В статье отражены результаты эмпирического исследования временной перспективы студентов с высоким уровнем прокрастинации. Показано, что молодые люди, для которых характерно откладывание решения учебных задач, отличаются несбалансированностью временных ориентаций на прошлое, настоящее и будущее.
Ключевые слова:временная перспектива, временные ориентации, прокрастинация, студенты.
В современных условиях динамичных и разнонаправленных социальных изменений особую значимость приобретает способность человека к оптимальной организации времени собственной жизни, его умение жить в настоящем, опираясь на опыт прошлого, выдвигая при этом адекватные ситуации цели. В этой связи в современной психологии интенсивно разрабатывается временная проблематика. Опыт зарубежных и отечественных исследований демонстрирует, что поведение личности в настоящем, планы, цели, их достижение определяются особенностями ее психологического времени, целостной временной перспективы (К. А. Абульханова-Славская, Р. А. Ахмеров, Т. Н. Березина, Е. И. Головаха, Ф. Зимбардо, В. И. Ковалев, А. А. Кроник, К. Левин, Ж. Нюттен, В. Э. Чудновский, Л. Франк и др.).
На рубеже ХХ-ХI веков популярность приобретает теория временной перспективы Ф. Зимбардо, который предлагает модель временной перспективы, включающей и расширяющей теорию К. Левина, где данный феномен рассматривается в качестве основополагающего процесса функционирования человечества как на уровне индивидуума, так и на уровне общества. Ф. Зимбардо полагает, что временная перспектива — это фундаментальная единица измерения психологического времени, которая базируется на когнитивных процессах, распределяющих человеческий опыт на временные отрезки прошлого, настоящего и будущего, что помогает придать упорядоченность, последовательность и смысл жизненным событиям. Временная перспектива формируется обществом — религиозным воспитанием, образованием, социальным классом или культурой, а так же в зависимости от индивидуальных характеристик личности. Автор выделяет пять основных измерений временной перспективы: позитивное и негативное прошлое, будущее, фаталистическое и гедонистическое настоящее. К настоящему моменту выявляются связи измерений временной перспективы человека с различными психологическими феноменами: с тревожностью и сопротивлениям к изменениям, со склонностью к рисковому поведению, к различным аддикциям [2, 3].
Особую актуальность проблематика временной перспективы личности приобретает при исследовании проблем современной молодежи, заинтересованной в получении профессионального образования.
Как и любая другая, учебная деятельность является процессом, протяженным во времени, где время является не только важнейшим, но и невосполнимым ресурсом. Студенты в учебном процессе часто сталкиваются с нарушением интеграции объективных (заданных учебными планами) и субъективных (личностных оценок интервалов времени) временных отношений в выполнении учебных заданий, которые на уровне поведения проявляются в откладывании до последнего решения актуальных учебных задач. Такое поведение определяется термином прокрастинация. Неадекватность соотношения объективного и субъективного времени влияет на специфику реализации деятельности, в том числе и на ее качество и эффективность.
История научно-психологического исследования феномена прокрастинации насчитывает несколько десятков лет. В зарубежной психологии его изучением занимались такие авторы, как К. Лэй, Н. Милграмм, П. Стил, Б. Такмен. В отечественной психологии разработка данного феномена началась сравнительно недавно (Е. Л. Михайлова, Я. И. Варваричева, Н. Н. Карловская). Исследователи отмечают, что в данный момент образовательная среда вуза предъявляет высокие требования к временной самоорганизации студентов. Неспособность молодых людей эффективно распределять время в учебной деятельности является одним из факторов, снижающих ее продуктивность, а понимание сути проблемы поможет планомерно и систематически повышать учебную успеваемость проктаринаторов [1, 4].
В этой связи представим результаты психологического исследования особенностей временной перспективы молодых людей с тенденцией к прократиснации, проведенного совместно с А. С. Кузнецовой. В исследовании приняли участие 130 студентов гуманитарных и естественнонаучных факультетов Алтайского государственного университета, Алтайской академии экономики и права, Алтайской государственной педагогической академии в возрасте от 18 до 23 лет. Методами сбора информации стали анкетный опрос, психологическое тестирование (шкала прокрастинации Б. Такмена, опросник временной перспективы Ф. Зимбардо), методами математико-статистической обработки данных — одновыборочный критерий Колмогорова-Смирнова, t-критерий Стьюдента.
По результатам проведенного опроса выяснилось, что студенты в определенной степени склонны откладывать выполнение учебных задач. Так, 69 % опрошенных молодых людей всегда или почти всегда откладывают написание курсовой работы; 60 % опрошенных всегда или почти всегда откладывают подготовку к семинарским занятиям; 31 % — всегда или почти всегда откладывают подготовку к экзаменам.
При этом откладывание выполнения учебной задачи является проблемой для студентов. Так, для 45 % из них откладывание написания курсовой всегда или почти всегда является проблемой; 19 % опрошенных считают проблемой откладывание подготовки к экзаменам и лишь 8 % считают проблемой откладывание подготовки к семинарским занятиям. 91 % всех опрошенных отвечают, что хотели бы уменьшить тенденцию откладывать написание курсовой работы, 74 % студентов хотели бы уменьшить тенденцию откладывать подготовку к экзаменам.
Можно заключить, что большинству студентов свойственно откладывать начало выполнение учебных задач.
В результате применения шкалы прокрастинации Б. Такмена, выделены две группы студентов: с высоким (показатели по шкале прокрастинации превышают среднюю величину, не менее чем на ¼ стандартного отклонения) и низким (значения не менее, чем ¼ стандартного отклонения ниже средней величины) уровнем прокрастинации, численность которых составляет 50 и 51 человек соответственно.
По данным, полученным при помощи опросника временной перспективы Ф. Зимбардо, студенты с высоким уровнем прокрастинации примерно в равной степени ориентированы на позитивное прошлое и гедонистическое настоящее. Молодые люди с высоким уровнем прокрастинации имеют менее сбалансированную временную перспективу в отличие от студентов с низким уровнем прокрастинации (рис. 1). В данном случае несбалансированная временная перспектива предполагает возникновение затруднений у студентов при необходимости переключения между размышлениями о прошлом, настоящем и будущем, в зависимости от требований конкретной задачи, оценки ресурсов, социальных оценок [2].
Рис. 1. Временная перспектива студентов с низким и высоким уровнем прокрастинации
С помощью t-критерия Стьюдента были получены достоверные различия между группами студентов по следующим шкалам временной перспективы: «негативное прошлое», «гедонистическое настоящее», «будущее», «фаталистическое настоящее». Так, студенты с высоким уровнем прокрастинации в большей степени ориентированы на гедонистическое настоящее (t=-2,9; p=0,004). Для них свойственно то, что пространство их жизни ограничивается только этим настоящим, сегодняшним («здесь и теперь»), тем самым у них сужается личностное смысловое пространство и время. Центральное место такие студенты отводят получению удовольствия или избеганию неприятных чувств в настоящем, они не склонны планировать свои действия, а рассчитывают на то, что смогут сымпровизировать, решить проблему на ходу не отрицая для этого возможность солгать или нарушить правила. При этом они не оценивают последствия действий, которые доставляют им радость здесь и сейчас. Также студенты-прокрастинаторы в большей степени ориентированы на негативное прошлое (t=-3,7; p>0,000) и фаталистическое настоящее (t=-2,2; p=0,03). Вероятно, откладывая выполнения учебных заданий на потом, эти студенты не могут в полной мере получать удовольствие от развлечений, которым они предаются вместо запланированных дел. Им приходится постоянно догонять своих одногруппников, сдавать долги по прошлым заданиям, тем самым выполнение новых учебных заданий снова отодвигает на задний план. Вследствие этого молодым людям кажется, что они не только не могут инициировать, но и контролировать определенные (в частности, связанные с учебной жизнью) события, происходящие в настоящем. А если невозможно оказывать влияние на происходящее, можно им и не заниматься, а предаться более интересным делам. Такой негативный опыт закрепляется у студентов из семестра в семестр, и в последующем также может влиять на оттягивания момента начала выполнения работы. В меньшей степени по сравнению со студентами с низким уровнем прокрастинации студенты с высоким уровнем прокрастинации ориентированы на будущее (t=5,9; p>0,000). В этом случае молодые прокрастинаторы реже планируют свою деятельность и предпочитают меньшую выгоду сейчас более отсроченной выгоде. Следовательно, временная перспектива студентов с высоким уровнем прокрастинации имеет свои особенности, выражающиеся в направленности на настоящий момент жизни, увеличении доли негативного отношения к прошлому, в восприятии настоящего как неконтролируемого и зависящего от других, в недостаточном планировании своего будущего.
В целом полученные результаты демонстрируют, что тенденция откладывания решения учебных задач определяется несбалансированностью временной перспективы, что демонстрирует актуальность оказания психологической помощи студентам с целью развития ориентированности на будущее, позитивном пересмотре прошлого опыта и развития способности к контролю текущих событий.
Литература:
1. Варвичева Я. И. Феномен прокрастинации: проблемы и перспективы исследования // Вопросы психологии. — 2010. — № 3. — С. 121–131.
2. Зимбардо Ф. Дж. Психология временной перспективы. — СПб.: Изд-во СПГУ, 2008–91 с.
3. Зимбардо Ф., Бойд Дж. Шесть наиболее распространенных временных перспектив Западного мира // Парадокс времени. Новая психология времени, которая улучшит вашу жизнь. СПб: Речь, 2010. — С.68–75.
4. Рябикина И. В. Особенности временной перспективы старшеклассников с разным уровнем учебной успешности // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. — 2007. — № 43–2. — С. 207–212.
