Дом является одним из основополагающих архетипов человеческой культуры. Жилище, изначально призванное защищать человека от природных стихий, постепенно приобретает новые функции, рассматривается в контексте обширного круга понятий: «кров», «семья», «народ», «страна», «нравственность», «память», «вера» и др. Благодаря дополнительной семантической нагрузке, дом становится уменьшенной моделью мироздания и бытия человека и в полной мере выражает особенности менталитета того или иного народа. Мироздание в миниатюре представляет собой также архитектурное пространство храма. Не случайно слова «храм» — «жилище Бога» и «хоромы» — «жилище человека» семантически сближенные.
Первыми приспособленными под укрытие от природных сил пространствами были палеолитические пещеры, предназначенные как для жилья, так и для поклонения духам или душам животных, убитых на охоте, обрядов инициации и других древних ритуалов. Жилая и культовая архитектура долгое время сосуществовали как два равнозначных функциональных типа. Античные дворцы сохраняли в себе изначальную суть архитектуры и в то же время некую двойственность — функционирование сакрального и бытового (повседневного). Царский дворец в древние времена представлял собой особое, священное пространство. Можно предположить, что всякое жилище воплощало в себе модель космоса хотя бы на элементарном уровне: вход (граница между внутренним и внешним миром, «чужим» и «своим» пространством), очаг (ось, центр мира), ложе, спальня (институализация брачного пространства), кладовая (плодородие, символ природных сил).
Всякий храм зиждется на идее соборности, единства, совместности людей. Само слово церковь (греч. «экклесия») изначально обозначало не только здание для религиозных обрядов, но и собрание верующих. Иудейская синагога (греч. «собрание») традиционно являлась домом для молитвы, местом сбора единомышленников. Гегель писал: «Наличие в храме общины является необходимым его признаком» [5, С.185].
В дальнейшем, храмовым значением стали наделяться и другие места собраний людей по какому-либо необычному поводу. Так появились «храмы искусств», храмы науки». Музей, к примеру, буквально переводится с греческого как «дом (храм) муз», где собраны произведения искусства. Храмами часто именуются театры, звонки которых сродни звону колокола знаменуют погружение в нечто особое, «потустороннее», «не от мира сего».
«Подобно культовому сооружению, театр является местом подлинного творения, — местом, где из нас делают и предъявляют нам в виде образа нечто такое, в чём мы ощущаем и узнаём реальность, превосходящую реальность нашего «Я» [2, С. 158].
Невзирая на глубину космогонических смыслов, заключенных в рукотворных сооружениях, самым величественным, сакральным и непостижимым для человеческого существа Храмом остается природа. Она является истинным храмом Человечества, целостным и гармоничным, не нуждающимся ни в каких дополнительных служителях и атрибутах. «Дух этого храма есть всесущий верховный жрец, единобожий посредник, находящийся один в непосредственном отношении к божеству» [10, С. 51]. Природное естество находится в непрерывном становлении и развитии, в вечном стремлении к диффузии с высшим естеством человека, к диалогу с его душой. Наиболее полное слияние с духом природы, вследствие богатства внутреннего мира и тонкой восприимчивости к законам мироздания свойственно людям искусства и в частности — поэтам. Они способным достичь, посредством своего творчества, взаимопонимания с природной сущностью, возвращая в стихах человеку и природе их изначальную симбиотическую форму сосуществования. Один из певцов русской природы, Ф. И. Тютчев выразил данную идею слияния следующими строками в стихотворении «Весна» (1838): «Игра и жертва жизни частной! Приди ж, отвергни чувств обман И ринься, бодрый, самовластный, В сей животворный океан! Приди, струей его эфирной Омой страдальческую грудь — И жизни божеско-всемирной Хотя на миг причастен будь!» [12, С.315].
Тяга человека к божественному, сакральному, стремление пройти собственный духовный путь и обрести свой внутренний Храм свойственна ему с начала времен и не будет утрачена за все время его осознанного существования на земле. Поэты во всем мире освещали в своем творчестве эту вечную литературную тему.
На рубеже минувшего и нового столетий, в 2001 году, в городе Арзамасе увидел свет сборник стихотворений со скромным названием «Лирические отступления». В сборник вошли произведения разных лет. Стихотворения сборника лишены словесной изощренности и своей трогательной простотой и естественностью способны затронуть души читателей и бережно коснуться тайн мироздания.
Книга состоит из двух частей. Часть первая представлена творчеством Ю. А. Курдина. «Маяки судьбы моей», «Календарь жизни» — таковы названия разделов сборника, свидетельствующие о философичности и «глубине» входящих в них стихотворений. Мудрость лет, прожитых старшим поколением, переплетается в них с любовью к родному краю, матери, природе.
Необходимо отметить в данных стихотворениях частое обращение автора к концептуально важному понятию «дома» как одного из основополагающих образов в русской литературе. «Где ты, домик мой заветный…» — такой строчкой открывается сборник, с первой страницы ориентируя читателя на общечеловеческие, «вечные» ценности. Образы «тихого дома», «отчего крова», «родимого порога» являются главной составной частью создаваемого автором образа Родины [7].
Необходимой составляющей проявления концепта «дома» в стихотворениях сборника является религиозный аспект.
Образ храма в стихотворениях Ю. А. Курдина символизирует православную Русь с её многовековой культурой и обширной исторической памятью, вбирающей в себя прошлое и настоящее России: «…И решается сельский житель Возродить святую обитель — Наших предков бесценный дар» [7, С. 22]. Образ храма также используется автором как символ объединения России: «Не скупись, православный люд, пробудись на благое дело — Слишком долго Россия терпела Вакханалии разных иуд» [7, С.22]. Храм олицетворяет собой богатство души народа, тот «спасательный круг», без которого в современную прагматичную эпоху человеку грозит нравственная гибель. Он внушает людям чувство покоя, покаяния, ощущение духовного просветления: «Встанет крест над селом моим — Явит в душах людских просветленье» [7, С.22].
Удалось автору в своих произведениях найти и точные, музыкальные метафоры для воспевания первоосновного — природного Храма. Природа — всеохватывающая святая стихия. Поэты обращаются к природе в момент высказывания самых сокровенных мыслей и чувств. Как писал А. Афанасьев: «Древний человек почти не знал неодушевлённых предметов, всюду находил он разум, и чувство, и волю. В шуме лесов, в шелесте листьев ему слышались… загадочные разговоры» [1, С. 34].
Мир природы в стихах Ю. А. Курдина гармоничен и мудр, а потому благосклонно откликается на душевные порывы своей мятущейся несовершенной части — человека, делясь с ним внутренней силой: «Весной и я как будто вновь расцвел, наполнившись весельем и мечтою. И звонкий май любовь с собой привел, И тает грусть за синей теплотою» [7, С. 29]. Природа для автора имеет такое же сакральное значение, как и храм рукотворный, как и отчий дом. Не случайно в описаниях всех трех понятий используются эпитеты «тихий», «белый», «светлый», символизирующие чистоту, радость, надежду, умиротворение.
Идейный динамизм концепта «храм» в сборнике заключается в его многозначности и сложности. Он выражает функцию христианской жертвенности, выступает символом строительства Руси, России и одновременно выполняет космогоническую функцию.
Третий раздел сборника — «Сердцебиение встречи случайной» — представляет читателю стихотворения о любви. Тема любви всегда связана у поэтов с личными переживаниями, оттого у каждого она звучит и выражается по-разному. Любовь по Ю. А. Курдину — это пышная, пламенеющая роза, расцветающая вопреки любым холодам, это светлые мгновения сближения, соединения душ. Мотивы несчастливой любви и расставания окрашены в спокойные тона светлой грусти, когда чувства живы лишь в воспоминаниях: «Пусть они напомнят мне в печали, словно бы пожатием руки, Как в полях друг друга мы встречали, И нам ночи были коротки» [7, С.26].
Несколько иная тональность присуща второй части сборника «Лирические отступления», автором которой является Сергей Николаевич Пяткин. Здесь тема любви развернута во всем мелодическом многообразии этого священного чувства. Лейтмотивом стихотворений является расставание как итог «недолгого романа» [7, С.39]. Лирический герой С. Н. Пяткина видит в любви средство для оживления, обновления, спасения души: «И бьется сердце оживлённой кровью, Спасённый мир предстал глазам моим» [7, С. 63]. Однако чувство это возвышенное, хрупкое, подверженное разрушительному воздействию «быта, проверяющего любовь», «злой земной привычки» [7, с. 39, С. 57]. Не выдержавшее проверки, чувство исчезает, оставшись лишь в воспоминаниях. Удел героя — вереница скитаний в поисках единственной настоящей любви, «крест одиночества… на годы», чувство «горькой вины», греховности, и как следствие, покаяния: «Снилось мне, что никто не обманут, И Господь нам грехи отпустил» [7, С. 41]. Любовь для него — чувство высшего порядка, «святое таинство души» [7, С. 47].
Таким образом, на страницах сборника «Лирические отступления» нашел яркое отражение концепт «храм» в многообразии значений и символических «вечных» смыслов, обладающий неизменно позитивной аксиологической направленностью. В данных поэтических текстах храм объединяет в себе идеи космизма, веры, национального единения, гармоничного сосуществования мира человека и мира природы. Сакральное начало, присущее стихотворениям сборника и русской литературе в целом, помогает читателям в обретении внутреннего духовного стержня, необходимого современному обществу, охваченному чувством гуманитарной тревоги. «Суть гуманитарной тревоги сегодня в том, что молодые современники отказались от духовного труда, который выводит людей из тупиковых ситуаций, помогает преодолеть кризис, учит бескорыстной любви к ближнему» [14, С. 101].
Литература:
- Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М.: Современный писатель, 1995. — 576 с.
- Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. С.155–165.
- Галиев С. С. Образ храма в русской литературе рубежа XX-XXI столетий / Андреевские Чтения. Литература XX века: итоги и перспективы изучения, М.: Экон, 2010. — 399 с.
- Ганичев В. Н. Православный дорожник.- М.: Воениздат, 2003, — 560 с.
- Гегель Г. В. Ф. Лекции по эстетике. // История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. М.: Наука, 1959, С. 173–201
- Завьялова Т. Опыт рецензии. «Мы просто обязаны любить жизнь…» // Просветительский журнал «Арзамасская сторона» № 1–2, 2001, С. 49–53.
- Курдин Ю. А., Пяткин С. Н. Лирические отступления. Стихи разных лет. — Арзамас: АГПИ, 2001. 78 с.
- Курдин Ю. А., Природные святыни в народном православии Арзамасского края // Приволжский научный вестник. 2013. № 8–2 (24). С. 89–94.
- Мухин А. С. Архитектура и архетип. СПб.: Изд-во СПбГУКИ, 2013. 308 с.
- Новалис. Гейнрих фон Офтердинген. Фрагменты; Ученики в Саисе. СПб.: Изд-во Евразия, 1995. 131 с.
- Софронова Л. А. Молитва, икона, храм в русской поэзии // Культурология. № 3 (42), 2007. С. 56–68.
- Тютчев Ф. И. Полное собрание сочинений. Письма. В 6-ти томах. Т. 1. / Сост. В. Н. Касаткина. — М.: Издательский Центр «Классика», 2002. 528 с.
- ШуклинА. Образ дома в русской классике: проблема научного похода // Молодой человек в системе современного образования: Тюмень: «Печатник», 2011. С. 221–227.
- Фортунатова В. А., Валеева Е. В. Гуманитарная синергетика в системе образовательных технологий // Международный научно-исследовательский журнал. Ч. 5. № 7(14). 2013. С. 100–102
- Fando R. A., Valeeva E. V. Conflict harmonization between natural-science and art education // Scienceand Education: materials of the II international research and practice conference, Munich, December 18th — 19th, 2012. Munich: Vela-Verlag, 2012. Vol. II. P. 643–646.
