В работе освященные основные функциональные характеристики восточнославянского громовержца (Перуна), основываясь на гипотезах выдвинутых научным сообществом в XX и XXI века.
Ключевые слова: восточные славяне, Перун, функциональная характеристика.
Цель данной работы заключается в обзоре и систематизации историографических данных посвящённых набору функциональных характеристик одного из самых загадочных божеств восточнославянского пантеона — Перуна. Наибольшего распространения набор гипотез, выдвигаемых научным сообществом при характеристике рассматриваемого божества, получил в XX и XXI веках.
Проведённый анализ показал распространение в исследовательской среде XX-XXI вв. следующих концептов связанных c образом бога Перуна:
- Исходя из содержащихся в «Повести временных лет» клятв, где дружинники вместе с оружием, клялись именем Перуна (Клятва 907 г.: «Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир» [1, с. 24]), многие авторы склонны делать вывод, о том, что Перун славянский бог войны или, что воинская функция для него является первостепенной. Такой точки зрения придерживаются исследователи этнолингвистики В. В. Иванов и В. Н. Топоров, выводя военный функционал Перуна из индоевропейской традиции. Так с начала героической эпохи расселения индоевропейцев (конец III тыс. до н. э.), в социальной структуре племен, возрастает роль военной функции, что и выдвигает бога грозы на первый план. Соответственно, напрашивается вполне закономерный вывод, о том, что в период складывания Древнерусского государства и большой военной активности первых киевских князей, Перун наделяется военной функцией. В. В. Иванов и В.Н Топоров, проводят параллель и с арийским богом Индрой, повелителем битв и мужей, считая, что всем «громовикам» свойственен патронат над военной дружиной и лично её вождём.
Свидетельства в пользу военной функции славянского громовержца можно найти и в иностранных нарративных источниках. Так, византийский писатель Прокопий Кесарийский собрав информацию о славянах, проживающих к северу от дунайской границы Византийской империи, и находящихся в состоянии повышенной военной активности, сделал естественный вывод, что в их мировоззрении «громовик»-воитель («Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды» [2]) вышел на первое место, оттеснив других богов.
Однако воинскую функцию Перуна ставят под сомнение представители от современного язычества Д. А. Гаврилов (волхв Иггельд) и С. Э. Ермаков считая, что одного только упоминания оружия рядом с именем Перуна в текстах договоров с Византией для исключительно воинского функционала не достаточно. Кроме известного имени Перуна, в тексте присутствует и имя некоего Велеса. Академик Б. А. Рыбаков, выдвинул предложение о том, что при заключении договора присутствовали как воины, клявшиеся оружием и Перуном так и купцы, скреплявшие свою клятву именем бога Велеса. Но тогда возникает вопрос, а на чем же клялись купцы? Упоминания об этом в текстах договоров нет. Соответственно Гаврилов Д. А. и Ермаков С. Э. делают вывод о том, что «оружие — предмет непосредственно к Перуну не относящийся» [3, с. 191]. Авторы обращают внимание и на то, что в текстах сравнительно поздней Новгородской 4-й и Патриаршей летописях вообще отсутствует упоминание о Перуне, что лишний раз доказывает отсутствие связи между оружием и Громовержцем.
- С приходом на киевский престол княжеского дома Игоревичей, происходит утверждение Перуна в качестве основного, главного божества в новом пантеоне Владимира. Так как изначально культ Перуна, был княжеским культом Игоревичей, можно выделить еще одну функциональную характеристику исследуемого божества, а именно «покровительственную». Божественный патронат над княжеским домом и его дружиной, несшей в себе военный характер, напрямую пересекается и с военной функцией громовержца. Так Е. В. Аничков в работе «Язычество и Древняя Русь», констатировал, что культ Перуна изначально был дружинно-княжеским культом киевских Игоревичей [4, с. 319]. Ученый развивает эту мысль, основываясь на фразе, взятой из фрагмента «Повести временных лет» повествующей о локации кумиров и, в частности, идола Перуна «за теремным двором». Аничков подчёркивает, что верховного положения в пантеоне Перун достиг тогда, когда произошло абсолютное утверждение князя и дружины в роли верховной политической власти, и Владимир объявил свой военно-дружинный культ общим культом: «Под горой, внизу, стоял Волос, бог всей Руси, выше его значительнее, уже тогда для всей Руси, на холме, стал возвышаться и был теперь издалека виден Перун, окруженный сонмом других богов» [4, с. 320].
Б. А. Рыбаков соглашается с мнением Е. В. Аничкова в том, что Перун «бог княжеско-дружинных социальных верхов, прямо связанных с рождением государственности» [5, с. 66]. Великокняжеский характер культа Перуна, согласно версии Рыбакова, подчеркивался еще и тем, что его святилище было установлено не только в столице, но и на северной границе Руси во втором стольном городе — Новгороде.
К покровительственной функции склоняется и Д.А Гаврилов, с поправкой на то, что Перун является покровителем лишь одного князя в том смысле: «что князю надо править (в том числе и карать за непослушание холопов, данников и прочих с применением воинской силы)» [3, с. 197].
В противовес предыдущим исследователям, Ю. В. Кривошеев утверждает, что «нет оснований его (Перуна) военное предназначение связывать только с княжеской дружиной, тем более как феодальным институтом» [6, с. 7]. Известно, что восточные славяне были воинственным народом и в военных действиях учувствовала не только княжеская дружина, но и все мужское население, а основной боевой единицей выступали волостные общинные ополчения. Таким образом, и простой общинник и представитель социальной верхушки усматривали в Перуне ««создателя молний», бога-воителя, «владыку всего»» [6, с. 7].
- Ф. С. Капица в работе «Тайны славянских богов», высказывает диаметрально противоположное предположение, называя Перуна «основным богом земледельческого культа, олицетворением грома и молнии…, поскольку именно от него зависело появление дождей, необходимых для посевов» [7, с. 87]. Вместе с ним сторонником данной точки зрения является Н. М. Гальковский. Исследователь отмечает, что в современной речи слово «перун» не используется, а вот слово «переть» можно услышать довольно часто в различных значениях. Так «переть» значит: 1) надвигаться, медленно лезть, напирать; 2) грубо обладать, оплодотворять, спаривать, оттуда пара — двое, пар — теплота; 3) от глагола преть происходит слово пар — испарение; 4) словом «пареня» иногда называют поле, на которое вывезен навоз; 5) глагол «парить» означает подвергать одновременно теплу и влаге [8, с. 20–21]. Принимая во внимание все выше изложенное, Гальковский приходит к выводу: «в Перуне олицетворялась быстро надвигающаяся туча, несущая дождь и оплодотворяющая землю» [8, с. 21].
В. Н. Путилов, так же разделяет точку зрения Н. М. Гальковского о том, что Перун — это бог грозы. В последней, древний человек видел животворящий источник, который оплодотворял землю, поэтому исследователь и признает данную функцию громовержца главной. О Перуне как «о божестве, посылающем летние дожди, подателе земных урожаев, покровителе земледелия» [9, с. 16] говорит, и Я. Е. Боровский в книге «Мифологический мир древних киевлян».
Принимая во внимание вышеизложенное, следует констатировать, что «земледельческая функция» может, является, наряду с «военной» и «покровительственной» одной из ипостасей славянского громовержца.
- Анализируя сохранившиеся суеверия, пословицы и поговорки о Перуне («Перуном спалило», «Чтоб тебя Перун убил», «Перунова стрела в тебя» [10, с. 113–114; 11, с. 13]), С. А. Токарев не соглашается с мнением авторов, считавших культ славянского громовержца официальным, княжеским культом, оставшимся чуждым для народа, так как, по его мнению «было бы странно, если бы древний славянин-земледелец оставлял без внимания летние грозы и дожди, от которых зависела судьба его урожая и всего его хозяйства, если бы они не отражались в его сознании суеверными представлениями…» [10, с. 113–114]. Таким образом, автор рассматривает культ громовержца как общенародный.
Н. М. Гальковский в книге «Борьба христианства с остатками язычества» весьма доказательно демонстрирует, что Перун был «…божеством не аристократии, а простонародья» [8, с. 23]. Ссылаясь на «Слово Св. Георгия», где «сообщается, что Перуну долго еще молились по украинам, т. е. когда уже в городах язычество было совершенно оставлено и забыто. Долгую помять о Перуне подтверждает и Христолюбец» [8, с. 23].
Ф. С. Капица так же разделяет мнение, о том, что культ Перуна был общенародным, распространенным на всей территории проживания славян. Исследователь подчёркивает тот факт, что в «Повести временных лет» летописец отметил, что Перун «есть мног», иначе говоря, «Перунов на земле много» [7, с. 88].
- Обращаясь к образу Перуна в «Славянских древностях» Л. Нидерле развивает концепцию о том, что славянский громовержец являлся не локальным божеством, и был распространен не только у восточных славян, но и у южных, западных и полабских. «О его существовании у южных славян свидетельствует ряд топонимических наименований на Балканском полуострове, название цветка «Перуника», сообщение VII в. «Об оракуле Пырине», а также термин «перун» в переводе Иоанны Малалы X века, где он соответствует термину dia» (На западе имя Перуна удержалось в местных польских именах, а также в словацких поговорках. С культом Перуна можно связать и два древних известия о палабских славянах. В Коренице, городе поморских славян, поклонялись богу Porenutius, очевидно Перуновицу, а славяне на нижней Эльбе называли четверг perundan, то есть Перунов день [7, с. 277]).
- Д. А. Гаврилов и А. Е. Наговицын (волхв Велемудр) к основному списку функционала исследуемого божества добавляют еще одну, заключающуюся в том, что Перун является богом-судьей. В качестве подтверждения судебно-покровительственной функции авторы обращаются к свидетельству Константина Багрянородного «положили (они) оружие свое и щиты, и золото, и приведены были к присяге Игорь и мужи его, и сколько было язычников Руси; а христианскую Русь приводили к присяге в церкви святого Ильи. Эту же функцию они находят и в индоевропейской мифологии, где еще ведические арии наделяли Индру правом судьи. Вместе с тем, данное предположение язычников нельзя назвать новым, так как о судебной функции Перуна еще в начале XIX века писал Г. А. Глинка «… он был ужасное громомечущее божество: а потому в смысле нравственном беззаконных казнитель и изтребитель» [12, с. 26].
Таким образом, все реконструированные исследователями функциональные характеристики славянского громовержца можно разделить на шесть разных групп.
Первая группа исследователей приписывает Перуну воинскую функцию, основываясь на текстах договоров руссов с Византией. Следующая группа называет культ Перуна дружинно-княжеским покровительственным культом киевских Игоревичей. Третья, показывает славянского громовержца основным богом земледельческого культа, подателем летних гроз и животворящего дождя. В соответствии с четвертой группой функциональных характеристик, данный культ считается общенародным, а не принадлежащим только славянской аристократии. Эта функция основывается на сохранившимся до наших дней фольклорном материале. Еще одна точка зрения состоит в том, что культ громовержца был характерен не только для восточных славян, но и для славянского мира в целом, о чем свидетельствует ряд топонимических названий. Последняя наделяет Перуна судебной функцией, проводя параллель с индоевропейской мифологией.
Литература:
1. Повесть временных лет. Перевод Лихачева Д. С., Творогова О. С. СПб: ВИТА НОВА, 2012.
2. Прокопий Кесарийский. Война с готами. Пер. с греч. С. П. Кондраьева. М.: «Наука», 1950.
3. Гаврилов Д. А., Ермаков С. Е. Древние боги славян. М.: Вече, 2011.
4. Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. СПб, 1914.
5. Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М.: Наука, 1987.
6. Кривошеев Ю. В. Религия восточных славян накануне крещения Руси. Л.: Знание, 1988.
7. Капица Ф. «Тайны славянских богов. М.: РИПОЛ классик, 2007.
8. Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. 1. Харьков, 1916.
9. Боровский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян». — Киев: «Наукова думка», 1982
10. Токарев С. А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX– начала XX века. — М.: «ЛИБРОКОМ», 2012.
11. Путилов Б. Н. Древняя Русь в лицах. Боги, герои, люди. — СПб, «Азбука», 2000.
12. Глинка Г. А. Древняя религия славян. — Митава: тип. И. Ф. Штефенгагена и сына, 1804.
