Многозначная сущность морали сквозь призму модальности и культуры

Цель статьи: определить моральную суть модальности. В статье используется комплексный метод лингвистического анализа. Выводы:Модальности в своём значении и моральной конкретизации выстраиваются в цепочку этических категорий

Ключевые слова: мораль, норма, стандарты, модальность.

Key words: morality, norm, standards, modality.

Модальность очень чутко отзывается на все перемены, происходящие в обществе и его культуре, и, относясь к универсальной категории человеческого языка, связана, во-первых, с культурно-социальными концептами того или иного этноса, во-вторых, как и все в языке, является связующим звеном между прошлым и настоящим. Язык как часть культуры хранит в своей памяти обычаи, провозглашая отношение добро, сострадание, любовь и т. д., как общечеловеческие универсалии и национальную ментальность. В модальности реализуется индивидуальное видение мира (его интерпретация), то есть индивидуальная ментальность. Альтернативные интерпретации в речи возникают за счет неодинакового воспроизведения объекта, различного его членения и монтажа вычлененных элементов, множественной акцептуации, проецирования, символизации реальности. Модальность связывает мир внешних явлений и внутренний мир человека: человек определяет отношение высказывания к действительности (реальность / ирреальность), человек оценивает действительность, выражает своё отношение к тому, о чем сообщает [10].

Анализ эмпирического материала позволяет говорить о том, что слово morality (мораль) характеризуется сложным лексическим значением, включающим в свою структуру разнородные семантические          признаки. Сущность морали определяется оценкой, имплицирующей модальность долженствования. Под моралью следует понимать нормативно-ценностные суждения (о добре и долге), выраженные в виде требований в случае несоответствующей стандарту поведения ситуации и представлениям о норме (то есть о том, что есть правильно и неправильно). Моральные суждения могут быть выражены в виде правил, размышлений, заповедей.

При обосновании нравственных требований, норм в языке используются одни и те же понятия, несмотря на различие позиций, употребляются определённые приёмы и способы рассуждений. Этот аппарат рассуждения и представляет собой язык морали, отражающий особый ментальный мир. Язык морали санкционирует специфический способ отношений между людьми, отличный от иных типов нормативной регламентации межличностных связей, складывающихся в сфере общепринятых обычаев, права, политики и т. д. Элементами языка морали являются моральные суждения и термины. Моральные суждения бывают предписательные (“Люди должны говорить правду”) и оценочные (“Воровство есть зло”). Моральные термины (“зло”, “должны”) выполняют роль логических сказуемых (предикатов). Существуют также дефинитивные суждения, в которых даётся определение какого-либо морального термина (“Добро есть то, что отвечает интересам человека и общества”), где моральный термин является подлежащим (субъектом суждения).

Язык морали нормативен. При нравственной оценке того или иного акта индивидуальной или групповой деятельности остается в стороне её инструментальная ориентация и даже успех или неудача. Достигнутый прагматически полезный результат может быть осужден моральным вердиктом, а то, что кажется крахом надежд, получит нравственное одобрение. «Моральные суждения призваны сформировать определенное отношение к конкретным действиям, тем или иным типам поступков в человеческом сообществе. Они всегда ориентированы на партнёра по диалогу, его реакцию, хотя и варьируются по своей структуре и содержанию. В любом случае моральное суждение содержит два элемента — описательный и нормативный. Описание фиксирует деяния индивида или группы людей, в то время как нормативный элемент запечатлевается в предписании того или иного типа поведения или же оценке совершённого. Само долженствование представлено объективно, отстранённо от того лица, которое его выражает. По сути, неважно, кто является носителем утверждения о нравственно должном. Главное — сама норма, её соблюдение или несоблюдение» [4, c. 292]. Моральные требования и ценности, обращенные к человеку, имеют объективное значение, они должны соответствовать общезначимым критериям и не могут зависеть от чьих-либо симпатий или антипатий [3].

Морально-ценностное поведение предполагает наличие моральной мотивации, включающей добровольное самополагание воли и автономию духа.

Человек есть активный деятель. Человеческое действие может быть хорошим или дурным, это составляет его внутреннюю моральную ценность. Поскольку язык морали выражает некую оценку, то в нём присутствует не столько сообщение о мире, сколько отношение говорящего к этому миру. Все высказывания, в которых выражается такого рода субъективная модальность, нацелены, главным образом, на оценочное или эмотивное воздействие на адресата.

Норма, долженствование, оценка, императивность являются различными видами модальности. Модальность в языкознании рассматривается как функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого. «По мнению А. М. Пешковского, категория модальности выражает только одно отношение — отношение говорящего к той связи, которая устанавливается им же между содержанием данного высказывания и действительностью, то есть “отношение к отношению”. При таком подходе модальность изучается как комплексная и многоаспектная категория, активно взаимодействующая с целой системой других функционально-семантических категорий языка и тесно связанная с категориями прагматического уровня» [6, c. 303].

В русском языкознании глубокий анализ функционального диапазона модальности представлен в работе В. В. Виноградова «О категории модальности и модальных словах в русском языке». По мнению В. В. Виноградова, модальность может реализовывать такие значения, как возможность, необходимость, долженствование, намерение, желание, эмоциональное отношение и эмоциональную характеристику, волеизъявление, значение морально-этической, качественной и количественной оценок. Каждое предложение включает в себя, как существенный конструктивный признак, модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности [1].

Модальность определяется и как отношение высказывания к объективной действительности с точки зрения говорящего [9] или как оценочное отношение автора к фактам объективной действительности, воплощённое в языковой форме художественного произведения [2], [5].

Моральные нормы и требования ориентированы на идеал, следовательно, мораль основана на противоречии между должным и сущим. При помощи категорий должного и сущего моральное сознание прогнозирует будущее. Мораль в своём отношении к будущему исходит из отрицания существующего положения вещей. Первоначальная позиция морали состоит в неприятии настоящего и признании желаемого будущего, с которым связываются представления о счастье.

На стадии модальности хотения будущее приобретает незначительную модальную окраску. В дальнейшем происходит нарастание объективизации будущего, и оно последовательно осуществляется сначала в виде бесчисленных и равнозначных возможностей и, наконец, в виде долженствования (объективной необходимости). Это не исключает синхронного существования всех форм модальности в один и тот же отрезок времени с установлением их приоритета, но в данном случае в качестве исходной посылки избирается типологическое преобладание той или иной модальности, определяющей колорит эпохи и характер культуры в целом. В этой связи можно выделить некоторые виды модальности. «Уровень объективации в предвидении будущего и степени осознания объективной необходимости выражает модальность долженствования, уровень развития нравственного сознания, в той или иной мере отдающего себе отчёт в соотношении желаемого — модальность желания и уровень возможности его реального осуществления — модальность возможности» [8]. Возможность возникает в прошлом или настоящем, а реализуется уже в будущем. Возможность внутренне противоречива и включает в себя как положительные, так и отрицательные варианты развития, должное выступает по преимуществу как позитивное начало социально-нравственного прогресса [7].

Модальности при своём развёртывании и моральной конкретизации выстраиваются в цепочку этических категорий, приобретающих в силу их модального значения взаимообусловленность.

Литература:

1.      Виноградов В. В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. — М.: Наука, 1975. — 559 с.

2.      Гальперин 1981. Текст как объект лингвистического исследования. — М.: Наука, 1981. — 137 с.

3.      Кондрашов, Чичина 1998. Этика. Эстетика. — Ростов н \ Д.: Феникс, 1998. — 512 с.

4.      Культурология. 20 век. Словарь. — Санкт-Петербург: Универсальная книга, 1997. — 640 с.

5.      Кухаренко В. А. Практикум по интерпретации текста. Учебное пособие для студентов педагогических институтов по специальности “Иностранные языки”. — М.: Просвещение, 1988. — 176 с.

6.      ЛЭС — Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с.

7.      Моральные ценности и личность / Под ред. А. И. Титаренко, Б. О. Николаева. — М.: Изд-во МГУ, 1994. — 176 с.

8.      Моральный выбор. Под общей ред. А. И. Титаренко. — М.: Изд-во Московского ун-та, 1980. — 344 с.

9.      Москальская О. И. Грамматика текста: Пособие по грамматике. — М.: Высшая школа, 1981. — 183 с.

10.  Романова Т. В. Лингвокультурологический аспект категории модальности. [электронный ресурс] — Режим доступа. [http://www.hse.ru/pubs/lib/data/access/ram/ticket]