Первое, основанное на толковании закона, упоминание о принципе исчерпания исключительного права на товарный знак появилось после внесения Федеральным законом от 11 декабря 2002 г. № 166-ФЗ оговорки «на территории Российской Федерации» в ст. 23 закона «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» (далее — Закон о товарных знаках), которая потом без существенных изменений была перенесена в ст. 1487 ГК РФ «Исчерпание исключительного права на товарный знак».
Вот что по поводу исчерпания прав говорит Всемирная Организация Интеллектуальной Собственности (ВОИС) на своем официальном сайте:
«…Исчерпание» означает одно из ограничений прав интеллектуальной собственности. Как только продукт, охраняемый правом интеллектуальной собственности, был сбыт на рынке либо вашим малым или средним предприятием (МСП), либо другими с вашего согласия, права интеллектуальной собственности на коммерческую эксплуатацию этого данного продукта не могут более осуществляться вашим МСП, поскольку они исчерпаны. Иногда это ограничение называется также «доктрина первой продажи», поскольку права на коммерческую эксплуатацию данного продукта заканчиваются после первой продажи продукта. Если иное не указано в законодательстве, то ваше МСП не может более контролировать последующие акты перепродажи, аренды, займа или других форм коммерческого использования третьими сторонами. Достигнуто достаточно широкое согласие в отношении того, что это применяется, по крайней мере, в условиях внутреннего рынка.
Относительно права на импорт следует отметить, что законодатель не установил для таких специфических объектов исключительных прав, как средства индивидуализации (которые лишь приравнены к результатам интеллектуальной деятельности), такого самостоятельного правомочия, как ввоз или импорт. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить перечисленные в ГК РФ объемы исключительных прав на средства индивидуализации и результаты интеллектуальной деятельности. Основной упор в отношении средств индивидуализации в полном соответствии со ст. 9, 10 и 10-bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности законодатель делает
В Российской Федерации существо права на товарный знак было раскрыто Конституционным судом Российской Федерации в определении от 20 декабря 2001 г. № 287-О [1], установившем, что:
- товарный знак представляет собой обозначение, способное отличать товары одних лиц от однородных товаров других лиц;
- право на товарный знак служит для индивидуализации продукции и для формирования признания продукции потребителем;
- праву на товарный знак корреспондирует обязанность обеспечить потребителям гарантии качества продукции обладателем исключительного права в случаях, когда продукция производится не им самим, а лицензиатом;
- исключительное право на товарный знак, закрепленное в ст. 2 и 4 Закона о товарных знаках, ограничивает права хозяйствующих субъектов, закрепленные в части 3 ст. 17, части 1 ст. 19 и ст. 34 Конституции Российской Федерации.
Очень важен и вывод о том, что использование исключительного права на товарный знак (а также распоряжение им и его защита в соответствии со ст. 1233 и 1250 ГК РФ) не должно противоречить всей правовой системе Российской Федерации, определенной в ст. 15 Конституции Российской Федерации, а не только ГК РФ. В частности, к правовой системе Российской Федерации относится антимонопольное законодательство, применимость которого к отношениям, связанным с осуществлением гражданского права на товарный знак, совершенно определенно следует из позиции ВАС и Конституционного суда Российской Федерации [2; 3].
К сожалению, наши суды, помня о национальном принципе исчерпания, по странной причине склонны забывать о принципе взаимности, который «…понимается как один из фундаментальных принципов международного сотрудничества, позволяющий обусловить дружественное отношение одного государства к другому адекватным ответным отношением.
Принцип взаимности в международном частном праве является проявлением схожего принципа в международном публичном праве — принципа равенства и сотрудничества государств, закрепленного в ст. 2 Устава ООН. Данные принципы носят характер сверхимперативных норм, имеющих высшую юридическую силу [4].
Принцип взаимности состоит в предоставлении государством иностранным юридическим и физическим лицам определенных прав и привилегий на своей территории при условии, что и его юридические и физические лица получают такие же права и привилегии на территории соответствующих государств» [5].
Некоторые отечественные судьи пытаются изобрести суверенное толкование контрафактности товаров, связанное не с легальностью их происхождения, а с желанием правообладателя защитить коммерческие интересы своих официальных дистрибьюторов на территории России, что не находит подтверждения ни в законодательстве, ни в судебной практике развитых стран, таких как страны ЕС, США, Япония и даже Китай. В частности, ст. 9 и 10 Парижской конвенции требуют применять пресекательные меры только к товарам, на которых незаконно размещен товарный знак и которые могут ввести в заблуждение относительно личности производителя или продавца. Аналогично подпункт (а) п. 7 ст. 50 соглашения ТРИПС гласит [6]: «Для целей настоящего соглашения:
- выражение «товары с неправомерно используемым товарным знаком» означает любые товары, включая их упаковку, маркированные без разрешения товарным знаком…»
Аналогичного толкования контрафактности придерживается и законодательство Европейского Союза а так же новейшее торговое соглашение по борьбе с контрафактной продукцией (Anti-Counterfeiting Trade аgreement — ACTA) [7].
Подобные злоупотребления правообладателей в части расширительного толкования понятия «контрафактность» давно известны развитым правовым системам. В частности, еще в 1991 г. антимонопольным актом Японии было установлено следующее [4]:
«Глава 3. Необоснованное препятствование параллельному импорту (4) Препятствование продажам параллельно импортируемого товара путем объявления его контрафактным.
Обладатель права на товарный знак может потребовать прекращения и пресечения продаж контрафактных товаров в качестве меры по защите от нарушения права на товарный знак.
Однако такие требования правообладателя к компании, оперирующей параллельно импортируемыми товарами, о прекращении и пресечении их продаж основаны на объявлении таких товаров контрафактными и нарушающими его право на товарный знак без достаточных на то оснований, и если эти действия осуществляются правообладателем для поддержания цен на товары по такому контракту, то такие действия являются незаконной недобросовестной торговой практикой (ст. 15 основного положения)».
Конституция Российской Федерации гарантирует свободу экономической деятельности, право каждого иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами, а также признание и защиту собственности, ее охрану законом (части 1 и 2 ст. 8 и 35).
В соответствии с общеизвестным юридическим пониманием гражданского оборота как совокупности сделок (то есть действий, изменяющих или устанавливающих права субъектов в отношении объектов прав и обязанности субъектов в отношении друг друга) и ст. 128, 129, 1250, 1252, 1515 ГК РФ контрафактные товары изъяты из гражданского оборота и согласно ст. 168 ГК РФ все сделки с такими товарами являются ничтожными. В частности, это означает, что на контрафактные товары право собственности возникнуть не может по причине изначального порока сделки вследствие их незаконной индивидуализации [4].
В противопоставление этому при совершении сделок с оригинальными товарами, индивидуализированными самим правообладателем или с его согласия, изначального порока сделки нет. На такие товары возникает право собственности, охраняемое законом, в том числе и тогда, когда их приобретает за рубежом субъект российского права.
Нашей стране, являющейся, по сути, нетто-импортером интеллектуальной собственности выгоден международный принцип исчерпания прав на товарный знак. Однако правительство РФ не давало поручения рабочей группе по подготовке очередных изменений в ГК РФ менять национальный принцип исчерпания на международный.
Помня об указе Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» [8], нельзя забывать, что вопрос соотношения права на товарный знак и свободы перемещения товаров и услуг, закрепленной в ст. 36 Римского договора об учреждении Европейского сообщества, был определенно и однозначно разрешен Европейским судом справедливости в пользу высшей юридической силы общественных интересов и экономической интеграции договаривающихся сторон. При этом Соглашение РФ — ЕС в ст. 19 полностью воспроизводит положения ст. 36 Римского договора, устанавливая в ст. 11 и 34 принцип недискриминации, основанный на принципе взаимности.
Подводя итог всему выше сказанному можно сделать следующие выводы.
Параллельный импорт, не смотря на свою молодость, является сложным политико-экономико-правовым явлением напрямую связанным с доктриной исчерпания права. Под параллельным импортом понимается импорт товаров за рамками каналов распределения, о которых имеется договоренность с изготовителем. Поскольку изготовитель/владелец интеллектуальной собственности не имеет договорной связи с параллельным импортером, импортируемые товары иногда называются «товары серого рынка», что на деле не совсем точно, поскольку как таковые товары являются оригинальными и лишь каналы распределения не контролируются изготовителем/владельцем интеллектуальной собственности. В настоящее время ведутся серьезные дискуссии на тему легализации параллельного импорта в нашей стране и мнения экспертов в данной области поделены примерно поровну. Юристы приводят различные доводы относительно своих позиций по данному вопросу, но, к сожалению, единообразного понимания данной проблемы достичь не удается до сих пор. Конечно же, противостоять правообладателям, которые всеми правдами и неправдами пытаются максимально долго удержать за собой исключительные права крайне тяжело. Часто в их руках находятся сильные рычаги воздействия на государственные органы, которые не хотят лишаться «куриц, которые несут золотые яйца». Автор настоящей работы придерживается позиции параллельных импортеров и выступает за международный принцип исчерпания права, так как данный принцип максимально содержит в себе как интересы потребителей, правообладателей и параллельных импортеров. С одной стороны он позволяет правообладателям получить полагающуюся им прибыль за реализацию товаров на рынке, а также никаким образом не умаляет их права на само средство индивидуализации, защищая их от контрафакта. С другой стороны, данный принцип дает возможность развития малого и среднего бизнеса, которого не хватает именно в нашей стране, а также международный принцип исчерпания позволяет вести нормальные конкурентные отношения, принятые во всем мировом сообществе.
Также данный принцип наделяет покупателя возможностью реального выбора удобного ему продавца, как в плане ценовой политики, так и в плане ассортимента и качества товара.
Что же касается законодательного регулирования параллельного импорта в РФ, то на сегодняшний день существуют некоторая правовая неопределенность. С одной стороны, статья 1487 ГК РФ предусматривает национальный принцип исчерпания права, который в свою очередь не допускает параллельного импорта, но с другой стороны, такой запрет практически прямо противоречит Конституции РФ, а также ряду Международных актов, в которых участвует РФ, которые в силу п. 4 ст.15 Конституции РФ имеют более высокую юридическую силу, чем законодательство РФ. Далее стоит сказать и про позицию ВАС РФ и КС РФ, которые в своих актах и решениях явным образом поддерживают международный принцип исчерпания, а также рассматривают Товарный знак как объект интеллектуальной собственности менее ценный, нежели объекты авторского или патентного права.
Комплексно рассмотрев положение параллельного импорта в РФ, представляется необходимым также изучить правовое положение данного вопроса в зарубежных странах, в которых параллельный импорт появился немного раньше, а, следовательно, имеется больший опыт в регулировании данной сферы отношений. Изучив международный опыт, можно будет с большей долей вероятности дать оценку тому пути, который в дальнейшем наша страна выберет для решения проблемы параллельного импорта. Международный опыт является очень важной составляющей выбора наиболее правильного пути развития, как законодательства, так и практики по данному вопросу. Грамотный анализ позволит избежать тех ошибок, с которыми более развитые страны столкнулись, выбирая тот или иной принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, и поможет построить в РФ современную, обеспечивающую свободные конкурентные отношения правовую концепцию ограничения исключительного права.
Литература:
- Определение Конституционного Суда РФ от 20.12.2001 № 287-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Бекижевой Ольги Николаевны и Федорюка Сергея Юрьевича на нарушение их конституционных прав статьями 2, 4, 6 и 7 Закона Российской Федерации «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» // СПС Консультант Плюс.
- Постановление Пленума ВАС РФ от 30.06.2008 № 30(ред. от 14.10.2010) «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства» // «Вестник ВАС РФ», № 8, август, 2008.
- Определение Конституционного Суда РФ от 01.04.2008 № 450-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы закрытого акционерного общества «Московский завод плавленых сыров «КАРАТ» на нарушение конституционных прав и свобод положениями статьи 4 и пункта 2 статьи 10 Закона РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», статьи 4 и части 2 статьи 14 Федерального закона «О защите конкуренции», пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // «Вестник Конституционного Суда РФ», № 6, 2008.
- Семенов А. В. «Исчерпание великой мистификации 21 века» // Патенты и Лицензии 2011 №8 – С. 2-15.
- Нешатаева Т. «Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права» //http://www.echr.ru/news/msg.asp? id_msg=413
- www.wto.ru/ru/content/documents/docs/Trips.doc
- Anti – Counterfeiting Trade Agreement (ACTA) //http://trade.ec.europa.eu/doclib/docs/2011/may/tradoc_147937.pdf
- Указ Президента РФ от 18.07.2008 № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» // «Российская газета», № 155, 23.07.2008.
