Семантика эмоциональности в художественном пространстве рассказа А.П. Гайдара «Голубая чашка»

 

В рассказе «Голубая чашка», написанном А.П. Гайдаром в 1936 году, исследователями отмечается (при всех различиях оценок и интерпретаций) одно общее свойство — лиризм, то есть «эмоциональная окрашенность, поэтическая взволнованность, задушевность» [9, т. II., с. 186]. Для этого этапа творчества писателя характерен иной тип конфликта, по сравнению с ранним периодом, произведения которого объединяет «стремление к созданию внешне занимательной интриги, к изображению остро событийных конфликтных ситуаций» [4, с. 17]. В.Б. Шкловский писал: «Начиная с «Голубой чашки», у Гайдара появился новый голос и новое литературное умение. Он как-то более лирически понял жизнь» [цит. по: 2, с. 359]. Такая оценка свидетельствует о расширении авторской картины мира: эпические, героико-романтические мотивы, рожденные трагической эпохой революции, гражданской войны в стране, судьбу которой разделил Гайдар в юности, дополнились лирическими, семейными, общечеловеческими мотивами. Это влияет на усложнение жанра произведения, который называют «поэтическим рассказом» [3, с. 14]. Именно поэтому в организации художественного пространства рассказа важнейшую роль играют средства выражения семантики эмоциональности [14; 15].

Лирическая структура произведения выдвигает на первый план точку зрения говорящего (автора или персонажа). Такое понимание организации художественного текста соотносится с актуальным в современной лингвистике антропологическим направлением [10]. Антропоцентрический фактор является своеобразным фокусом, в котором преломляются и находят то или иное выражение такие функционально-семантические категории, как экспрессивность, эмоциональность и оценка [14, с. 73].

Экспрессивность рассматривается как функционально — семантическая категория, характеризующаяся различными формами проявления экспрессивной функции языка, его способностью выражать в содержании языковых единиц многообразие эмоциональных и оценочных отношений субъекта речи к тому, что происходит во внешнем или внутреннем мире человека. Важнейшая составляющая экспрессивности — эмоциональность (эмотивность), содержанием которой является чувство (эмоция) говорящего. В лингвистике утвердилось мнение о том, что экспрессия оказывается следствием выражения эмоционального в речи [11]. Субъективная природа объединяет с вышеназванными еще одну категорию — категорию оценки: для того, чтобы оценить ситуацию, автор высказывания должен ее прочувствовать. В художественной речи различные средства выражения семантики эмоциональностиоформляют авторскую модальность, отражающую позицию говорящего (автора или персонажа) [13, с. 199].

В предложении русского языка выделяют несколько способов представления эмоциональной семантики: а) эмоциональная окраска, б) эмоциональное отношение, в) эмоциональная оценка, г) эмоциональное состояние [6, с. 75]. Использование одного из данных способов или их комбинация обусловлено развитием внутреннего, лирического сюжета произведения. Начало рассказа представляет собой авторскую речь, в которой обозначено противоречие интересов членов семьи: во время отпуска, на даче, рассказчик и его шестилетняя дочь Светлана «думали ловить рыбу, купаться, собирать в лесу грибы и орехи. А пришлось сразу подметать двор, подправлять ветхие заборы…» [1, с. 273]. Это стало причиной взаимного недовольства Маруси, с одной стороны, и отца с дочерью — с другой. В данном случае эмоциональная семантика передается через эмоциональное состояние героев. Эмоциональное состояние — это фрагмент функционально-семантического поля состояния [6, с. 77]. В предложении предикат с этим значением может иметь несколько форм выражения. Наиболее частотным в тексте рассказа оказывается употребление глаголов, обозначающих состояние, в функции предиката односоставного или двусоставного предложения: «Нам все это очень скоро надоело, а Маруся одно за другим все новые дела и себе и нам придумывает» [1, с. 273–274]. Глагол надоесть имеет значение «стать неприятным, скучным от однообразия, повторения и т.п., перестать интересовать» [9, т.II, с.346]. После того как отец с дочерью, смастерив деревянную вертушку, забрались на крышу дома и оттуда увидели в соседнем дворе веселую компанию ребятишек около старика с балалайкой, их настроение заметно улучшилось: «Посмеялись мы и думаем: вот подует ветер, закружится, зажужжит наша быстрая вертушка. Ото всех дворов сбегутся к нашему дому ребятишки» [1, с. 274].

Планы, которые строили рассказчик и Светлана (пещера для лягушки, бумажный змей, катание на лодке всей семьей), звучат диссонансом эмоционального состояния Маруси, негативно оценившей совместную работу мужа и дочери: «Ты погоди немного, нам всего три гвоздя доколотить осталось. — Завтра доколотите! — приказала Маруся. — А сейчас слезайте, или я совсем рассержусь» [1, с. 275]. Рассердиться — «почувствовать раздражение, большое неудовольствие, негодование» [9, т. III, с. 662]. Ответной реакцией на недовольство Маруси явилось чувство обиды: «Переглянулись мы со Светланой. Видим, плохо наше дело. Взяли и слезли. Но на Марусю обиделись» [1, с. 276]. В тексте рассказа глагольные предикаты отражают изменение эмоционального состояния героев–путешественников с негативного (чувства обиды, беспокойства, тревоги) на позитивное (чувства радости, любви): «Вода оказалась не близко, и, возвращаясь, я уже беспокоился о Светлане. Но она не испугалась и не плакала, а пела» [1, с. 290]; «Вдруг раскрылась дверь, и быстро, бесшумно вошла на носках Маруся! И так я тогда обрадовался…»; «Это ведь мы не по правде ушли из дома? Ведь она нас любит» [1, с. 299].

Другим способом выражения семантики эмоционального состояния героев является предикатив — личный (краткое прилагательное) и безличный (категория состояния) [6]: «Видно было, что ждала она нас долго, наконец-то дождалась и теперь крепко рада» [1, с. 304]. В рассказе по частоте употребления преобладают предложения с безличными предикативами: «Но мне без Маруси стало скучно»; «…Разбили и не сознаетесь. Стыдно, товарищи!»; «И солнце к нам в окна заглядывает. …А нам совсем не весело» [1, с. 276]; «Я босая, а там лягушки — и мне страшно. И очень жалко стало мне тогда попавшую из-за меня в беду Светланку» [1, с. 293].

Косвенными показателями эмоционального состояния героев выступают второстепенные члены предложения, выраженные разнообразными грамматическими формами имени существительного (с досады), прилагательного (печальным), наречиями (ласково, радостно) и др.

В речевых структурах автора и персонажей рассказа (прямой речи, внутренней речи) присутствует и такой способ оформления семантики эмоциональности, как эмоциональная окраска, свойственная восклицательному предложению [6; 14]. Этот тип предложения занимает «определенное, установленное место в функциональной типологии — в статусе эмоционально отмеченного варианта повествовательных, побудительных или вопросительных предложений» [6, с. 75–76]. Универсальным средством выражения эмоциональной окраски высказывания является восклицательная интонация, которая может быть усилена эмоциональными частицами, междометиями: «После завтрака Маруся вдруг собралась и отправилась в город, а мы сели и задумались. Вот тебе и на лодке поехали!» [1, с. 276];

С точки зрения структурно-семантических свойств восклицательные предложения часто имеют побудительный характер: «И когда она увидела песчаный берег, зеленые острова, то позабыла все на свете и, радостно захлопав в ладоши, закричала: — Купаться!…» [1, с. 292]. В форме инфинитивной конструкции — восклицании реализуется не категоричное побуждение, типичное для таких предложений, а эмоциональный, радостный призыв к совместному действию. Эта семантика может быть выявлена в «синонимической парадигме» [12, с. 75], включающей соответствующие конструкции; ср.: Давай купаться! = Давай искупаемся!

Среди повествовательных восклицательных конструкций своей экспрессивностью выделяются предложения с ярко выраженной оценочной функцией, например: «Как будто бы сияние озарило голубые Светланкины глаза, вздрогнули опустившиеся ресницы, и милый задумчивый Марусин взгляд упал мне на лицо. — Разбойница! — подхватывая Светлану, крикнул я» [1, с. 300]. Подобные конструкции квалифицируются как разновидность неполных предложений — ситуативные реплики повествовательно-предикативного характера, дающие название, определение или экспрессивную характеристику субъекта, известного собеседникам из обстановки речи [5, с. 154]. Предикат обычно выражен существительным. Для этого восклицательного предложения свойственна прежде всего экспрессивная функция, отражающая особенности психологии персонажа: искренность, эмоциональность, открытость.

Семантика восклицательных предложений в авторской речи синкретична: в ней переплетаются собственно эмоциональное и оценочное значения. Если в начале рассказа чувства обиды, ревности, разочарования рассказчика по отношению к жене приводят к обобщенно-негативной оценке происходящего, то во время путешествия «куда глаза глядят» вместе с дочерью тревожные мысли рассеиваются, тают под летним солнышком, возвращается ощущение счастья, выраженное в знаменитой афористичной концовке: «А жизнь, товарищи... была совсем хорошая!» [1, с. 304]. Светлая, эмоциональная, хрустальной, как родник, чистоты поэтика произведения [7] глубоко впечатляла современников писателя («Гайдар писал тогда самый изумительный свой рассказ — «Голубую чашку» [8, с. 22]) и по сей день продолжает привлекать читателей разного возраста.

 

Литература:

1. Гайдар А.П. Голубая чашка //Собрание сочинений в 4-х т. Т. 2./ А.П. Гайдар. — М.: Детская литература, 1964. — С. 273–304.
2. Гайдар Т.А. Примечания // Гайдар Аркадий. Собрание сочинений в трех томах/Сост. и общ. ред. Т.А. Гайдара. — М.: «Правда», 1986. — Т. II. — С. 359–361.
3. Кассиль Л. Гайдар // Гайдар А.П. Собрание сочинений в 4-х т. Т.1.– М.: Детская литература, 1964. — С. 5–35.
4. Кондратьев Б.С. Типология конфликтов в повестях А.П. Гайдара // Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения: материалы XVI Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, посвященной 110-летию со дня рождения А.П. Гайдара. Арзамас, 22–24 октября 2014 ?. /Отв. ред. Б.С. Кондратьев; Арзамасский филиал ННГУ. — Арзамас: Арзамасский филиал ННГУ, 2014. — С. 16–21.
5. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. — М.: Высшая школа, 1986. — 176 с.
6. Лекант П.А. Рациональный и эмоциональный аспекты русского предложения // Русский язык в школе. — 2004. — № 4. — С. 75–78.
7. Основина Г.А. «Обращение к Гайдару всегда как глоток из чистого родника» (о рассказе А.П. Гайдара «Голубая чашка» // Творчество Аркадия Гайдара. Герой. Жанр. Слог. Монография /И.Г. Минералова, Г.А. Основина, Н.И. Рыбаков и др. — М.: Литера, 2006. — С. 77–86.
8.                  Паустовский К.Г. Золотая роза //Избранные произведения в 2-х томах. Т. 2. — М.: Художественная литература, 1977. — 434 с.
9. Словарь русского языка: в 4 ?. / Под ред. А.П. Евгеньевой. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Русский язык, 1981- 1984.
10. Татаринцева Е.Н. О некоторых теоретико-методологических вопросах современной антропоцентрической лингвистики //Вестник Алтайской академии экономики и права. — 2011. — Т. 1. — С. 45–49.
11. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. — М.: Наука., 1991. — 214 с.
12. Чумакова Т.В. Парадигматика однокомпонентных инфинитивных предложений с семантикой возможности/невозможности // Приволжский научный вестник. — 2013. — № 8–2 (24). — С. 74–78.
13. Чумакова Т.В. Синтаксические средства выражения авторской модальности в романе И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов. Грамота. — 2014.– № 12 (42): в 3-х ч. Ч 1. — С. 199–201.
14. Чумакова Т.В. Восклицательное предложение как средство выражения семантики эмоциональности в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // Вестник Южно-Уральского профессионального института. — 2014. — № 3 (15). — С. 99–106.
15. Чумакова Т.В., Кузьмина Д.Л. Синтаксические средства выражения семантики эмоциональности в эпической поэзии А.С. Пушкина //Вестник Южно-Уральского профессионального института. — 2015. — № 2 (17). — С. 72–79.