О смыслах и единицах синтаксиса

По мере усложнения выражаемых в языке смыслов усложняются и языковые категории, их репрезентирующие. Обобщенный смысл, динамичный образ обрастают связями и становятся многокопонентыми когнитивными феноменами. Эпохальная обустроенность окружающей действительности не обходится номинативными репрезентаторами и объективируется суждениями, а «связность суждений о мире считается коррелятом истинного существования мира» [14; 223].

Многомерность, структурированность, динамичность ментальной ситуации репрезентируется в языке с помощью синтаксических конструкций. На службу вербализации знаний выступают не только отдельные лексические единицы или их сочетания, а и моделированные грамматические структуры в виде предложений — основной категории синтаксиса.

Жизнь предложения в любом языке — особый мир отношений лингвистики и окружающей действительности. Рассматриваемое только как единица синтаксического раздела грамматики предложение «скрывало» свою семантическую сущность. Динамично развивающаяся в 20-ом веке лингвистическая мысль привела к необходимости исследования обширной области значения предложения. «С середины 60-х годов началось то, что можно назвать штурмом семантики предложения. Наступление ведется практически со всех сторон:: оно развертывается и с лексикологических позиций, и с плацдарма грамматики, и по линии выяснения ситуативных значений, и со стороны логики, обладающей в этой области несомненным приоритетом, и силами лингвистики речи (Критическому обзору работ, касающихся семантики предложения, посвящена книга: Danes F., Hlavsa Z., Kofensky J., Prace о semanticke strukture vety, Praha, 1973)» [1; 6].

«Сухой», обезличенный, заграмматикализированный синтаксис обретает новое к себе отношение и понимание. Синтаксис определяют как «интерфейс между семантикой и морфологией» [5; 5], видят в нем особую «лингвокреативную» природу [7; 127], обращают внимание на «концептуальные интеграции в синтаксисе» [6; 152], все чаще делают акцент на «когнитивно-ориентированных интерпретациях выбора и расположения языковых единиц» внутри синтаксических конструкций [11; 170].

Романтик синтаксиса К. Я. Сигал, ссылаясь на слова французского поэта П. Валерии, убежден, что «синтаксис — это способность души». В его почти художественных «Синтаксических этюдах» читаем: «Синтаксис подобен двуликому Янусу: со стороны синтаксической формы как знаковой сущности он является структурно-грамматическим феноменом, а со стороны поиска и вариаций синтаксических форм в речевой деятельности — психолингвистическим» [8; 4]. С этой позиции автор считает вполне приемлемым использование психолингвистического анализа тех или иных синтаксических явлений или процессов наряду со структурно-семантическим подходом, являющимся методологией классического языкознания.

Было бы несправедливо утверждать, что интерес к «внутреннему миру» синтаксиса проявляется только в последние десятилетия. Высказывания, ситуации, суждения, предложения толковались как термины традиционной логики — отношение сообщения к действительности в плане его истинного значения (См. «Философская энциклопедия» М., 1960, т.I, стр. 312–333; Н. И. Кондаков. Логический словарь. М., 1971, стр. 89–92.) с тем, чтобы объективно быть соотнесенными с результатами лингвистических исследований и теоретических выводов. «Именно соотношение с действительностью составляет ядро и лингвистического понятия высказывания» [2, 349].

Трактовка синтаксических единиц получает свое развитие в лингвистических словарях (См. Ж, Марузо. Словарь лингвистических терминов. М., 1960, стр. 65; О. С. Ахманова. Лингвистический словарь. М., 1966, стр. 94), где структурные пределы и содержательные объемы смежных понятий не дифференцируются.

Рассуждая о различии понятий «высказывание» и «предложение», например, В. Г. Гак писал: «Что касается отличия высказывания от предложения, то нет еще теории, определяющей высказывание на основе четких лингвистических критериев. От предложения высказывание отличается тем, что характеризуется со стороны зависимости — независимости, т. е. степени связи ситуацией, что проявляется в неполноте внешнего выражения» [2; 350–351].

Чешские учёные В. Матезиус, М. Докулил, Ф. Данеш создали учение о предложении как о сложной неодноуровневой структуре, одновременно репрезентирующей собою несколько ступеней языковой абстракции [13; 156).

Г. Г. Сильницкий считает, что предложение выражает ситуацию — сложную семантическую единицу. «На референтном уровне ситуации соответствует некоторый отрезок реальной действительности, вычленяемый говорящим из континиума объективных явлений путем наложения на него данной ситуации. Соотношения между перечисленными единицами синтаксического, семантического и референтного уровней не являются одно-однозначными: один и тот же ситуативный референт может отображаться несколькими ситуациями, одна и та же ситуация может выражаться несколькими предложениями» [9; 373].

Автору концепции неразрывной связи лексического и грамматического уровней языка Н. Ю. Шведовой удалось представить принципиально новое описание его синтаксического строя. Она противопоставила предложение, как одну из основных категорий синтаксиса, слову и словосочетанию по формам, значению и функциям и объясняет его сущность: «В широком смысле — это любое (от развёрнутого синтаксического построения — в письменном тексте от точки до точки — до отдельного слова или словоформы) высказывание (фраза), являющееся сообщением о чём-либо и рассчитанное на слуховое (в произнесении) или зрительное (на письме) восприятие. В узком, собственно грамматическом, смысле предложение — это имеющая в своей основе специальный абстрактный образец (модель) особая синтаксическая конструкция, организованная по законам данного языка и специально предназначенная для того, чтобы быть сообщением» [10; 460].

К смыслу предложения обращает свои научные интересы Н. Д. Арутюнова (1976). Она приходит к выводу, что наиболее широкое распространение среди лингвистов получила референтная (денотативная) концепция значения предложения, которая «имеет своей целью определение отношений между высказыванием и обозначаемой им экстралингвистической ситуацией, или событием» [1; 6].

Такая научная позиция перекликается с ситуативной концепцией предложения В. Г. Гака, который анализирует соотношение синтаксических функций членов предложения (главным образом актантов) и тех ролей, которые выполняют обозначаемые ими предметы в реальном событии [3; 48).

Все чаще звучат положения об экстралингвистическом референте предложения, отрезке реальной действительности, частном событии, факте, о котором сообщается в конкретном высказывании. Так, по определению В. С. Храковского, «смысловая структура предложения представляет собой вырезанный и обработанный мыслью и языком фрагмент действительности, который принято называть индивидуальной денотативной ситуацией или событием» [12; 5].

Все четче проявляется связь: мысль — язык — действительность, а, значит, смысловое содержание (семантика) предложения соотносится с фрагментом действительности, обработанной сознанием.

В своей работе «Коммуникативные аспекты русского синтаксиса» Г. А. Золотова высказывает мнение о том, что именно «интерес к семантике предложения позволил увидеть состав и типологию предложения в новом аспекте соотношения языковой формы и выражаемого ею внеязыкового содержания» [4; 15]. Стремление и попытки выявить «содержательное назначение языковых форм» убеждают в связи языка с окружающим миром, его отражательной функции и семантической заряженности синтаксических конструкций. «Семантика предложения — это, прежде всего, проблема связи языковой структуры и выражаемого ею внеязыкового содержания» [4; 17]. Структура предложения с актантной организацией и семантическим содержанием коррелируется с сущностью собирательного смысла — образа.

Точное и эмоциональное высказывание о предложении принадлежит Н. Д. Арутюновой: «Чудо» предложения как раз в том и состоит, что в нем достигнут некоторый синтез категорий мышления и элементов объективной реальности, установлена связь между миром и человеком» [1; 378].

Многочисленные подходы к обсуждению семантики предложения нашли отражение в работах Ю. Д. Апресяна, В. В. Богданова, С. Д. Кацнельсона, Е. В. Падучевой, И. П. Распопова, И. П. Сусова и других.

В последнее время идея смыслового назначения синтаксических конструкций рассматриваются в рамках когнитивной лингвистики с использованием центрального ее понятия — концепт.

Литература:

1. Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл /Н. Д. Арутюнова. — М., 1976. — 383 с.

2. Гак В. Г. Высказывание и ситуация / В. Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики: Сб. науч. тр. — М., 1972.

3. Гак В. Г. Высказывание и ситуация / В. Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики: Сб. науч. тр. — М., 1973.

4. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. Изд. 2-е, стереотипное. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. — 368 с.

5. Мельчук И. А. Зависимости-2011: Отношение зависимости в языке и лингвистике // Вопросы языкознания. 2012. № 1.

6. Муняева Е. И. Концептуальная интеграция в синтаксисе (на материале конструкций с глаголом see) // Когнитивные категории в синтаксисе [Текст]: кол. монография, под ред. Л. М. Ковалевой (отв. Ред.), С. Ю. Богдановой, Т. И. Семеновой. — Иркутск: ИГЛУ, 2009. — 249с.

7. Серебренникова Е. Ф. К проблеме креативности в синтаксисе // Когнитивные категории в синтаксисе [Текст]: кол. монография, под ред. Л. М. Ковалевой (отв. Ред.), С. Ю. Богдановой, Т. И. Семеновой. — Иркутск: ИГЛУ, 2009. — 249с.

8. Сигал К. Я. Синтаксические этюды / К. Я. Сигал; Рос. Акад. Наук, Ин-т языкознания. — М.: Акад. Гуманитар. Исслед., 2006. — 156 с. — ISBN 5–89221–027–8.

9. Сильницкий Г. Г. Семантические типы ситуаций и семантические классы глаголов //Проблемы структурной лингвистики, 1972. М., 1973. 373–391

10. Шведова Н. Ю. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения.- В кн.: Славянское языкознание. УП Международный съезд славистов. Варшава, авг., 1973. Доклады сов. делегации.- М., Наука, 1973в,с.458–483.

11. Хантакова В. М. Когнитивно-ориентированная интерпретация выбора и расположения языковых единиц в синонимических отношениях // Когнитивные категории в синтаксисе [Текст]: кол. монография, под ред. Л. М. Ковалевой (отв. Ред.), С. Ю. Богдановой, Т. И. Семеновой. — Иркутск: ИГЛУ, 2009. — 249с.

12. Храковский В. С.. Проблемы деривационной синтаксической теории. Автореф. докт. дисс. Тбилиси, 1972.

13. Daneš F., A three-level approach to syntax, «Travaux linguistiques de Prague», 1966, v. 1.

14. McKenna W. R. 1982 Husserl's «Introduction to phenomenology»: Interpretation and critique. — The Hague etc.: Nijhoff, 1982.