Аграрная реформа начала ХХ века: попытка модернизации страны

 

В статье рассмотрены ход и результаты столыпинских аграрных преобразований России в начале ХХ века. Выявлены специфические особенности, проявившиеся в ходе проведения аграрной реформы, представлен обобщенный анализ аграрных преобразований в истории страны.

 

В последнее двадцатилетие ученые различных направлений (исторического, экономического, юридического и политологического) активно проявляют интерес к различным аспектам, так называемой столыпинской аграрной реформе. Этот интерес можно объяснить тем, что переживаемые Россией масштабные трансформации последнего двадцатилетия так или иначе заставляют историков, юристов и экономистов обращаться к урокам и опыту системных преобразований начала ХХ века. При этом нужно подчеркнуть, что следует обратить пристальное внимание, прежде всего, на аграрную реформу, так как именно она имела реальную законодательную базу, ход и результаты, по которым можно оценить ее эффективность [1, с. 697].

Основной причиной реализации всего комплекса аграрных преобразований под руководством П. А. Столыпина явилось стремление к радикальному изменению правовой ситуации, сложившейся в российской деревне к началу ХХ столетия [2, с. 29]. В сельских общинах сохранялись сословные учреждения самоуправления, порядок совершения которого определялся обычаем и традицией, а не правовым механизмом регулирования [3, с. 41].

Революционные события в России 1905–1906 гг. обострили земельный вопрос, который не смогла решить реформа 1861 года. Так как сельское хозяйство для Российской империи являлось основной отраслью экономики. Правительство под руководством П. А. Столыпина было вынужденно провести аграрную реформу, вошедшую в историю под именем столыпинской. Целью реформы являлось уничтожение общинного землевладения и создание крепких единоличных самостоятельных крестьянских хозяйств, а также перестройка всего сельского хозяйства на капиталистический уклад. Программа реформ включала в себя: передачу надельных земель в собственность крестьян, широкое кредитование крестьян, скупка помещичьих земель для перепродажи крестьянам на льготных условиях. Решение проблемы малоземелья крестьян и создание зажиточного слоя собственников на селе, по замыслу авторов реформы, должно было снять «массовое недовольство на селе», а также ускорить процесс интеграции крестьянства в рыночную экономику страны.

П. А. Столыпин был назначен министром внутренних дел 26 апреля 1906 г. Депутаты I Думы были приняты царем на другой день — 27 апреля. Нет сомнения, что Столыпин получил свой пост именно под Думу в том смысле, что ему было доверено проложить политический курс в новых, совершенно непривычных для царизма исторических условиях — обеспечить сожительство до этого ничем не стесненного самодержавия с «народным представительством» [4].

II Государственная дума была избрана Столыпиным как испытательный полигон для будущего бонапартистского курса. Хотя после долгих колебаний и борьбы в верхнем эшелоне власти решили II Думу созвать по старому избирательному закону, уже с первых дней ее существования для всех было ясно, что она обречена, и самый ход избирательной кампании показал, что цезаризм в форме общения с крестьянами отброшен. Избирательная кампания проходила в обстановке грубого произвола и репрессий со стороны властей всех рангов. Сенатские «разъяснения» исключили из числа избирателей большие группы крестьян и рабочих. Преследовались левые выборщики, запрещались избирательные собрания, масса манипуляций была пущена в ход по части рассылки избирательных повесток, назначения дня и места выборов и т. д. Тем не менее итоги выборов, хотя они происходили уже в обстановке сильного спада революции, оказались для «верхов» еще более разочаровывающими.

Резкое ослабление кадетского «центра» и столь же явное усиление левого крыла уже говорило о том, что возможность соглашения между правительством и Думой стала еще более призрачной. Но если в I Думе Столыпин, памятуя об обстановке в стране, пытался демонстрировать лояльность и заинтересованность в сотрудничестве с «народным представительством», то теперь тон резко изменился. Премьер провоцировал Думу на открытые конфликты с правительством, приближая ее разгон.

II Дума начала свою работу 20 февраля 1907 г., и уже 6 марта Столыпин выступил перед ней с правительственной программой реформ. Список открывал знаменитый указ 9 ноября и другие аграрные мероприятия. Несколько законопроектов касались свободы совести. Были обещаны законопроекты о неприкосновенности личности и введении волостного земства, рабочим — профессиональные союзы и государственное страхование, стране в целом — реформа образования. Большое значение в программе придавалось «возрождению» боевой мощи армии и флота, утраченной в русско-японскую войну.

Ни у кого не было сомнений, что II Дума будет распущена. Искали только предлог и вскоре нашли. Было выдвинуто обвинение социал-демократической фракции II Думы в подготовке ею военного заговора. На этом основании Столыпин 1 июня потребовал немедленного отстранения от участия в заседаниях 55 депутатов социал-демократов и лишения 16 из них депутатской неприкосновенности, чтобы их можно было немедленно арестовать.

Столыпин надеялся, что в Думе удастся сколотить приемлемый для правительства «центр», куда войдут кадеты, октябристы и умеренные консерваторы. Но когда с первых же дней обнаружилось, что эта надежда нереальна, мысль о необходимости изменения избирательного закона стала уже идеей фикс не только правительства и царя, но и всей правобуржуазной контрреволюции, начиная с Совета объединенного дворянства, штаба всероссийской дворянской организации, возникшей в 1906 г., и кончая октябристами. Именно в это время появились многочисленные проекты нового избирательного закона.

Социально-политический смысл акта 3 июня сводился к тому, что цезаризм был окончательно перечеркнут: Дума «крестьянская» превращалась в Думу «господскую» [4]. Это было достигнуто путем коренного перераспределения квот выборщиков в пользу помещиков и буржуазии за счет крестьян и рабочих, лишения избирательных прав целых народов и территорий, уменьшения общего числа членов Думы с 524 до 442 и других ограничений [5].

Начало столыпинских аграрных преобразований тесно связанно с именным указом от 9 ноября 1906 г. «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования», который был издан в порядке 87‑й статьи Основных законов Российской империи, позволявшей правительству принимать меры законодательного характера (в перерывах между сессиями Думы с последующим их внесением на ее утверждение). Указ от 9 ноября 1906 г. провозгласил, что крестьяне могут свободно выходить из общины и требовать от односельчан выделения им надельной земли с последующим оформлением ее в личную собственность. Так же указ позволил отвод укрепленной земли к одному месту с целью образования отрубов или хуторов. Крестьянская община была обязана удовлетворить требование об укреплении земли в личную собственность домохозяина, а в случае уклонения от исполнения или затягивания этого вопроса укрепление производилось губернской администрацией [6, с. 769–770].

С началом проведения аграрного законодательства в жизнь на местах проявилось резкое отрицание крестьянской общиной тех, кто хотел ее «покинуть» и укрепить землю в единоличную собственность. Против разрушения системы общинного землевладения выступили крестьяне-бедняки, которые обычно выдвигали предложения и требования на сельских сходах. Для них крестьянская община и система общинного землевладения являлась своеобразным гарантом от полного разорения и обнищания. Принудительные решения, разрешавшие крестьянам выход из общины с землей, при поддержке земских начальников, нередко выражались в антиправительственных выступлениях крестьянского общества. Аграрные волнения с весны 1906 г. возобновились с большей силой, к моменту роспуска I Думы количество инцидентов достигло исторического максимума. 1906 г. оказался неурожайным. Правительство интенсивно оказывало дорогостоящую продовольственную помощь, которую сельское население, привыкшее считать ее обязательным подарком («царевым пайком»), принимало без благодарности. Ситуация продолжала оставаться неопределенной. Хотя правительство уже подготовило (или активно готовило) основополагающие документы реформы, последующие события могли развиваться различными путями.

Правительственная агрономическая организация сосредоточилась исключительно на помощи единоличным крестьянским хозяйствам. Агрономы землеустроительных комиссий селились в центрах хуторских поселений, хотя эти поселения и находились на краю агрономических участков. В результате агрономы играли двойственную роль. Приезжая в селение, где жили общинники и единоличные владельцы, агроном последним предлагал семена для опытов даром, а когда к нему обращались общинники, им говорили, что эти семена они могут получить лишь в ссуду, то же относилось и к опытам с удобрениями [7].

Деятельность агрономических организаций при землеустроительных комиссиях существенно отставала от деятельности земских агрономических организаций. Специалисты землеустроительных комиссий нередко выполняли обязанности чиновников по особым поручениям, их деятельность сводилась также к содействию выработке простейшей системы полеводства, рассчитанной на ближайший этап развития с единственной целью поддержать хозяйства в трудное для них время перехода к частному землевладению.

Земства с 1905 г. становятся организаторами сельскохозяйственного производства на местах. На организацию агрономической помощи из суммы земского сбора выделяются огромные суммы; сильное развитие получает сельскохозяйственное образование; устанавливается более тесное сотрудничество между земствами и местными сельскохозяйственными кооперативными организациями [6, с. 770].

Большинство исследователей сходилось во мнении, что основу крестьянского правосознания определяла его многовековая социальная практика, особенности экономического уклада. Возникает правомерный вопрос, чем же специфичность правосознания крестьянства в начале ХХ столетия? Прежде всего, надо отметить, что подавляющее большинство крестьян общинников не обладало, даже элементарными, представлениями о законности и о своих гражданских правах. Собственно «законным» крестьяне считали такое решение или такой поступок, которые соответствовали волеизъявлению земского начальника. Их обезличенная гражданственность, сочетавшаяся с общей малограмотностью, порождала суеверный страх перед формальным законом. Обычное для этого периода бесправие крестьян общинников воспринималось как вполне естественное и закономерное даже должностными лицами. Законность отождествлялась с капризной волей вышестоящего начальства, основная масса крестьянского населения было абсолютно уверено в том, что за благорасположение властей можно и нужно платить. Подношение и подаяние любого должностного лица стал прочным компонентом обычного права. Крестьяне воспринимали коррупционные отношения как необходимость и само собой разумеющееся обстоятельство [2, с. 31].

Нарастание капиталистических отношений в деревне способствовало социальному расслоению крестьянской общины, что в свою очередь становилось основной угрозой разрушения общинного землепользования. В результате таких изменений обычное право крестьян общинников все сильнее попадало под влияние формальной законности. Крестьянские правоотношения становились неоднородными, разобщенными и тем самым возникало состояние противоречивой двойственности. Самые предприимчивые и восприимчивые к новым капиталистическим условиям ведения сельского хозяйства начинали сильнее, в своей жизнедеятельности, ориентироваться на законодательство, в то же время подавляющее большинство крестьян общинников, вопреки всему, предпочитало руководствоваться, в своей жизнедеятельности, опираясь на обычное право. В системе крестьянского самоуправления функционировала автономная административно-судебная ветвь власти — это сельские старосты и волостные старшины, а также волостные суды. Сословные суды являлись консервантом общинного землевладения и землепользования на протяжении второй половины XIX века.

Взваливая на себя огромную часть подсудности, руководствуясь при вынесении решения в основном местными обычаями, волостные суды способствовали сохранению зависимости крестьян от сельского общества. Проведение столыпинской земельной реформы не ослабило, а усилило крестьянское движение, которое обогатилось новыми формами борьбы. Доминирующую роль в крестьянской борьбе стала играть активная защита своих прав, упорное сопротивление правительственной администрации. Крестьянское мировоззрение исключало частную собственность на землю, поскольку она в глазах крестьян означала быстрое измельчание земельных наделов — с ликвидацией общины исчезла возможность компенсации растущих семей за счет мельчавших, поскольку традиционно каждый родившийся ребенок давал возможность получить дополнительную землю. Либо частная собственность на землю должна была в итоге привести к введению единонаследия, что, в свою очередь, вело к нарушению равенства между членами семьи, разделяя их на имущих и неимущих от рождения. Малоземельные и средние хозяйства видели в общине единственное спасение от разорения и нищеты [8, 41]. Большую роль в переводе экономики страны на капиталистические рельсы в начале ХХ века сыграла активная политика правительства Российской империи по укреплению банковской системы [9, с. 72].

Экономисты утверждают, что главная идея земельной реформы, получившей название «столыпинской», состояла в создании условий для формирования нового слоя крепких собственников, которые станут прочной опорой порядка. П. А. Столыпин призывал «дать крестьянину свободу трудиться, богатеть, избавить его от кабалы отжившего общинного строя». При этом предлагался путь развития смешанной, многоукладной экономики, где государственные формы хозяйства конкурировали бы с коллективными и частными, широкое использование кооперации, развитие мелиорации, введение трехступенчатого сельскохозяйственного образования, предоставление дешевого кредита, образование земледельческой партии. Эти институты созданы были для реального представления интересов крестьян [10].

Исключительной чертой реформ как таковых является то, что они осуществляются сверху, власть имущими. Следовательно, реформаторы по логике вещей должны ставить перед собой сугубо прагматическую цель, заключающуюся в том, чтобы повысить эффективность своей политики, обеспечить экономический рост и благосостояние населения, а не стремиться в первую очередь учесть интересы различных классов и групп, поскольку это в принципе невозможно [11].

Итоги столыпинской аграрной реформы выражаются в следующих цифрах. К 1 января 1916 г. из общины в чересполосное укрепление вышло 2 млн. домохозяев. Им принадлежало 14,1 млн. дес. земли. 469 тыс. домохозяев, живших в беспередельных общинах, получили удостоверительные акты на 2,8 млн. дес. 1,3 млн. домохозяев перешли к хуторскому и отрубному владению. Кроме того, на банковских землях образовалось 280 тыс. хуторских и отрубных хозяйств — это особый счет. Но и другие приведенные выше цифры нельзя механически складывать, поскольку некоторые домохозяева, укрепив наделы, выходили потом на хутора и отруба, а другие шли на них сразу, без чересполосного укрепления. По приблизительным подсчетам, всего из общины вышло около 3 млн. домохозяев, что составляет несколько меньше третьей части общей их численности в тех губерниях, где проводилась реформа.

Таким образом, социальные цели, поставленные правительством, не были достигнуты. Но реформа ускорила расслоение в деревне — формировалась сельская буржуазия и пролетариат. Очевидно, что разрушение общины открывало дорогу капиталистическому развитию, т. к. община была феодальным пережитком.

 

Литература:

 

1.      Баранова, Е. В., Дябкина А. Ю.Проведение аграрной реформы в начале ХХ века // Молодой ученый. 2014. № 3. С. 697–699.
2.      Котляров, С. Б. Правосознание крестьян Симбирской губернии накануне столыпинских аграрных реформ // История государства и права. 2014. № 9. С. 29–33.
3.      Тараканова, Н. Г. Противоречия крестьянской волостной юстиции в России второй половины XIX — начала XX века // История государства и права. 2011. № 18. С.41–45.
4.      Хасянов, О. Р. Кризис идентичности российского дворянства в начале ХХ века: региональный аспект // Россия в многополярном мире: поиск путей инновационного и креативного развития. Ульяновск, 2010. С. 171–175.
5.      Хасянов, О. Р. Дворянство Симбирской губернии в период подъёма революции 1905–1907 гг. // Молодежь и наука ХХI века. Материалы II международной научно-практической конференции молодых ученых. Ульяновск: УГСХА, 2007. С. 422–425.
6.      Финаев, А. В., Новичков И. В. К вопросу об отношении местных органов самоуправления Среднего Поволжья к столыпинской аграрной реформе начала ХХ века // Молодой ученый. 2014. № 4. С. 769–771.
7.      Котляров, С. Б. Столыпинская аграрная реформа в Симбирской губернии (1906–1917): автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Саранск, 2005.
8.      Котляров, С. Б. Итоги аграрной реформы П. А. Столыпина к 1917 г. (на примере Симбирской губернии) // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2014. Т. 30. № 2. С. 38–46.
9.      Видяйкин, С. В., Котляров С. Б. Деятельность крестьянского поземельного банка в Симбирской губернии в процессе реализации столыпинской аграрной реформы // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2010. № 2. С. 72–77.
10. Скальная, М. М. Современность реформ П. А. Столыпина в становлении среднего класса на селе // Агропродовольственная политика России. 2012. № 4. С. 20–22.
11. Богомазов, Г. Аграрная реформа Петра Столыпина // Экономическая политика. 2011. № 5. С. 21–34.