вине. «Для людей с горячей натурой наиболее подходящим является белое вино, приготовленное из слегка кислого винограда. А для людей с холодной натурой — старое, чистое, красное, крепкое и ароматное вино… Смешанное с водой вино годится для людей с горячей и сухой натурой; оно же вредно для тех, у кого слабые нервы и много влаги» [9. 21]. В «Поэме о медицине» раскрыта другая сторона вопроса:
«Иной напиток, если часто пить,
Твою натуру может изменить», — осторожно и не без иронии предупреждает ибн-Сина своих современников, да и нас с вами [8.15].
Гигиеническое сочинение Авиценны имеет подзаголовок: «Устранение всякого вреда от человеческих тел путём исправления различных ошибок в режиме». При этом, конечно, врач, проявляя своё экономическое мышление, не уходит от острых социальных проблем, приводящих к недоеданию и голоду многих людей, к непосильным нагрузкам и жизни в ужасающих условиях. Он знает и причины этих явлений, называет их. И всё же, главный, к кому он обращает свои научные знания и лечебный опыт — это человек, по меньшей мере, среднего достатка и соответствующего общественного положения. Пациент ибн-Сины имеет своё проветриваемое и отапливаемое жилище, он ест разнообразную растительную и мясную пищу, пьёт и выпивает, сочетает движение и покой, дела и отдых. Он путешествует, ходит в бани и принимает сеансы массажа, спит и живёт половой жизнью. Такой человек скорее всего образован и может на своём уровне понять доброжелательные рекомендации врача и, что важно, имеет материальные возможности им следовать.
Если человек заболел, на помощь ему приходит врач. Сохранилось много рассказов о том, как ибн-Сина, уже будучи весьма известным врачом, оказывал помощь беднякам и отдавал им все силы своего таланта. Побеждая болезнь, он при этом, разумеется, представлял, что не сможет получить какого бы то ни было вознаграждения. Часть таких рассказов носит полулегендарный характер, но, как говорится, дыма без огня не бывает. Очевидно, что слава ибн-Сины как врача-гуманиста — это не досужая позднейшая выдумка. На другом социальном полюсе находились пациенты, принадлежавшие к правящим династиям и высшей аристократии тех средневековых феодальных структур, где доводилось жить и работать ибн-Сине. Их плата за лечебные услуги была весьма щедрой. Она позволяла врачу поддерживать приличный уровень жизни и сохранять независимость, хотя и весьма относительную, в суждениях и поступках…
Ибн-Сина считал, что общение с пациентом всегда следует начинать с осмотра больного и беседы с ним. Затем надлежало устранить все возможные внешние причины, вызывающие заболевание или отягощающие ход болезни. После этого можно воздействовать на самого больного: режим, диета, необходимые упражнения должны облегчить его состояние. В рекомендации лекарственных средств, как правило, растительного происхождения, целесообразно идти от более простых и доступных к более сложным формам. Нож хирурга — это крайняя мера воздействия, и к нему, лучше всего, прибегать лишь в исключительных случаях. Конечно же, основа основ — это знания врача, его компетентность. Интересно, что другой врач и прославленный деятель-универсал, живший в другую эпоху, в Эпоху Возрождения, а именно, Николай Коперник, писал: «Справедливо замечание Авиценны, что неведение ведёт к убийству, что должен помнить каждый осмотрительный врач» [цит. по: 13. 102].
Таким образом, Авиценна предстаёт перед нами как специалист очень широкого профиля. Он и санитарный врач, и терапевт, и хирург, и фармацевт; он тонкий психолог и знаток человеческих душ. При этом результаты обширнейшей практики и связанных с ней научных исследований постоянно обобщаются, систематизируются и излагаются на страницах многочисленных книг теоретического («Канон врачебной науки») или более популярного (те же «Трактат по гигиене» и «Поэма о медицине») характера. Кроме того, ибн-Сина является автором многих стихотворений, философских работ и произведений повествовательного жанра. Он оправданно считается одним из основоположников таджикского литературного языка.
Ибн-Сина применяет все методы лечения, творчески сочетая механические, физические, химические, биологические и социально-психологические способы воздействия на больного. Результаты любой области знаний он стремится применить в лечебном деле, добиваясь успеха там, где другие врачи были вынуждены отступать. Но ибн-Сина не отрицал и совместных врачебных усилий, активно участвуя в консилиумах, собиравшихся у постели знатных пациентов. С достоинством оценивая свои достижения в медицине и других науках, он писал в собственной поэтической эпитафии, что «… распутал все узлы, лишь узел смерти я распутать не сумел» [10. 228].
О здоровье отдельного человека заботится врач. О том, чтобы была здорова вся страна думает визирь, премьер-министр на средневековом Востоке.
Ибн-Сина последовательно был визирем в двух эмиратах, располагавшихся на территории современного Ирана. Столицей одного из них был город Хамадан, второго — Исфахан. Конечно, преодолеть деспотизм и произвол правителей в конкретно-исторических условиях Х1 века не дано было никому. Поэтому, путь Авиценны как государственного деятеля был усеян отнюдь не лаврами, а скорее терниями. Он стремился действовать как бы в духе известной идеи Адама Смита, сформулированной семь столетий спустя. «Для того, чтобы поднять государство с самой низкой ступени варварства до высшей ступени благосостояния, — утверждал великий шотландец, — нужен лишь мир, лёгкие налоги и терпимость в управлении; всё остальное сделает естественный ход вещей». В Хамаданеибн-Сина предложил несколько реформ, направленных на уменьшение налогов, сокращение армии и использование её на строительных работах, развитие образования и здравоохранения [см.: 2. 169]. Это, разумеется, вызвало возмущение наёмных войск, и ибн-Сина лишился поста визиря. Впрочем, эмир быстро вновь призвал его к делам, уговорив действовать более умеренно. Однако, такие действия не могли привести к намеченным целям… Итогом стала новая отставка и заключение в крепость. Тем временем, правитель Исфахана захватил Хамадан и подчинил себе этот регион. Так ибн-Сина обрёл нового коронованного покровителя, быть может, наиболее соответствующего тому потенциалу, которым обладал учёный. Он снова стал визирем, теперь уже в Исфахане...
Мир на Востоке всегда более мираж, чем реальность. Визирю ибн-Сине не раз приходилось организовывать боевые действия и участвовать в них не только как ближайшему советнику эмира, но и как военному врачу, заботящемуся о размещении, питании и водоснабжении войск, о противодействии неизбежным инфекционным заболеваниям, полностью предотвратить которые было, увы, невозможно. Армия то захватывает соседние города, то сама отбивается от более сильных захватчиков. Зачастую визирь становился дипломатом и добивался хитроумных взаимных уступок в отношениях между вчера ещё непримиримыми врагами.
Во время одного из таких походов Авиценна, которому было уже за пятьдесят, заболел. Эта болезнь желудка стала роковой, и ибн-Сина скончался в 1037 году в Хамадане, где и был похоронен. Его гробница по сей день сохраняется как особо памятное место.
Жизнь ибн-Сины прошла в Узбекистане (в Бухаре и Ургенче), в Туркмении, в различных городах Ирана. Никогда не бывал этот таджик лишь на земле современного Таджикистана! Впрочем, это не удивительно. Люди одного народа живут в разных странах, Так же и в каждой стране можно найти людей умных и глупых, добрых и злых, хороших и не очень…
Литература:
- Большаков О. Г. История Халифата. Т. 2. М. Наука. 1993.
- Воскобойников В. М. Великий врачеватель. М. Медицина. 1972.
- Всемирная история Т. 3. М. Госполитиздат. 1957.
- Гафуров Б. Г. История таджикского народа. М. Просвещение. 1964.
- Гордон Ч. Арийцы. М. Полиграф. 2005.
- Зализняк А. О лингвистике. — Наука и жизнь. 2009. № 1.
- Ибн-Сина. Избранные философские произведения. М. Просвещение. 1980.
- Ибн-Сина. Поэма о медицине. М. Биострим. Б. 1981 г.
- Ибн-Сина. Трактат по гигиене. Ташкент. Издательство ЦК КПУз. 1982.
- Петров Б. Д. «Канон врачебной науки». — В кн.: Большая медицинская энциклопедия. Т. 12. М. Советская энциклопедия. 1959.
- Рыжов К. В. Все монархи мира. Мусульманский Восток. М. Вече. 2004.
- Смирнова-Ракитина В. А. Авиценна. М. Молодая гвардия. 1958.
- Чикин С. Я. Врачи-философы. М. Медицина. 1990.
[1]В современных публикациях, в средствах массовой информации, устных выступлениях и пр. понятие «Средняя Азия» зачастую заменяется понятием «Центральная Азия. Это недопустимо, так как речь идёт о совершенно разных природно-климатических, историко-культурных и экономико-географических регионах. К Средней Азии относятся Узбекистан, Туркмения, Таджикистан, Киргизия. Центральная Азия - это, прежде всего, Монголия и Тува (республика в составе РФ). Расстояние между Бухарой (об этом городе в современном Узбекистане будет идти ниже) и Москвой равно расстоянию от Бухары до Кызыла, столицы Тувы, где находится географический центр Азии. Оно составляет примерно 2,5 тысячи километров. Исторически Средняя Азия как раз и ограничивает пределы арабских завоеваний. Крайним пунктом продвижения на восток для арабов стала долина реки Талас в Киргизии, где они столкнулись с китайскими войсками [см.: 3, 37].
