Реконструкция ренессансного печного изразцового набора Замковой горы г. Кричева (по материалам археологических раскопок 1973–1976 гг. М. А. Ткачева)



На основании материалов археологических раскопок Замковой горы города Кричева в 1973–1976 гг. М. А. Ткачева выделен комплекс артефактов, которые по морфологическим, орнаментальным и технологическим показателям относятся к одному ренессансному печному изразцовому набору. Осуществлена реконструкция печного изразцового набора. Рассмотрена его хронология.

Ключевые слова: печные изразцы, реконструкция, ренессанс, Кричев

Коллекция печных изразцов Замковой горы г. Кричева (Могилевская область, Республика Беларусь) из археологических раскопок М. А. Ткачева в 1973–1976 гг. хранится в фондах Института истории НАН Беларуси (759 артефактов), Исторического музея г. Кричева (13 артефактов), Национального исторического музея Республики Беларусь (5 артефактов), Музея древнебелорусской культуры (1 артефакт). Общее количество составляет 778 артефактов. В отчетах археологических полевых исследований для найденных изразцов были указаны широкие границы бытования — XVI-XVIII вв. [1]. Из всей коллекции только единичные экземпляры изразцов были опубликованы в альбоме-каталоге «Беларуская кафля» (1989) [2, № 34,37,45,53–54,73,91,93–95,131–132,146,148–149]. Коллекция изразцов достаточно интересная и представительная, поэтому требует более детального изучения и введения в широкий научный оборот.

В ходе работы с материалом удалось выделить комплекс печных изразцов, которые по ряду морфологических и технологических показателей, орнаментальному мотиву могут быть отнесены к одному печному набору.

Реконструкция.Стенные изразцы печного набора (Рис.1:1–2) представлены только зеленополивными экземплярами. Из них составлялась основная часть зеркала печи. Размер лицевой пластины составляет 17х17 см. В объем лицевой пластины вписан квадрат с размером стороны 10 см. Внутри квадрата имеется рельефный выступ высотой 2,5–3 см. От внешних сторон квадрата к рамке идут покатые стенки. Рамка имеет ширину 0,9 см, округлая в сечении. Лицевая пластин украшена рельефным (0,1–0,2 см) геометрическим орнаментом. Толщина лицевой пластины (измерения осуществлялись без учета высоты рельефа) составляет 0,9–1 см, толщина румпы идентична. С тыльной стороны лицевой пластины хорошо читаются следы от ткани. Ткань в данном случае использовалась для равномерного вдавливания глиняной пластины в матрицу с целью получения высокого рельефного выступа и мелких элементов рельефного декора. Излом черепка плотный, с небольшим количеством примесей дресвы, темнее по цвету к поливе. Полного варианта румпы не сохранилось, на изломе видны примеси крупных (0,3 см) частиц песка, есть овальные отверстия 2 см в диаметре. Жгутик между лицевой пластиной и румпой растирался или отсутствует.

Рис. 1 Стенной изразец

Из изразцов с таким высоким рельефным орнаментом как у стенных создать угловую часть для облицовки печи представлялось бы трудной задачей. Чтобы ее упростить мастера изготавливали в отдельной матрице изразец с плоской лицевой пластиной и невысоким геометрическим орнаментом в одном стиле со стенными изразцами (Рис.2:1–2). Такое же решение в облицовке прослеживается на реконструированной печи конца XVI –начала XVII в. из Заславского замка [4, Мал.231]. Кричевский изразец для облицовки угла печи имел ½ ширины (9/9,5 см) стенного изразца и соединялся с целым стенным изразцом. В таких наборах соединение могло быть только с целым стенным изразцом. Изделия зеленополивные, с рельефным (0,1–0,2 см) геометрическим орнаментом, одноступенчатой рамкой по краю пластины (шириной (w)-0,6 см; высотой (h)-0,3 см). Толщина румпы — 1 см. Черепок на изломе трехслойный с небольшим количеством примеси дресвы до 0,3 см. Жгутик между лицевой пластиной и румпой растирался. Дефекты: чрезмерное использование поливы, которая выходила на уровень высоты рельефного изображения.

Рис. 2: 1 — фрагмент изразца для облицовки угла печи; 2 — реконструкция фрагмента 1

Ярусность печи придавали двухчастные карнизные изразцы с рельефными (0,1–0,4 см) геометрическими элементами косых линий и мелких кружочков (Рис. 3). Сохранился только один зеленополивной экземпляр. Толщина лицевой пластины — 1,2 см. С тыльной стороны видны следы от ткани, которые идентичны стенному изразцу. На изломе черепок плотный, темнее к поливе. Румпа полностью не сохранилась, имеет толщину 1 см. Жгутик между лицевой пластиной и румпой растирался.

Рис. 3. Фрагмент двухчастного карнизного изразца

Верх печи украшали коронки с геометрическими и растительными элементами (Рис. 4). Встречены терракотовые и зеленополивные экземпляры. Эти находки позволяют утверждать, что печной набор состоял из терракотовых и зеленополивных изразцов. Зеленополивными изразцами облицовывались самые видные стенки печи в помещении. Высота рельефного рисунка на коронках — 0,1–0,2 см. Имеют одноступенчатую рамку только внизу пластины (w-0,7 см; h-0,9 см). Толщина лицевой пластины 1,1 см. Черепок серый от воздействия огня. Сначала изготавливалась глиняная пластина с рельефным рисунком. Отдельно изготавливался крепежный шип, который мастер устанавливал с тыльной стороны почти по центру пластины. Шип также имел отступы от правого и левого краев пластины. Толщина шипа — 2 см.

Рис. 4. Фрагмент изразца-коронки

Рис. 5. Реконструкция изразцового печного набора

Элементов, подходящих по орнаментальному, морфологическому и технологическому показателям, в коллекции больше не выявлено. Графическая реконструкция примерного варианта печного набора была осуществлена при помощи средств компьютерной графики с соблюдением морфологических показателей изделий (Рис. 5). Серой заливкой указаны недостающие элементы структурных частей печного набора — коронки и карниза.

Хронология. Среди описанного выше комплекса материала исследователями был опубликован только один стенной изразец.В научной литературе сложилось несколько точек зрения по поводу его датировки. В альбоме-каталоге изразец (Рис.1) датирован исследователями XVII в. [2, № 34]. А. А. Метельский датировал изразцы с таким орнаментальным мотивом в хронологических рамках первой половины — середины XVII в. [3, с.76]. Ю. А. Заяц обратил внимание на то, что по материалам из других городов (тип III вариант 1 по классификации исследователя), кричевские изразцы с таким рельефным изображением и морфологическими показателями относятся к концу XVI — началу XVII в. [4, с. 329]. Работа с материалом показала, что такие изразцы происходят из археологических раскопок Замковой горы города Кричева в 1974 г. и 1976 г. (6 фр. — 1974г., 31 фр. — 1976 г.). В отчетах М. А. Ткачева их описание и привязка к культурному слою осуществлены не были [1, с. 27–30; 7–10]. Год находки изразцов, слой их залегания, индивидуальный номер (при наличии) определялись по шифру на изделиях. Разброс изделий по слоям (7, 8, 9, 10, 14, 15) можно связать с перекопами, отмечаемыми М. А. Ткачевым [1, с. 7]. Поэтому в данном случае при датировке изделий важны данные из других населенных пунктов, технологические показатели.

Близкие по форме изделия среди вильнюсских материалов датируются второй четвертью XVI в., материалов Королевского замка в Радоме — второй половиной XVI в., ратуши в Бытоме — позднее второй четверти XVI в., арки собора в Люблине — конца XVI в. [5, s. 78, 230; 6, s. 52, Rys.6; 7, Ryc. 3; 8, s. 210, 213, Ryc. 4; 9, Ryc. 23: b,c].

Опираясь на комплекс морфологических, технологических и орнаментальных показателей (орнаментальный мотив реконструированного варианта печного изразцового набора соотносится с ренессансными мотивами), аналоги из других населенных пунктов, в вопросе датировки стенного изразца, соответственно и всего печного изразцового набора, мы поддерживаем точку зрения Ю. А. Заяца о датировке материала концом XVI — началом XVII в., как наиболее обоснованную.

Литература:

1. Ткачев, М. А. Отчет о полевых исследованиях за 1973 г. / Цэнтральны гістарычны архіў Нацыянальнай акадэміі навук Беларусі — Арх. № д.445, Арх. № д. 470, Арх. № 514, Арх. № 1032.
2. Беларуская кафля [альбом-каталог] / аўтары-складальнікі — В. Е. Собаль, М. А. Ткачоў, А. А. Трусаў, У. В. Угрыновіч Мн., 1989. — 161 с.
3. Мяцельскі, А. А. Старадаўні Крычаў Гісторыка- архелалагічны нарыс горада ад старажытных часоў да канца XVIII ст. — Мінск.: Бел. Навука, 2003. — 167 с.
4. Заяц, Ю. А. Кафля і кафляныя печы / Археалогія Беларусі: У 4 Т. / Под науч. ред. Лысенко П. Ф. — Т4: Помнікі XIV-XVIII стст. — Мн.: Бел. Навука, 2001. — С. 319–348
5. Rackevičius, G. XVI a. Koklinių krosnių rekonstrukcija. XVIa. koklinių katalogas / Lituvos Didžiosios Kunigaikštystės valdovų rūmai Vilniuje. Vilnius. 2012–480 s.
6. Olejnik, J. Kafle z zamku Radomskiego / J. Olejnik // Acta Universitatis Łodzensis Folia archaeologica 27/2010. — S. 49–75
7. Andrzejewska, А. Zespół kafli renesansowych z ratusza w Bytomiu // Acta Universitatis Łodzensis Folia archaeologica 27/2010. — S. 101–119
8. Król, J. Kafle z badań archeologicznych podziemi Archikatedry Lubelskiej // Archeologia Polski Środkowo-Wschodniej. Tom VIII. 2006. — S. 205–217
9. Długoszewska, W., Pietrzak, J. Wstępna informacja o kaflach z Piotrkowa Trybunalskiego ze szczgólnym uwzględniem zespołu pozyskanego w trakcie badań archeologicznych przeprowadzonych w 2005 roku // Acta Universitatis Lodziensis. Folia Archaeologica / Uniwersytet Łódzki; red. nacz. Bohdan Baranowski. Łódź: UŁ, 2010. Z27.—S 135–159