В данной статье автор рассматривает две основных парадигмы психологического анализа деятельности: структурно-функциональный или морфологический и динамический. При анализе спортивной деятельности в рамках структурно-морфологической парадигмы выделяются структурные единицы деятельности. В ходе исследования деятельности в рамках динамической парадигмы выявляется движение самой деятельности.
Ключевые слова: деятельность, мотив, спортивная деятельность, психологические характеристики.
Понятие «деятельность» является общим по отношению к спортивной деятельности, определяющей ее основные структурные компоненты и их психологические характеристики. Анализ спортивной деятельности с позиции общепсихологической теории деятельности проводился в работах А. Ц. Пунина, В. А. Демина, А. В. Родионова, О. В. Дашкевич.
Деятельность, в широком смысле слова, система различных форм реализации отношений человека к миру, в результате которых отдельные объекты этого мира выделяются субъектом как предметы его направленной активности, изменяются или преобразовываются им и отражаются на смысловом уровне. Обе функции на ранних генетических этапах развития деятельности неотделимы друг от друга, тогда как на более высоких этапах развития деятельности они могут обособляться друг от друга и в нормальных условиях ориентировка субъекта в мире «забегает вперед» исполнения. В узком смысле деятельность называется отдельная «единица жизни», побуждаемая конкретным мотивом, или предметом потребности субъекта [2].
Данное определение деятельности показывает универсальный характер деятельности и позволяет отнести его к любому виду деятельности, в том числе и спортивной. В настоящее время выделяется две основных парадигмы психологического анализа деятельности: структурно-функциональный или морфологический (А. Н. Леонтьев) и динамический (В. Г. Асмолов, В. А. Петровский). В первом случае проводится анализ строения деятельности с выделением ее структурных компонентов, обладающих свойствами, присущими целому, во втором — рассматриваются динамические процессы, происходящие в ходе деятельности: изменение мотива, целей, действий. Анализ с позиции морфологической парадигмы предполагает рассмотрение деятельности как некоторой инвариантной системы и выделение относительно устойчивых единиц, которые образуют эту систему. Дальнейшее исследование деятельности в рамках морфологической парадигмы заключается в анализе микроструктуры деятельности, т. е. дробление деятельности на все более мелкие единицы. Этому посвящены цикл исследований В. П. Зинченко и его сотрудников, обосновавших введение такой важной единицы анализа деятельности, как функциональный блок.
Определяя макроструктуру деятельности исследователи выделяют две стороны: мотивационно-потребностную сторону деятельности, включающую в себя мотив, цель, задачу, и операционально-техническую сторону, включающую в себя действия, операции, психофизические функции [6, с. 105].
Деятельность представляет собой сложную иерархическую структуру, на первом уровне, которой определяется предмет деятельности, в качестве которого выступает ее мотив (А. Н. Леонтьев). Именно мотив определяет деятельность, поскольку в мотиве происходит опредмечивание потребности. Предмет деятельности позволяет отделить одну деятельность от другой, раскрыть ее специфические особенности. Таким образом, с этой точки зрения подлинно спортивной деятельностью можно считать такую, которая побуждается спортивными мотивами.
К мотивам спортивной деятельности относятся:
Мотивы спортивной деятельности изменяются на протяжении занятий спортом, в том числе может изменяться соотношение внутренних и внешних мотивов. Начальный этап прихода в спорт характеризуются содержательно общими мотивами, независимо от вида спорта: развитие физической формы, стремление к самоутверждению в группе, стремление стать более привлекательным внешне, сохранение и поддержание состояния здоровья, и т. д. То есть на этой стадии, согласно подходу к классификации видов деятельности в концепции А. Н. Леонтьева, занятия спортом пока выступают как действия в структуре каких-либо других деятельностей (деятельность по поддержанию здоровья, самоутверждение и т. д.).
Стадия специализация характеризуется устойчивым интересом к выбранному виду спорта, стремлением к достижению высоких результатов, именно на этом этапе происходит «сдвиг мотива на цель», здесь важно не просто заниматься спортивной деятельностью, получая от этого эстетическое, физиологическое удовольствие, наслаждаясь процессом, на этом этапе важно достигать спортивных результатов, в этом смысле, на данной стадии мотив с процесса переходит на результат, т. е. мотивом выступает на процесс спорта, а достижения в спорте. Спортивные мотивы становятся доминирующими, спорт становится особой деятельностью для человека. На этой стадии, как свидетельствуют исследования, важное значение имеет мотив, связанный с поддержанием хороших отношений с тренером (если они складываются удачно) [7].
Стадия спортивного мастерства характеризуется такими мотивами как стремление к славе, известности, престижу, материальному достатку, умножению и поддержанию собственных достижений, однако, одним из весьма важных мотивов занятия спортивной деятельности является мотив преодоления стресса (Б. Дж. Кретти). У людей возникает потребность к преодолению препятствий, изменению обстоятельств и достижению успеха в результате победы над стрессом [4]. Потребность в преодолении стресса является, на наш взгляд, приобретенным в процессе спортивной деятельности мотивом, формируется в процессе привыкания к активизации внутриличностных ресурсов человека.
Стадия завершения активных выступлений характеризуется осознанием мотивов ухода из спорта, которые могут быть связаны как с материальными проблемами, так и с изменением мотивов в пользу семьи, детей и др.
Анализируя динамику изменения мотивов спортивной деятельности и содержательные особенности ведущих мотивов у спортсменов, исследователями были выделены стадии спортивной деятельности: генерализация, дифференциация, стабилизация, инволюция (В. Гошек, М. Ванек, Б. Свобода). На стадии генерализации ведущими мотивами становятся внешние, среди внутренних выделяются мотивы здоровья, физической формы. Стадия дифференциации характеризуется мотивами самоутверждения, соперничества. На стадии стабилизации ведущими являются мотивы достижения, удержания. Стадия инволюции характеризуется кардинальными изменениями в мотивационной сфере, ведущим мотивом становится не сама спортивная деятельность, а те материальные и социальные блага, которые можно получить, занимаясь ею. При этом нужно отметить, что вторая и третья стадия являются самыми результативными, на этой стадии мотивы самореализации, достижений, самоутверждения являются ведущими, соответственно они являются для спортсмена тем внутриличностным ресурсом, который позволяет добиваться высоких результатов. Снижение бытийных потребностей и замена их на дефицитарные потребности (материальные) совпадает с инволюционным этапом. Анализируя динамику ведущего мотива спортивной деятельности, можно выделить этапы, в которых спорт становится деятельностью в полном смысле этого слова, и этапы, когда происходит обратный процесс при смене ведущего мотива спорт из деятельности превращается в действие, подчиняющееся цели приобретения материальных благ или занятия более высокого статуса в социальной структуре. В этой ситуации сам спортивный результат перестает быть важен для личности, поскольку актуальным становятся удовлетворение потребности в материальных благах или социальных достижениях (признание заслуг, статуса, славы и др). В такой ситуации возможно использование спортсменом для достижения целей неспортивных средств, нечестных приемов, а также прекращение спортивной деятельности, несмотря на наличие физиологических ресурсов и других возможностей. По сути, происходит смена ведущего вида деятельности, побуждаемой другим мотивом и направленной на другой предмет [5, с. 121].
Несомненно, нельзя однозначно говорить, что только изменение ведущих мотивов влияет на результативность спортивной деятельности. Возраст, снижение физиологических возможностей так же оказывают влияние на изменение системы мотивационной сферы. Здесь следует отметить такую особенность спортивной деятельности, как относительно узкий временной диапазон, в котором спортсмен может показывать высокие достижения. И, соответственно, описанный выше процесс смены ведущего вида деятельности является в принципе целесообразным. Однако, тем не менее, особенности ведущей мотивации и результативность спортивной деятельности — это взаимосвязанные явления, и, возможно, продолжение актуализация мотивации в качестве внутриличностного ресурса позволит продлить спортивную карьеру.
Вторым компонентом в мотивационно-потребностной стороне спортивной деятельности выступает цель.
Главным основанием и условием деятельности является ее осознание, что определяется целесообразным характером самой деятельности. При этом сознание понимается с позиции множества внутренних регулятивов, таких как потребность, мотив, установка, ценности и т. д.
Цель определяет способы, характер действий, общее направление деятельности и последовательность преобразования исходного объекта в продукт. Таким образом, цель является системой ориентиров, благодаря которым реализуется ведущий мотив спортивной деятельности. Каждая цель выступает перед субъектом в определенных условиях ее достижения. Цель в спортивной деятельности выступает и как реализация мотива, и как конкретный промежуточный продукт, например тренировочный процесс. Промежуточный результат определяется для спортсмена в форме представлений, которые имеет разную степень четкости. Спортсмен может более или менее четко представлять себе тот модельный уровень физической подготовленности, который должен быть достигнут. Такое выделение целей и формирование подчиненных им действий приводит к тому, что происходит как бы расщепление прежде слитых между собой в мотиве функций. Цель способствует реализации ведущего мотива и сама реализуется в действиях. Особенность целей в спортивной деятельности состоит в несовпадении ведущего мотива спортивной деятельности (основного побудителя к занятиям спортом) и состава, содержания его действий. Так, например, ведущим мотивом занятий спортом является желание достичь высокого уровня, (мотивы достижения), а действие направлено на достижение модельного уровня скоростно-силовой подготовленности или на освоение какого-либо технического действия [6]. Так же, как и мотивационная сфера, цели спортивной деятельности имеют свои особенности на разных этапах спортивной карьеры. Начальный этап характеризуется неопределенными целями для самого спортсмена, поскольку все цели перед спортсменом ставится тренером. На этапе достижений, промежуточные и знакомые цели планируются самим спортсменом, но новые цели также планируются тренером. На этапе завершения спортивной карьеры, тренер устраняется от постановки целей [3].
И здесь обозначается второе противоречие в целеполагании спортивной деятельности: цели часто ставятся не самим спортсменом, они являются внешними по отношению к спортсмену как субъекту спортивной деятельности, поскольку в большей мере целеполагание самого спортсмена заключается в принятии целей, поставленных тренером, а если вернуться к тезису о связи мотива и целей, то можно утверждать, что процесс целеполагания может мешать реализации ведущего мотива спортивной деятельности, что в свою очередь влияет на результативность самой деятельности. В этом противоречии заключается ресурс: становясь осознанным, целеполагание позволяет актуализирует мотивационную сферу как эффективный внутриличностный ресурс.
Третий компонент спортивной деятельности — задача характеризует взаимосвязь между условием и целью. Преобразование условий при достижении цели — это действие субъекта (решение задачи). Это процесс, подчиненный представлению о том результате, который должен быть достигнут. Задача — это цель, данная в определенных условиях. Например, исходный уровень скоростно-силовой подготовленности с определенными количественными параметрами необходимо за приемлемое время при конкретных организационных и энергетических возможностях трансформировать в модельный уровень развития скоростно-силовых качеств, необходимых для выполнения норматива мастера спорта. Для этого действие имеет свою особую сторону, особую его «образующую», а именно, способы, которыми оно осуществляется. Условия достижения одной и той же цели могут меняться, поэтому меняется и содержание действия. [5].
Второй стороной деятельности является ее операционально-техническая сторона, включающая действие, операцию и психофизиологические функции. В любом действии, которое подчиненно определенной цели, можно выделить два аспекта, один связан с результатом, а другой — с процессом достижение этого результата. Последний аспект определяется не самой целью, а конкретными условиями ее достижения, т.е действия, связанные с процессом осуществления должны отвечать задаче.
Способы осуществления самого действия — это операции. Операция отличается от действия тем, что операции можно обучиться, усвоить и усовершенствовать их [9]. Операции — это все те упражнения, приемы, умения, которыми овладевает спортсмен в процессе подготовки, и использует их для решения задачи, направленной на достижение цели. Условия достижения одной и той же цели могут меняться, вслед за этим меняется и содержание действия, т. е. его операционный состав. Выбор операций и реализация их в зависимости от условий образования действия — это третий компонент операционально-технической стороны спортивной деятельности.
Третьим компонентом выступают исполнительные механизмы, реализующие деятельность, это моторные, сенсорные, интеллектуальные, эмоциональные и волевые процессы, функции и свойства, которые обеспечивают выполнение соответствующих операций спортивной деятельности.
Таким образом, в деятельности субъекта выделены такие предметные моменты, как мотив, понимаемый как предмет потребности, цель и условия осуществления действия. Структурные моменты деятельности получили свою специфическую характеристику при соотнесении их с мотивами, целями и условиями осуществления действия. Так процесс, рассмотренный со стороны мотива, получает свою характеристику в качестве особенной деятельности; со стороны цели — в качестве действия; со стороны условия осуществление действия — в качестве операции, реализации которой происходит через «исполнительные» механизмы, реализующие деятельность.
Особенностями спортивной деятельности является трансформация не только мотива в цель и наоборот, но обусловливает и следующие за ней превращения деятельности в действие и наоборот, действие может приобрести самостоятельную силу и стать особой деятельностью. Так, первоначальный мотив занятия спортом — желание самоутвердиться в референтной группе вследствие успехов и осознания своих возможностей, изменяется на мотив достижений, позволяющий актуализировать спорт как деятельность. В то же время и действие может преобразовываться в способ достижения цели, в операцию, благодаря овладению техническими и тактическими действиями.
Исследование психологической структуры спортивной деятельности в рамках динамической парадигмы, обоснованной в работах В. Г. Асмолова и В. А. Петровского, позволяют выделить несколько иные структурные компоненты.
Динамическая парадигма анализа деятельности предполагает выявление специфики тех моментов, которые характеризуют динамику движения самой деятельности и ее структурных составляющих. В качестве единиц, характеризующих движение самой деятельности, авторы выделяют, с одной стороны, установку, понимаемую как стабилизатор движения в поле исходной ситуации развертывания деятельности, а с другой стороны — надситуативную активность.
Роль установочных явлений при изучении деятельности раскрывается при анализе движения самой деятельности и для понимания ее относительной устойчивости в непрерывно меняющейся среде. Во всех формах движения, в том числе и в предметном движении присутствует стремление к сохранению его направленности, которая возникает в процессе деятельности. Стабилизаторы деятельности находят свое выражение в тенденции к сохранению направленности движения, в своеобразной «инерции» деятельности. Как подчеркивает А. Г. Асмолов, без таких стабилизаторов деятельность просто не могла бы существовать как самостоятельная система, способная сохранять устойчивое направление движения. Она была бы подобна флюгеру и каждое мгновение изменяла бы свою направленность под влиянием любых воздействий, обрушивающихся на субъекта [1]. Ученый подчеркивает, что стабилизаторы всегда присутствуют в движении деятельности, непрерывно «цементируя» это движение и фиксируя его направленность, хотя внешне они могут не проявлять каких-либо самостоятельных признаков своего существования. Стабилизаторы движения деятельности остаются скрытыми до тех пор, пока развертывающаяся деятельность не сталкивается с тем или иным препятствием, но при возникновении препятствия для осуществления деятельности сразу, же возникает процесс сохранения направленности.
Установки, как механизмы стабилизации деятельности изучались Д. Н. Узнадзе и его учениками, что позволило говорить об уровневой природе установки. Согласно этой гипотезе содержание, функции и феноменологические проявления установок, зависят от того, на каком уровне деятельности они функционируют. В соответствии с основными структурными единицами деятельности выделятся уровни смысловых, целевых и операционных установок, а также уровень психофизиологических механизмов — реализаторов установок. Функциональное значение установок по отношению к деятельности заключается в том, что установки различных уровней стабилизируют движение деятельности, позволяя, несмотря на разнообразные сбивающие воздействия, сохранять ее направленность. Они же выступают и как консервативные моменты деятельности, «барьеры внутри нас», мешая деятельности вырваться за рамки исходной ситуации [11].
Примером установки как механизма стабилизации и ригидности действий в спорте выступает то, что спортсмен склонен повторять привычный стиль, используемый им в спортивной деятельности, несмотря даже на то, что это будет слабым местом спортсмена, и не учитывая разработанную совместно с тренером другую тактику спортивных действий. [10].
Следующей единицей спортивной деятельности, предлагаемой В. А. Петровским, при анализе деятельности в рамках динамической парадигмы, выступает «надситуативная активность». Сущность этой единицы анализа деятельности заключается в том, что движение человеческой деятельности невозможно объяснить исключительно в рамках необходимости, которую инициирует та или иная ситуация, в которой осуществляемая деятельность развивается. Соответственно, психические процессы человека имеют не только адаптивную направленность. Человеческая деятельность характеризуется способностью переходить за пределы функции приспособления субъекта, за пределы ограничений, предлагаемых рамками ситуации. В этом особом качестве, как предположил В. А. Петровский, находит свое выражение собственная активность субъекта. Понятие «активность» в наиболее общем плане может быть раскрыто как совокупность обусловленных субъектом моментов движения, обеспечивающих становление, реализацию, развитие и преобразование деятельности [8, с. 224].
Условием определения понятия «активность» в более специальном значении является разграничение процессов осуществления деятельности и процессов движения самой деятельности, ее самоизменения. К процессам осуществления деятельности относятся моменты движения, входящие в состав мотивационных, целевых и операциональных единиц деятельности на данном уровне ее развития и необходимых переходов между ними. Собственно активность, в отличие от процессов осуществления деятельности, образует моменты прогрессивного движения самой деятельности — ее становления, развития и видоизменения.
Особенности надситуативной активности А. В. Петровским исследовались при анализе явлений «бескорыстного риска», альтруистического поведения, «сверхнормативности» в коллективной деятельности. Им было выявлено, что примерно половине людей свойственна склонность к немотивированному риску с точки зрения прагматического значения ситуации, обнаружено своеобразие проявления риска как феномена надситуативной активности; при этом была выделена следующая закономерность: усиление угрозы наказания в известных пределах не только не ведет к снижению проявляемой тенденции к риску, но даже приводит к заметному учащению случаев «немотивированной» активности. В таких случаях люди действуют, выходя за рамки ситуации, наперекор требованиям адаптивности, как бы «перешагивая» через свои адаптивные интересы, преодолевая ситуативные ограничения на пути движения деятельности.
Относительно механизма возникновения надситуативной активности В. А. Петровский сформулировал положение о том, что деятельность не только реализует исходные, но и порождает новые жизненные отношения субъекта, а значит, и необходимость выхода за рамки первоначальной ситуации. Такая необходимость реализуется в различных формах: в форме «потребности в активности» или, если использовать специальное обозначение Узнадзе, в форме «функциональной тенденции», порождаемой именно в деятельности субъекта. Необходимость указанного выхода может проявляться и как мотив деятельности, например «риск-мотив», и как сложившаяся в деятельности готовность субъекта к осуществлению действий, избыточных относительно требований ситуации. Таким образом, необходимость выхода за рамки ситуации обусловливает как бы «сдвиг» деятельности на всех ее специфических уровнях — от мотивационно-потребностных до операциональных. Основу возникновения необходимости выхода за рамки ситуации образуют возрастающие в процессе развития деятельности потенциальные возможности субъекта; они как бы перерастают уровень требований первоначальной ситуации и, образуя избыток, побуждают субъекта к выходу за рамки этих требований.
Таким образом, при анализе спортивной деятельности в рамках структурно-морфологической парадигмы выделяются структурные единицы деятельности: особенная деятельность, побуждаемая мотивом; действие, направляемое целью; операция, соотносимая с условиями действиями, и психофизиологические «реализаторы» деятельности. При исследовании деятельности в рамках динамической парадигмы выявляется движение самой деятельности. Это движение характеризуется такими находящимися в единстве и борьбе моментами как надситуативная активность (тенденция, избыточная по отношению к исходной деятельности), порождаемая в самом процессе деятельности и выступающая как прогрессивный момент ее движения и развития, и установка (тенденция к сохранению направленности деятельности), являющаяся стабилизатором деятельности, своеобразным инерционным моментом ее движения. Моменты надситуативной активности, нетождественные процессам осуществления деятельности на ее исходном уровне, составляют обязательное условие развития деятельности субъекта, «скачка» к новой деятельности. Установочные моменты, за которыми стоят процессы стабилизации деятельности, не совпадая с ее структурными моментами, образуют неотъемлемое условие реализации деятельности. Установки исходного уровня деятельности и связанные с ними адаптивные интересы субъекта, «барьеры внутри нас», как бы пытаются удержать деятельность в пределах заданных границ, а надситуативная активность — движение «поверх барьеров» — рождается и обнаруживается в борьбе с этими установками. Можно согласиться с положениями А. Г. Асмолова и В. А. Петровского о том, что без введения этих понятий нельзя объяснить ни процессы развития деятельности, как ее самодвижения, ни устойчивый характер направленной деятельности субъекта.
Литература:
- Асмолов А. Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М.: Смысл, 2002, — 480 с.
- Большунова Н. Я. Субъектность как социокультурное явление / Н. Я. Большунова — Новосибирск: Изд. НГПУ, 2005.
- Ильин Е. П. Психология спорта. — СПб: Питер, 2008. — 352 с.
- Кретти Б. Дж. Психология в современном спорте. — Москва, ФиС, 1987.
- Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. — Москва, 1975. — 121 с.
- Леонтьев А. Н. Общее понятие о деятельности. — Москва, 1978.– 105–106 с.
- Палайма Ю. Ю. Мотивы спортивной деятельности // Теория и практика физической культуры. — 996. — № 8.
- Петровский В. А. Психология неадоптивной активности. — Москва, 1992, — 224 с.
- Родионов А. В. Психология спортивной деятельности. — Москва, 1978.
- Сиротин О. А. Методология и теория спортивных способностей // Теория и практика физической культуры. — 2000. — № 4.
- Узнадзе Д. Н. Общая психология. — СПб: Смысл, 2004. — 413 с.
