Глубокие изменения, происходящие в социальных и культурных процессах, модернизации образования, предъявляют новые требования к деятельности педагога — музыканта. Преподаватель, в чьи непосредственные обязанности входит не только обучение подрастающего поколения, но и воспитание его, должен обладать высоким уровнем знаний, умением находить нужные методы и слова, которые бы помогли сохранить интерес к обучению, то есть он должен владеть методикой профессионального педагогического общения.
Общение между педагогом и учеником в условиях музыкально-педагогической деятельности происходит, главным образом, в работе над решением множества задач, связанных с выработкой навыков, приёмов и умений, т. е. тех средств, с помощью которых станет возможным освоение того или иного сочинения в ходе межличностного общения.
Феномен музыкально-педагогического общения в истории фортепианной педагогики неоднократно подтверждался деятельностью многих выдающихся представителей музыкального искусства. Среди них, по нашему мнению, удивительным явлением предстаёт образ Анны Даниловны Артоболевской — которая показывала «чудеса» музыкально-педагогического общения с начинающими юными музыкантами. Жизнь и творческая деятельность А. Д. Артоболевской, ученицы М. В. Юдиной — выдающейся личности и пианистки XX столетия, у которой она окончила Петербургскую консерваторию, всецело принадлежит русскому искусству и Московской консерватории, в стенах которой он проработал 40 лет в ЦМШ. Анна Даниловна воспитала целую плеяду учеников, многие из которых стали гордостью исполнительского и, в том числе, педагогического искусства. Среди них: А.Наседкин, А.Любимов, Е.Королёв, А.Головин, Л.Тимофеева, Т.Федькина, В.Овчинников, Ю.Розум, композитор С.Слонимский и многие другие. Артоболевская своей творческой деятельностью не только продолжила традицию русской фортепианной школы, но и создала свою школу, как в исполнительстве, так и в педагогике.
Пристальное внимание, изучение и исследование исполнительской, педагогической, методической и научной деятельности учеников класса А. Д. Артоболевской, заставляют нас сделать предположение о существовании эффекта личности этого музыканта, эффекта обаяния ее музыкально-педагогического общения.
А. Д. Артоболевская, обладая разнообразными дарованиями: пианистическим, литературным, поэтическим, всю свою жизнь и все свои силы посвятила педагогике. «Я уже давно, — нередко говорила она, — играю руками своих учеников» [1, с. 4]. В своей педагогической деятельности она умела воспитывать любовь к прекрасному у человека самого раннего возраста, вселяла веру в своих воспитанников. Вместе с этим учила и мастерству, то есть умению нести красоту в окружающий мир.
Артоболевская в своей педагогической деятельности неустанно искала новые приёмы и методы работы с учениками. Во взаимодействии с ними постепенно выстраивалась её система музыкально — педагогического общения, в которой она стремилась воспитать молодого пианиста в соответствии с особенностями дарования каждого из учеников. Эта система была столь благотворна, что способствовала созреванию музыкальных личностей, отличающихся и не похожих друг на друга.
Отличительной чертой музыкально-педагогического общения А. Д. Артоболевской с детьми является интенсивное развитие способностей ученика ещё в донотный период обучения, где существенную роль играет развитие слуховых представлений, образно-эмоциональное восприятие одновременно с двигательно-моторными ощущениями и приёмами. Важным элементом в работе на первоначальном этапе, являлась «лепка» рук ребенка. Нет ничего податливее — говорила Анна Даниловна — чем руки ребёнка в возрасте 5–6 лет и, действительно, дети быстро загорались от того, что через несколько уроков могли играть двумя руками несложные пьесы в ансамбле с преподавателем. Это было, то мотивационное поле, которое определяло условия для продолжения творческого общения. А. Д. Артоболевская признавалась в своих высказываниях, что «окунала» детей в музыку, бросала их туда, как часто учат детей плавать.
Благодаря такому музыкально-педагогическому общению через полгода занятий ребёнок уже умел играть несколько пьес двумя руками, имел определенные теоретические представления, неподдельный интерес к гаммам, и понятие о полифонии, а через год — мог сыграть уже порядка 30 разнохарактерных пьес в присутствии публики наизусть. Анна Даниловна всегда помнила о том, что ребёнок, знакомясь с каким-либо произведением, уже обладает своим характером, индивидуальностью, темпераментом, а значит своей будущей заинтересованностью к той или иной музыке, и этот интерес и любовь — тесно связаны: нет интереса без любви, также как нет любви без интереса.
Артоболевская не навязывала ученику свой путь, а шла за его стремлениями и направляла его. Это один из важнейших приёмов её педагогического общения; он помогал сохранять у детей интерес к музыкальным занятиям, поддерживал огонёк, который педагог старался преобразовать в пламя любви. Приобщая ребёнка к музыке, она выстраивала урок по заранее созданному плану, на высоком уровне владела материалом и репертуаром, и знала, что и когда нужно дать каждому ученику и в какое время.
Анна Даниловна Артоболевская прекрасно владела инструментом. Это помогало ей разбудить внутренние возможности скрытого таланта. Она стремилась первоначально «заразить» ребёнка своей страстью к музыке так, чтобы страсть вмещала в себя, и цель, к которой человек стремится, и энергию её воплощения. И когда эта цель будет достигнута, для ребёнка «зазвучат» тысячи вещей, казавшиеся ему ещё вчера неинтересными, музыкальный мир откроется по-новому и проснётся самая сильная и благородная жажда — жажда творчества.
Основу «заражённости» музыкой самой Артоболевской составляло убеждение, что музыка — язык человеческой души и душу надо учить трудиться с самого раннего детства, иначе, как показывает жизнь, будет поздно. Её огромный педагогический опыт доказывал, что все, коснувшиеся музыки по-настоящему глубоко, выросли хорошими, честными, полноценными людьми. Она любила повторять слова Р. Шумана о том, что законы нравственности и законы искусства тождественны.
Жизненным и педагогическим кредо Артоболевской было твердое убеждение, что в нашей стране намного больше музыкально одарённых детей, чем мы знаем. Чаще они остаются в неизвестности, так как не у каждого педагога есть талант достойно вырастить эти драгоценные семена. Исходя из предыдущей мысли, Артоболевская считала, что начальный этап обучения является решающим для всей дальнейшей судьбы музыканта. Это как плодородное поле, где посаженные семена превращаются в прекрасные растения.
На основании этого вполне справедливым становится её суждение о том, что нет ничего ужаснее самовлюблённого педагога: "...ни один педагог не смеет считать, что он нашёл свой метод, который должен, по его убеждению воспринять как определённую истину каждый ученик. В педагогике нет ничего статичного, ни одна педагогическая находка не может стать аксиомой, пригодной для каждого ученика» [2, с. 7]. Каждый ученик был для А. Д. Артоболевской личностью, на каждого она собирала индивидуальные дневниковые записи, где записывала всё о своих воспитанниках: их интересы, склонности, этапы развития, трудности и достижения. Она точно по-матерински относилась к каждому ученику, и этой любовью к своим ученикам заражала и других: «Дорогая Анна Даниловна! Ваша Танечка пречудесная! Вы нисколько не преувеличивали… Жду Вас вместе с нею на днях… Девочка — чудо, но чудо самое естественное», [3, с.13].
Всем известно, что для многих людей музыка остаётся за глухой стеной полного к ней равнодушия. Это давало основание А. Д. Артоболевской убеждать окружающих её педагогов-музыкантов быть предельно терпеливым к своим ученикам, чтобы не отпугнуть ребёнка: «Самый великий труд — доброта, самый тяжкий, который нам только ниспослан...Быть всегда добрым — труд гигантский, самый большой из известных человечеству» [4, с. 46].
В своем педагогическом общении, А. Д. Артоболевская уделяла внимание индивидуально подобранному количеству произведений, то есть плану работы и была убеждена, что недогрузка или топтания на месте, это результат при котором ученик начинает терять интерес, устаёт, отключается, а тем самым утрачивается пульс и ритм занятия. В её педагогике всегда присутствовала смена элементов преподносимых знаний. Получалась как бы «цепь», на первый взгляд, не связанных между собой элементов (в представлении ребёнка), которые излагались параллельно и к которым педагог в процессе урока попеременно возвращался. Через некоторое время наступал такой момент, когда отдельные элементы соединялись, сливались в единое целое и твёрдо усваивались. О принципах опережающей педагогики в общении с учениками Артоболевская сказала в своих дневниках: «Человек может быть больше чем он может...Только надо всегда бежать впереди самого себя» [4, с. 47].
Анна Даниловна Артоболевская была твердо убеждена, что самое большое достоинство педагога заключается в том, чтобы раскрыть личность ученика, а не диктовать свою волю или навязывать свою индивидуальность и тем более, не делать образец для подражания. Отсюда можно сделать вывод, что педагогическое общение Артоболевской можно считать «педагогикой дальних результатов», так как, эта педагогика формирует не только музыканта, но и личность ученика, тем самым, формируя общество в целом. Она часто задавалась вопросом: как будем учить ребёнка? Будем ли мы только обучать ребенка, или через обучение, через развитие его способностей, будем его воспитывать? И конечно, Артоболевская отдавала предпочтение второму, поскольку, воспитав, можно, тем самым, непременно и обучить, и это получится на качественно ином, более высоком уровне.
Основным педагогическим кредо в педагогическом общении А. Д. Артоболевской, было стремление максимально знакомить ученика с самым лучшим, что создано в музыке, потому что ребёнок может своим сознанием воспринимать всё новое, хотя бы и сложное, и, подобно первопроходцу, своим свежим, нетронутым восприятием осознать и унести в жизнь запомнившиеся ему образы. В конечном итоге, это и будет формировать его личность.
А. Д. Артоболевская придавала большое значение научным разработкам и исследованиям в области методики обучения и воспитания и считала очень важным в своей работе пользоваться предлагаемыми методами. В своей педагогической деятельности она внимательно следила за находками и открытиями, относящимися к пониманию личности и поведения человека
Педагогическое общение А. Д. Артоболевской было уникальным, к ней приводили детей и учащихся из самых отдалённых уголков страны. Она была внимательна к каждому ребенку, потому что считала, что неодаренных детей не бывает. Есть дети не раскрытые, и чем больше одарён ребёнок, тем труднее определить его одарённость, так как задатки большого таланта скрыты глубоко внутри. Раскрытие индивидуальных особенностей в этом случае происходит через 2–3 года, пока педагог сумеет выявить специфику и особенность дарования воспитанника, указывающие по какому пути его направить. Но ни одного — ни ярко одарённого, ни того, кто с трудом осваивает азы, педагог не должен оттолкнуть, а наоборот постараться увлечь ученика независимо от его способностей, потому что главная миссия учителя — воспитать человека.
А. Д. Артоболевская, действительно, не писала и не печатала научных статей, методических работ и трудов, не выступала с популяризацией своей школы в средствах массовой информации, как это делали многие методисты. Но, в тоже время, её работу и учеников, её несравненное искусство музыкально-педагогического общения знали по всей стране и за рубежом.
Как показывает исследования педагогической деятельности Артоболевской, те интересные находки в работе с учениками, многочисленные педагогические приёмы, формы и методы её профессиональной деятельности являлись, с одной стороны, результатом огромного опыта (более чем полувековой педагогической деятельность), с другой — оживали благодаря искусству педагогического общения. Поэтому можно говорить о музыкально-педагогическом общении — как о её методе.
За многолетние годы работы в ЦМШ сформировались основные принципы её музыкально-педагогической деятельности, часто оригинальные своей неординарностью. Анна Даниловна считала, что учить детально каждое произведение не целесообразно: надо выбирать лишь два, три из программы учебного репертуара и доводить их до законченности, другие произведения необязательно отшлифовывать до блеска. Проходила всё новые и новые пьесы, периодически возвращаясь к пройденному, убеждая учеников помнить те пьесы, которые составляют ядро репертуара. Поступая так, Анна Даниловна была уверена (и опыт доказал это), что исполнение со временем улучшается само по себе. Это был один из методов естественного ненавязчивого совершенствования и формирования профессиональных возможностей памяти юного музыканта как исполнителя. В тоже время, детальная и трудоёмкая работа над репертуарными произведениями давала представление ученику об огромном труде, необходимом для технически совершенного исполнения понравившегося произведения.
Наряду с произведениями художественно-ценными в классе в обязательном порядке проходились инструктивные этюды. Произведения инструктивного направления, нужные для отработки того или иного штриха, приёма, различных элементов движения, необходимых навыков, становились со временем ненужными. Но всё, что проходилось в классе, естественным образом переходило в копилку опыта, а наработанные умения помогали преодолевать технические трудности в произведениях мировой классики. Так закладывались основы того, что Г. Г. Нейгауз называл «рукой, повинующейся интеллекту», то есть пианистической техники. «Я стараюсь давать этюды лёгкие (речь в данном случае идёт о младших учениках), даже наивные, понятные, простые, легко запоминающиеся, но чтобы каждый нёс в себе элемент той трудности, которая, будучи освоена в малом, поможет в дальнейшем преодолеть техническую трудность в большом» [1, с. 5].
Продолжая мысль о необходимости использования в педагогической работе инструктивных произведений, можно отметить своеобразный приём, который удивительным образом помогал, маленькому пианисту в освоении всё нового и нового знакомства с учебно-инструктивной литературой, а именно этюдами. Программный репертуар был обязательной фазой, как необходимый этап в развитии пианиста, особенно подготовительных и начальных классов. Словесно — поэтическая подтекстовка, придуманная педагогом, или, как часто в наше время говорят, декламационный метод, оказывали неоценимую помощь в освоении, а тем самым и в приобретении пианистических навыков и умений. На самом простом материале — этюде — Анна Даниловна учила своих маленьких учеников простой, живой, как бы разговорной речи, учила осмысленному общению с музыкальным произведением. Этот приём Артоболевской говорит о том, что знание законов психики помогало ей делать практическое заключение: пальцевые двигательно-моторные реакции, движения и действия в наилучшей степени поддаются развитию, если идентифицируются, а точнее подражают, двигательно-моторным вербальным (речевым) реакциям и проявлениям.
Пальцы в этом случае, рефлекторно участвуют в подчинении речевому процессу. А в постижении смысла музыки активным образом участвует основной элемент творческого мышления — воображение. Процесс освоения, тем самым, становится для маленького ученика интересным, увлекательным, одухотворённым, творческим состоянием. Создаётся, ещё одно основание для мотивации процесса обучения, ученик становится как бы автором того, что он играет. Вместе с этим незаметно происходит формирование важнейшего элемента в становлении фундамента юного пианиста — музыкального ритма.
Словесно-поэтические подтекстовки кроме образного и двигательно-моторного назначения способствовали еще и организации ритмического начала, «заражали» ритмом. Артоболевская часто повторяла, что маленького воспитанника ритму надо не учить, а «заражать» им. Г. Г. Нейгауз, в книге «Искусство фортепианной игры», говорит об этой же проблеме — полезности словесной подтекстовки некоторых ритмических элементов в нотном тексте. В этом смысле мнение двух выдающихся педагогов совпадают, несмотря на то, что использовался этот приём названными педагогами на различных уровнях обучения с различными возрастными категориями учеников (Артоболевская в школе; Нейгауз — в консерватории).
Проходя с учениками большое количество произведений, она на уроке ставила перед учеником и решала с ним вместе какую-либо одну задачу: правильной и удобной для ученика посадки за инструментом, организации тех или иных игровых движений, освоения того или иного штриха, или приёма звукоизвлечения и т. д. Другие задачи педагог оставлял до следующих занятий, считая, что нельзя предъявлять к ученику все требования сразу, поскольку тот, столкнувшись со многими трудностями, может потерять интерес к занятиям фортепиано. Нужно, считала А. Д. Артоболевская — похвалить за выполнение одной, пусть маленькой задачи, но это уже будет шагом в поступательном движении и развитии ученика [5, с. 157].
Под пристальным вниманием педагога в классе находилась проблема развития музыкальной памяти. Память и исполнительская воля связаны теснейшим образом, считала она; произвольная память при наличии исполнительской воли имеет неограниченные возможности для развития, совершенствуясь с раннего детства. Для этого существовало обязательное условие — ежедневно запоминать несколько строчек незнакомого текста на память.
Развитие памяти, накопление репертуара тесным образом связаны с воспитанием и укреплением исполнительской воли ученика. Выступление на эстраде перед публикой — специфический элемент общения со слушателем. Поэтому самое серьёзное внимание уделялось созданию условий для развития исполнительской воли, как необходимого профессионального качества юного музыканта.
Первая апробация репертуара, а вместе с ним и музыкальной памяти и исполнительской воли, начинались на многочисленных концертаху Артоболевской дома. Позднее выступления переносились на разнообразные концертные площадки города: музыкальные школы и детские сады. Таким образом, педагог способствовал формированию у учащихся своего класса потребности в общении с публикой посредством музыкально-исполнительского искусства. Очень часто Анна Даниловна со своими воспитанниками выезжала в разные города, где делилась педагогическим опытом и показывала своих учеников. Это являлось одной из обязательных и необходимых форм её музыкально-педагогического общения.
Способность, желание и страсть вечного учения были потребностью Анны Даниловны в работе с детьми. Они приносили максимальную пользу ученику и удовлетворение педагогу. По её мнению, настоящий педагог тот, который идёт рядом с учеником, устраняя на его пути препятствия, облегчает трудности, зная, что выбор своего индивидуального пути — одна из составляющих успеха ученика. Педагогическая деятельность Артоболевской олицетворяла собой всё лучшее, что было создано предшествующим развитием русской музыкальной культуры.
Выдержанность и корректность во взаимоотношении с людьми, доброжелательность, которую постоянно ощущали окружающие, удивительная деликатность и какая-то особая душевная мягкость, присущая ему как человеку и как воспитателю, убеждают нас в том, что это и являлось той первопричиной его музыкально-педагогического общения, благодаря чему из стен его класса смогли выйти столь различные, непохожие друг на друга художественные индивидуальности.
Таким образом, по ходу нашего изложения сделаем некоторые выводы. Общение дает возможность оценивать, анализировать, диагностировать личность; выявлять и узнавать качества, мотивы деятельности и способности. Межличностный характер взаимодействия педагога и ученика, основывающийся на фундаменте межсубъективных взаимоотношений, создают условия для педагогического сотрудничества, которое, в свою очередь позволило А. Д. Артоболевской сделать процесс обучения в вышей степени результативным и добиться в работе выдающихся творческих результатов. Ее музыкально-педагогическое общение в области фортепианного искусства способствовало созданию исполнительской школы, ставшей национальным достоянием русской музыкальной культуры.
Литература:
- Артоболевская А. Д. личность ученика, в обучении. /Хрестоматия маленького пианиста/. — М.: Сов. Композитор, 1991–98 с.
- Фирсова Д. Великий труд — доброта. /Хрестоматия маленького пианиста А. Д. Артоболевской/. — М.: Музыка, 1991. — 136 с.
- Нейгауз Г. Г. Письмо к А. Д. Артоболевской. — М.: Музыка, 1963. — 97 с.
- Артоболевская А. Д. Дневники, /Рукопись/ — М.: Музыка, 1981г. — 75 с.
- Т.Юдовина-Гальперина. За роялем без слез, или я — детский педагог. Союз художников, СПб.: 2002. — 240 с.
- Игумнов К. Н. Мои исполнительские и педагогические принципы. // Советская музыка. № 3.- М.: Советская музыка, 1948. — 280 с.
