Анализируются современные научные подходы к пониманию суверенитета в условиях развития принципиально новой всемирной системы отношений между странами и народами на основе углубляющейся взаимосвязи и взаимозависимости во всех сферах жизнедеятельности мирового сообщества.
На протяжении многих веков одним из общих (главных) признаков, характеризующих современное государство как социальное явление, считался его суверенитет. Научные труды исследователей по вопросам государственно-правового строительства, реальное положение дел в мире во второй половине ХХ в. — начале ХХI в. внесли свои коррективы в интерпретацию понятия «государство». В частности, понятие государственного суверенитета, в современных условиях, как признак государства, все чаще подвергается критике, особенно с учетом усиления процесса формирования, функционирования и развития принципиально новой всемирной системы отношений между странами и народами на основе углубляющейся взаимосвязи и взаимозависимости во всех сферах жизнедеятельности мирового сообщества [1].
Если в первых комплексных исследованиях суверенитета звучала идея, что суверенитет «абсолютная и вечная власть государства», свойство присущее только власти — писал французский правовед и политический философ Жан Боден. Аналогичной методологической позиции в отношении природы суверенитета придерживался и С. С. Алексеев: «Суверенитет как свойство (атрибут) государственной власти заключается в ее верховенстве, самостоятельности и независимости», именно «самостоятельность и не зависимость государственной власти от всякой другой власти внутри страны» [2] является главным признаком, который должен включать в себя суверенитет. Несколько иной позиции придерживается И. Н. Гомеров, который также, как и С. С. Алексеев считает, что: «Суверенность важнейший признак государства, принцип его образования и существования» [3], но при этом он отмечает, что распространяется суверенитет не только на государственную власть, а на все государство в целом [4].
К огромному разочарованию приверженцев традиционализма в праве и в вопросах государственно-правового строительства такая точка зрения сейчас вызывает разногласия в научном сообществе (особенно европейском), которое находится в состоянии профессионального спора, подразделившись на тех, кто выступает за неприкосновенность традиционных представлений о суверенитете, и тех, кто считает необходимым пересмотреть общепринятые взгляды.
Так, по мнению Х. Штайгера эпоха модели суверенного государства (по меньшей мере, в Европе) завершилась. И данная трансформация содержания понятия «суверенитет государства» связана, прежде всего, с включением государств в надгосударственные глобальные и региональные организационные системы — от ООН и Европейского союза до различных финансово-экономических организаций [5].
С аналогичным, по сути, утверждением выступил профессор права Т. Зик [6], который полагает, что: «В соответствии с различными договорами, государства-члены ЕС эффективно согласились передать власть в области политики, сельского хозяйства, внутренней торговли, социальной политики, пространства свободы, безопасности и правосудия. В этих сферах законодательство ЕС заменяет национальные законы» [7]. Далее он подчеркивает: «Государства-члены добровольно сдали важные аспекты их «внутреннего» и «внешнего» суверенитета в ЕС…в нарушение классической модели суверенитета, эта делегация власти привела к развитию нового уровня наднационального государства» [8].
Таким образом, анализ работ Х. Штайгера, Т. Зика позволяет прийти к выводу, что, по мнению европейских исследователей, суверенитета, с классической точки зрения, в Европе не существует, он есть, но только формально.
Отечественные исследователи также признают тот факт, что современные государства «...осуществляют свой суверенитет посредством деятельности международных объединений … в чем-то государство ограничивает себя, но одновременно и выигрывает, воздействуя через международные объединения на всех его участников. Передача части полномочий — не разделение власти, а ее организация, и ее особенность во взаимозависимости и сотрудничестве участников объединения» [9]. Аналогичной точки зрения придерживается А. Кокошин: «Очевидно, что подавляющее большинство де-юре суверенных государств в современном мире из-за своих размеров, экономической, политической, военной зависимости от других субъектов международных отношений обладают суверенитетом сугубо формально. При этом они могут передать часть своих суверенных прав либо другому государству (их «протектору»), либо наднациональному образованию — как добровольно, так и в принудительном порядке» [10]. Реальный суверенитет, по его мнению, означает способность государства на деле (а не декларативно) самостоятельно проводить свою внутреннюю, внешнюю и оборонную политику, заключать и расторгать договоры, вступать или не вступать в отношения стратегического партнерства и т. п. Об этом говорит и выше упомянутый И. Н. Гомеров, который делает акцент на том, что государство должно иметь суверенное равенство, относительно независимое, самостоятельное, автономное и равноправное положение равный статус и ранг по отношению к другим государствам [11].
Таким образом, видно, что мир, сегодня, стоит на перепутье. В зависимости от того какая парадигма понимания термина «суверенитет государства» возьмет верх, таков и будет этот мир. Если традиционная интерпретация понятия суверенитет государства, как политико-правового свойства государства, характеризующего его самостоятельность, независимость и верховенство на международной арене и внутри сраны, устоит под натиском глобальных изменений во всех сферах общественной жизни, то мир в какой-то мере останется прежним. Если же победят представители, рассматривающие суверенитет государства, как политико-правовое свойство государства, характеризующее его верховенство внутри сраны, то мир ждет масса потрясений, связанная с «перекройкой» правовой карты мира, переустройством всего мирового правопорядка.
Литература:
1. Щербина О. О. Современные глобализационные процессы и суверенитет государства [текст] / Щербина О. О. // Вісник СевДТУ. Вип. 91: Політологія: зб. наук. пр. — Севастополь: Вид-во СевНТУ, 2008 г.
2. Алексеев С. С. Теория государства и права. М.: Норма, 2004. — 283 с.
3. Алексеев С. С. Теория государства и права. М.: Норма, 2004. — 283 с.– С. 29.
4. Гомеров И. Н. Государство и государственная власть. М.: ЮКЭА, 2002 г. — 832 с. С-461.
5. Штайгер X. Кончается ли эпоха суверенного государства. / Штайгер X. // Современное государство: политико-правовые и экономические исследования: Сб. науч. тр. / РАН. ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исслед.; Отв. ред. Е. В. Алферова. — М., 2010. — 282 с. С-67.
6. Associate Professor of Law, St. John's University School of Law.
7. Договор о функционировании Европейского союза (с изменениями и дополнениями от 13 декабря 2007 года). ст. 3–7. [Электронный ресурс] // ПС: «Консультант плюс».
8. Timothy Zick. Are the States Sovereign? [Электронный ресурс] // Timothy Zick 2005. — 306 с.- С-265. Режим доступа: http://www.researchgate.net/publication/228297326 (дата обращения 22.04.2015).
9. Манов Б. Г. Новое о межгосударственной интеграции [текст] / Б. Г. Манов. // Журнал российского права, 2005 — N 9.
10. Кокошин А. Реальный суверенитет в современной мирополитической системе. Выдержки из монографии. [Электронный ресурс] — 3-е изд., расш. и доп. — М: Европа, 2006. Режим доступа: https://pravo33.wordpress.com/2010/08/17/а-кошкин-реальный-суверенитет-в-совр/ (дата обращения 23.04.2015)
11. Гомеров И. Н. Государство и государственная власть. М.: ЮКЭА, 2002 г. — 832 с. С-461.
