Ислам — это не только религия, но и образ жизни. Многие столетия жизнь мусульман Волго-Уральского региона регулировалась шариатскими законами, которые представляют собой не только правовые, культовые и нравственные нормы, но являются регуляторами жизни человека в быту. Поэтому ислам представляет собой мощный фактор социализации личности, требующий дальнейших исследований. Казалось бы, в последнее время об исламе говорится очень много. Но из того, что узнают люди из средств массовой информации, многое не соответствует действительности. Как объясняет такую ситуацию Софья Рагозина, «с одной стороны, это связано с такими явлениями, как радикализация политического ислама в некоторых регионах мира, а с другой — с фактическим отождествлением этих явлений с исламом как таковым. На основе сообщений СМИ о терактах, совершенных «исламистами», и о мигрантах из мусульманских стран, вытесняющих граждан принимающих государств с рынка труда, складывается в большинстве своем негативный образ ислама ˂...˃. Иными словами, с определенной долей уверенности можно утверждать, что мы имеем дело с непониманием ислама как сложной религиозной, социально-политической и культурной системы. Причем это непонимание имеет место как на обывательском, так и зачастую на академическом уровне» [1]. К сожалению, проблема объективного изложения истории российских мусульман остается нерешенным вопросом и отечественного образования [2; 3]. Наша небольшая статья представляет собой опыт реконструкции жизни мусульман Волго-Уральского региона в XIII-XVIII вв.
В Волго-Уральском регионе ислам появляется еще в начале Х века. Ибн Руст в «Книге драгоценных украшений» упоминает о существовании в северных землях мусульман, к которым относился и булгарский царь Алмуш, отправивший в 921 году халифу письмо с просьбой прислать богословов, которые помогли бы обратить его народ в ислам. По его просьбе в Волжскую Булгарию прибыло представительное посольство, в состав которого входили известные богословы и проповедники [4, с. 52–69]. В 922 году ислам стал государственной религией Волжской Булгарии.
После завоевания монгольскими войсками Хорезма и Волжской Булгарии установились новые взаимоотношения между мусульманами Средней Азии и Волго-Уральского региона. Среднеазиатские мусульмане вместе булгарами и башкирами оказались в одном государстве — Джучидов, известного в Русской историографии под названием «Золотая Орда». Мусульмане-проповедники из Хорезма, обладавшие высокой богословской подготовкой, пришли в Волго-Уральский регион, широко открыв для татар и башкир возможности знакомства с исламом и мусульманской культурой в целом. На территории нынешнего Чишминского района Башкортостана существует мавзолей хаджи Хусейн-бека, построенный в 1339 году. Из сохранившейся надписи следует, что этот человек прибыл из Туркестана с проповеднической миссией. Существуют и другие памятники, относящиеся к периоду активной исламизации башкир и татар. Как отмечает А. Б. Юнусова, «судя по погребениям и памятникам материальной культуры, распространение ислама среди башкир заняло несколько столетий, и, как считает большинство исследователей, завершилось только в XIV–XV вв». [5, с. 23]. Среднеазиатское влияние значительно усилило развитие ислама на землях, входящих ныне в Татарстан и Башкортостан. В XIV веке ислам приобретает статус официальной религии в Золотой Орде, исламизация которой началась в начале XIII века.
Сложным периодом развития исламской культуры тюрков Волго-Уральского региона были XVI-XVIII века. После завоевания Казанского ханства (1552 год) и до правления Екатерины II (1762–1796 гг.) царским правительством против ислама была развернута активная борьба. Мусульманам настойчиво предлагалось отречься от своей религии и принимать христианство. Так, после завоевания Казани в нем имели право проживать только христиане: мусульман выселяли за пределы городской черты. Из 1853 домов, находившихся в пределах городских стен Казани, только 43 принадлежали татарам, которые приняли крещение или были переводчиками [6, с. 10–11]. В указе Петра I от 3 ноября 1713 года есть такие слова: «Басурманам магометанской веры, за которыми есть поместья и вотчины и в тех их поместьях и вотчинах за ними крестьяне и дворовые и деловые люди, крещенные православной христианской веры в Казанской и Азовской губерниях креститься в течение полугода, в противном случае владения вместе с крестьянами у них изъять и отписать на имя великого государя» [7, с. 421]. В 1740 году была создана Контора новокрещенских дел, которая должна была заниматься обращением мусульман в христианство. В своей деятельности она использовала три метода: прямые репрессии, экономическое воздействие и просветительские меры. Однако основным средством христианизации мусульман были репрессивные меры. Вставший во главе этой организации архиепископ Лука (Конашевич) начал свою деятельность с массового уничтожения мечетей. Именно при нем большая часть мечетей (более 70 %) была уничтожена. Принявшие крещение мусульмане освобождались от налогов, но эту сумму за них должны были платить оставшиеся в исламе. Такие гонения на мусульман обусловили, в частности, то, что татары и башкиры составили значительную часть выступивших против царского режима сторонников Пугачева и Разина. Эти репрессивные меры царского правительства против мусульман привели к тому, что мусульмане-горожане, обладавшие высокой культурой и знаниями, переселялись в сельскую местность, в том числе, башкирские деревни. Там они занимались проповеднической деятельностью, способствовали открыванию мечетей, мектебов (начальных школ) и медресе, работали имамами и учителями. Как пишет А. Б. Юнусова, после завоевания Казани в западных районах Башкирии «этнические процессы развивались под влиянием возрастающего потока миграции татар из внутренних районов разгромленного Казанского ханства. Сюда же в большом количестве устремляются, спасаясь от крещения, мусульманские проповедники, учителя, имамы, что привело к укреплению позиций ислама на территории Башкирии» [5, c. 25]. В годы царствования Петра I их ряды пополнились ликвидированными как класс татарскими феодалами, которые обладали предпринимательскими навыками и материальными ресурсами. «Мусульмане, лишились своей городской культуры, но с другой стороны, элита как бы сплотилась с народом, укоренилась в деревнях. Не удивительно поэтому, что в деревнях встречались муллы, знающие несколько языков и писавшие философские и суфийские трактаты со ссылками на труды мыслителей мусульманской и античной древности» [8, c. 6].
Положение изменилось при Екатерине II, которая, будучи немкой, была хорошо знакома с опытом религиозного противостояния католиков и протестантов в Европе, знала о бесперспективности силового решения религиозных вопросов. В мае 1767 года она посещает Казань, где встречается с представителями мусульманского духовенства. Думается, у царицы был и политический интерес в сотрудничестве с российскими мусульманами: при помощи них она надеялась налаживать отношения с Турцией, Крымским ханством и северокавказскими народами. В годы ее правления Святейший Синод выступил с заявлением о терпимости всех вероисповеданий и о запрещении архиереям вступать в дела, касающиеся «иноверных» исповеданий и построения по их закону молитвенных домов — мечетей. Началом официального признания ислама царским правительством можно считать 1782 год, когда был создан Муфтият — официальный мусульманский орган, занимающийся координацией деятельности мусульманских общин на территории России. На основе этого решения в 1788 году в Уфе было образовано Оренбургское духовное собрание мусульман (ныне Центральное духовное управление мусульман России), которому подчинялись все мусульманские общины России за исключением Таврической губернии (Крыма).
К концу XVIII века намечается оживление религиозной жизни мусульман: наблюдается быстрый рост количества мечетей и религиозных учебных заведений, печатных мусульманских изданий, развивается независимая от светских властей система мусульманского образования. Так, на рубеже XIX-XX вв. в России печаталось уже более 160 мусульманских периодических изданий, которые выходили главным образом на тюркских языках. Ряды мусульманских богословов и служителей культа пополнялись выпускниками авторитетных мусульманских учебных заведений Египта, Турции, Средней Азии. На рубеже XVIII-XIX вв. на территории Башкортостана, Татарстана, Оренбургской губернии начинается интенсивное строительство мечетей, мектебов и медресе, число которых растет с каждым годом. Так, в XVIII веке в Казани строится мечеть аль-Марджани, в Башкортостане открывается известное Стерлибашевское медресе, а в XIX — знаменитое медресе Усмания в г. Уфе. Это было прогрессивное учебное заведение, в котором наряду с богословскими, учили и светские дисциплины. Кроме мулл здесь готовили и школьных учителей. В медресе широко практиковался метод обучения, известный как джадидизм. Его сторонники пытались найти компромисс между религиозными догмами и благами европейской цивилизации, считали, что мусульманин должен знать не только каноны ислама, но и светские науки, ориентироваться в искусстве, технике, политике.
Литература:
- Рагозина С. Об антиориенталистской социологии ислама Брайана Тёрнера // Государство, религия, церковь в России за рубежом. 2015. № 1 (33). С. 297–310.
- Рахматуллин Р. Ю. Проблема объективности исторического знания или как возможен единый учебник истории // EuropeanSocialScienceJournal. 2014. № 8–3 (47). С. 69–73.
- Рахматуллин Р. Ю. Историческое знание в контексте философии науки // Вестник ВЭГУ. 2015. № 3 (77). С. 129–137.
- На стыке континентов и цивилизаций. М.: Инсан, 1996. 768 с.
- Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане. Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 1999. 349 с.
- Ермолаев И. П. Город Казань по писцовой книге 1565–1568 годов. Страницы истории города Казани. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1981. С. 3–15.
- Садур В. Г. Мусульмане в СССР: история и современность // На пути к свободе совести. М., 1989. С. 417–450.
- История мусульманской мысли в Волго-Уральском регионе. Казань: Иман, 2010. 231 с..
