Историко-культурный потенциал текстов семейных родословных

В статье рассматриваются особенности вербальной репрезентации историко-культурного потенциала текстов семейных родословных. Представлены векторы проявления и развития интеллектуального уровня языковой личности.

Ключевые слова: семейные родословные, языковая личность, интенция, антропонимикон, топоним, имя собственное

Работа над текстом семейного родословия открывает дополнительные возможности для проявления не только творческих способностей личности в связи с общей тенденцией писать о своей семье лучшим языком, но и интеллектуальных, свидетельствующих о знании культуры и истории народа. Представим основные векторы развития интеллектуального потенциала языковой личности в процессе письменного оформления устных рассказов об истории семьи.

Создавая текст, авторы стремятся включить в семейное родословие фрагменты, которые говорят об интенции осознать себя частью общества и определить место своей семьи в истории страны. По мнению М. А. Лаппо, «глубокая личность должна не только уметь рассуждать о профессиональном предмете, не только хорошо разбираться в историческом, политическом, социальном контексте своего времени, но и уметь говорить о себе, вписывая себя в этот контекст, находя в нем себе место, для того чтобы вести с другими полноценный диалог. Именно эта способность и потребность приводит к появлению интервью, автобиографий, мемуаров, писем, дневников, которые и становятся индикатором глубины и величины личности» [1, с. 69–70]. Фрагменты семейных родословных содержат резюмирующие высказывания, которые отражают историческое сознание личности: Мне очень понравилось писать историю своего рода, я и раньше интересовалась ею. Но только написав её, я поняла, как она важна. Составляя свою родословную, мы не только разыскиваем потерянных предков, узнаём много нового о своей семье, но и вписываем себя в историю, передавая её своим потомкам (М. М. О., с.6). Анализируя события, происходившие в нашей большой семье, понимаешь, как история моей семьи неразрывно связана с историей моей многострадальной родины. Ни в одном учебнике истории об этом не прочтёшь. Многие события прошедших лет становятся ближе и понятней для меня. Историю начинаешь изучать на примерах конкретных людей, конкретных судеб (Р.Т., с.1).

Показательно, что историко-культурный фонд семейных родословных составляют не только вышеуказанные фрагменты-рассуждения, но и антропонимикон, который включает имена исторических личностей: Возле дома был большой сад. В этом саду росло несколько яблонь, привезенных то ли прадедом Никитой, то ли прадедом Степаном от самого Мичурина (Т. М. И., с. 3). Благодаря этому сочинению я многое узнала о своей семье. Больше всего меня поразило то, что мой дедушка видел вживую и здоровался с самим ФиделемКастро! (Ю. Е. А., с. 11–12). На фронте судьба свела его со знаменитым Лемешевым, больше недели жившим в блиндаже с солдатами, среди которых был мой дед. Дедушка не раз вспоминал те дни, когда он общался с Лемешевым (Т. М. И., с. 2). Контексты, содержащие имена исторических деятелей, с одной стороны, являются свидетельством творческого потенциала языковой личности, с другой стороны, образуют персоносферу (термин Г. Г. Хазагерова) рядового носителя русского языка и отражают уровень энциклопедических знаний.

Антропонимическая насыщенность и нарративный характер жанра обусловливают употребление топонимов и сохранение их утраченных вариантов: Поженившись, дедушка и бабушка поселились в п. Уразово Валуйского района, но в 1966 году переехали в Корочу (А. Д. С., с.6). В Курской губернии Пристенского района жила семья Зелениных (Щ. Ю. Е., с. 3). На месте нынешнего села Новый Посёлок (Круглик) более ста лет тому назад было урочище Круглое. В этом урочище был постоялый двор (Х.О., с.3). Кроме того, тексты семейных родословных являются топонимически насыщенными, так как содержат легенды о возникновении названия деревни, села, города: Его предки были потомственные дворяне (по отцовской линии), и даже до сих пор на Украине есть хутор Мыцких. Его назвали по фамилии польского дворянина, который проживал на этом хуторе (М. М. О. с.6). В народе он получил название выселок Люлинский или просто хутор Люлин. Никто не знает, откуда пошло такое название. Но бытует мнение, что название пошло от фамилии Люлины. Хотя есть и другая точка зрения, что это название происходило от слова «люлька», т. е. колыбель, потому что места здесь тихие, спокойные и хутор расположен будто в колыбели (Я. К. П. с. 2). «Лингвистика топонимии в текстах семейных родословных свидетельствует о дефиците легенд в культуре социума. В настоящее время, чтобы привлечь туристов, историю научились «делать». В противовес такой искусственной истории можно, во-первых, сохранять в памяти старинные, пусть даже утраченные названия географических объектов, а во-вторых интересоваться легендами, собирать их» [3, с. 153–154]. Включение топонимических легенд в структуру семейных родословных отвечает потребности членов социума не только сохранить топонимическую легенду в памяти семьи, но и передать её следующим поколениям.

Жанровая специфика семейных родословных предполагает конкретность, точность повествования и описания, что достигается благодаря периферийным именам собственным, которые включаются в контексты различной тематики:

1) исторической: Втот год вся семья первой вступила в колхоз им. Некрасова (впоследствии «Трудовик»), в котором тогда было 10 дворов. Этот колхоз считался самым богатым и лучшим в округе (К. А. А., с. 5); Сейчас, в двадцать первом веке, в разных частях бывшегоСССР живет 11 правнуков и 9 праправнуков простой крестьянки Анны Кузенко (Б. М. Ю., с. 1–2);

2) военной: Сейчас у папы осталась память о дедушке: орден Красного Знамени и орден Красной Звезды (М. Т. С., с. 8); Я обожаю ее истории о прошлом, она потрясающий рассказчик. Несомненно, ее истории в основном касаются Великой Отечественной войны. Я иногда удивляюсь, видя, насколько она живо и с такой реалистичностью рассказывает все события, произошедшее в ее жизни (М. А. В., с. 3);

3) культурологической: Особым божественным огнем воспылала икона Божьей Матери, наполнились светом фотографии в рамках, от которых веет таинственной, невообразимой негой прошлых веков. С портретов смотрят незнакомые, но очень родные лица…(Н. Е. Н., с. 3); И вот однажды, когда я первый раз увидела книгу «Солдаты Победы» и прочитала там фамилии родных (может, это и однофамильцы), меня охватили чувства, которые нельзя выразить одним словом: это и боль, и радость, и гордость (Л. К. М., с. 5);

Историко-культурными ценностями можно считать сведения о традициях и обрядах, которые сохраняются благодаря акусматической культуре, однако их письменная фиксация в процессе написания родословной способствуют также популяризации культурных традиций в современном обществе: На праздник Троицы было принято ходить в лес, срезать ветви деревьев, собирать цветы и траву, а затем приносить домой и украшать дом цветами, разбрасывать траву по полу (П. Ю. И., с. 8). В этот день моя прабабушка украшала дом зелёной травой и ветвями деревьев. С утра она наряжала детей в самые красивые костюмы и платьица, и вместе с прадедушкой они шли в храм, чтобы причаститься (Н. О. Н., c. 5).Когда мать семейства шла навестить роженицу, пеклись блины, стопочка блинов накрывалась чистым полотенцем и в качестве символа здоровья и благоденствия вручалась роженице (Ш. Е. В., с. 6). У нас есть особая традиция, точнее особое блюдо, которое готовится только на Рождество — «кутя». В ночь перед Рождеством специально на столе оставляется тарелка с кутей для «предков» (Г. И. В., с. 6). Исследуя обрядовый хронотоп, В. К. Харченко отмечает такие преимущества соблюдения обряда, как «скрепление семьи, гармонизация восприятия будней и праздников, самоуважение личности» [2, с. 33–34].

Письменный характер семейныхродословных способствует сохранению редких фактов языка, в том числе диалектных, региональных, устаревших слов: Бабушка вспоминает, что в семье не было даже лишнего одеяла. Иногда приходилось укрываться ряднинами — самоткаными грубыми покрывалами (Ш. Е. В., с. 6). Семен Илларионович уезжал на заработки и привозил продукты. В основном это было зерно, из которого варили манную кашу — мамалыгу (П. Ю. И., с.5). Она говорила «танцевать в три ноги», т. е. делать дробушки, этому мастерству она научила своих внуков, правнуков (М. А. С., с.4). Родословные содержат богатейший фонд имён собственных, редких в современном именнике: Агей, Куприян, Никанор, Свирид, Устин, Фокий, Горпения, Улита, Харитина и др.

Кроме того, в семейных родословных сохраняется этнокультурная коммуникативная формула ИМЯ-ОТЧЕСТВО: Рассказывая о своей семье, бабушка всегда с уважением говорила о своих родителях, называя их по имени-отчеству (Н. О. Н.); Эта энергичная женщина в свои 83 года много рассказывает о войне школьникам, её интересно слушать, у неё прекрасная память, она помнит не только все даты сражений, но и фамилии, имена и отчества своих боевых подруг и друзей (Ж. О. А.).

При первом упоминании в большей степени представлены полные формулы именования родственников: Две его сестры и брат жили с родителями — Барыкиным Дмитрием Федотовичем и Барыкиной Екатериной Васильевной, а также Барыкиными Федотом Михайловичем и Матрёной Петровной, бабушкой и дедушкой (Б. А. В.). Цель употребления подобных вариантов именования — запечатлеть родственника в семейной памяти, сохранить, наряду с фамилией и именем, отчество, воспринимаемое носителями языка как нечто ценное, необходимое русскому человеку для жизни в обществе. В случае незнания отчества предка автор нередко выражает сожаление, что, несомненно, указывает на ценность имени в русском языковом и культурном сознании: Родоначальником рода (примерно с 1805 года) называют деда Ларю, увы, настоящего имени не помнит никто (Н. Т. В., с. 2). У графа была единственная дочь, когда пришло время выходить ей замуж, то её отдали за Великих. К сожалению, ни имени, ни отчества мне неизвестно (С. И. А., с.2). А память о её муже, моём прадедушке, осталась на мемориальной доске нашего села. Здесь записаны фамилии и инициалы, даты жизни и смерти людей, погибших в боях за Родину (А. Т. Ю., с.5). Показателемзначимости, ценности отчества в русской языковой картине мира являются также количественные данные: отчество входит в официальные формулы именования, которые составляют 24 % от общего числа вариантов именования (более 10 тыс. употреблений) [4, с. 93].

Таким образом, историко-культурный потенциал находит отражение в текстовой ткани семейных родословных и обнаруживает связи с ментальными интенциями (прогнозирование текстового пространства на содержательном уровне, включение исторических фактов, осознание связи истории семьи с историей страны), речевыми интенциями (письменная фиксация редких языковых и культурных фактов, сохранение этнокультурной специфики употребления имени собственного), коммуникативными интенциями (точность повествования, детальность в описании, выразительность и доступность речи как способы организации эффективной коммуникации с предполагаемым адресатом). Отмеченные интенции в жанре семейных родословных реализуются посредством ментально-речевой деятельности и отражают уровень развития интеллектуальных и творческих способностей личности.

Литература:

1. Лаппо М. А. Кого можно назвать носителем элитарной речевой культуры? // Русская речь. — 2014. — № 4. — С.67–72.
2. Харченко В. К. Обрядовый хронотоп и современный хроноцид // Современные проблемы языкознания, литературоведения, межкультурной коммуникации и лингводидактики: Материалы 2-й Международной научной конференции, 20–21 апреля 2016 года, Белгород, Россия / отв. ред.: член-корреспондент РАН, д.ф.н., проф. В. А. Виноградов. — Белгород: ИД «Белгород» НИУ «БелГУ», 2016. — С.31–35.
3. Харченко В. К., Черникова Е. М. Лингвогенеалогия: Имя собственное в жанре семейных родословных. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. — 192 с.
4. Черникова Е. М. Имена собственные в жанре семейных родословных: дис. … канд. филол. наук. — Белгород, 2009. — 243 с.