К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса» | Статья в журнале «Молодой ученый»

Отправьте статью сегодня! Журнал выйдет 6 апреля, печатный экземпляр отправим 10 апреля.

Опубликовать статью в журнале

Библиографическое описание:

Гайворонский, И. Д. К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса» / И. Д. Гайворонский. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2013. — № 6 (53). — С. 608-612. — URL: https://moluch.ru/archive/53/7213/ (дата обращения: 28.03.2024).

В статье рассматривается проблема трансформации образов власти в литературе «каролингского ренессанса». Автор изучает эволюцию представлений о светской власти в контексте социально-политических изменений, происходивших в конце VIII-X веков во франкском мире и восприятия авторами повествовательных источников предшествующий письменных традиций. На этом материале анализируются особенности развития каролингской литературы.

Ключевые слова: образ власти в Средние века, Каролинги, Карл Великий, Людовик Благочестивый, Карл Лысый, Нитхард, Ноткер, каролингский ренессанс, каролингское возрождение, история франков, королевская власть, наследие Античности, письменная традиция, средневековая литература, аристократия, церковь.

Значение каролингской эпохи в европейской истории трудно переоценить. Именно в VIII-IX веках сложилось культурное, религиозное и цивилизационное единство Западной Европы, сформировались границы романо-германского мира, обособившегося с этого момента от Византии и славянства, и оформились первые контуры будущих средневековых королевств Франции, Германии и Италии.

Все эти процессы не могли не привести к складыванию в рамках культуры «каролингского возрождения» образов светской власти, которые бы отличались от старых позднеантичных и варварских представлений о ней. Именно представления о власти монархов-Каролингов, сформированные на страницах повествовательных источников, составляют предмет данной статьи. Целью автора является рассмотрение трансформаций образа власти в литературе «каролингского ренессанса» в контексте двух основных утверждений.

Первое из них заключается в следующем: образы власти, сформировавшиеся в нарративных источниках каролингской эпохи, не являлись результатом произвольной игры воображения отдельно взятых авторов, не были оторваны от окружавшей их реальности. Напротив: образы власти, которые конструировали в своих сочинениях франкские писатели, находились в прямой зависимости от тех социальных и политических изменений, которые претерпевал каролингский мир. Реагируя на вызовы времени, авторы литературных памятников «каролингского ренессанса» выбирали в качестве источника вдохновения при создании образа власти и действительности ту предшествующую письменную (а, порой, и устную) традицию, которая была наиболее актуальна в данный момент времени.

Второй авторский тезис заключается в том, что на примере формирования каролингских образов власти возможно проследить эволюцию самой литературы «каролингского возрождения», выявить на ее примере, пробуждение каких предшествующих культурных пластов вызвал ренессанс конца VIII-X веков.

Выстраивая картину развития каролингских образов власти, автор привлек обширный материал повествовательных источников конца VIII-X веков, включающих биографии, исторические сочинения и хроники [1; 2; 3; 4; 5; 6; 7], обозначаемых в статье обобщающим термином «литература». Географические рамки нашего исследования будут охватывать Франкскую империю (до 843 года) и Западно-франкское королевство (после 843 года) эпохи Карла Лысого (843–877) и его преемников. Оговоримся, что настоящая статья не ставит целью исчерпывающее освещение проблемы: более детальное рассмотрение проблемы образа власти в каролингской литературе разных периодов автор предлагает в других своих работах [8; 9; 10; 11; 12; 13].

В конце VIII — первой половине IX веков сложились первые каролингские представления о власти светского правителя: сформировался образ христианского императора, защитника церкви, представителя Господа в бренном мире [11, с. 108]. Строго говоря, этот образ не являлся изобретением каролингской эпохи: еще в трудах римских пап Льва Великого I (440–461) и Григория I Великого (590–604) получил свое воплощение образ христианского кесаря, в обязанности которого входит защита Христовой веры, наказание врагов Церкви и роль ответчика за своих подданных перед Господом на будущем Страшном суде [14, с. 15, 29]. Данный образ полностью соответствовал личности и деяниям короля франков Карла Великого (768–814), благодаря своим талантам ставшего завоевателем-христианизатором и создателем империи, объединившей под одной властью христиан романо-германского мира. Согласно воззрениям Алкуина (ок. 735–804), правой руки великого монарха, образ Карла — это, прежде всего, образ идеального царя, библейского Давида, защитника и распространителя христианской веры, монарха, ответственного не только за исполнение своими подданными закона, но и за их нравственное состояние и следование вверенного императору народа христианскими нормам [15, с. 182–183]. Именно такой император должен в «последние времена мира» [15, с. 182] привести свой народ на Страшный суд, где он будет ответственен за подданных перед самим Богом. Стоит отметить, что эти представления разделял и сам Карл Великий, на что недвусмысленно указывает Всеобщий капитулярий 802 года [16, s. 91–99]. Отметим также, что подобные представления были характерны для воззрений крупнейшего христианского теолога Августина Блаженного (354–430), согласно учению которого император являлся посредником божественного единства, и власть его рассматривалась не иначе как в контексте приближающегося Апокалипсиса [17]. Предвосхищая средневековое миропонимание, Августин отказывал земному миру в праве на сопричастность вечности: рожденный братоубийством Каина, град земной осужден на вечное проклятие [17, с. 54]. Воплощенный же в пастыре Авеле град Божий, напротив, странствовал по земле в лице ветхозаветных пророков [17, с. 160], а ныне пребывает в земном мире в лице Христовой Церкви [17, с. 112]. По мысли Августина, светская власть была создана для того, чтобы защищать Церковь и способствовать водворению на земле идеального строя, основами которого являются, мир, единство и правда [14, с. 7–9]. Все эти идеи были восприняты Карлом Великим, настольной книгой которого, согласно Эйнхарду (ок. 770–840), был именно августиновский труд «О граде Божием» [18, с. 107].

В эпоху Людовика Благочестивого (814–840) образ христианского императора претерпевает ряд изменений. В связи с тем, что преемнику Карла Великого приходится сталкиваться с внутрисемейными проблемами, мятежами сыновей и крупной знати, в образе власти Людовика, который создают в своих трудах церковные писатели Теган (790-е — ок. 848) и анонимный автор, прозванный Астрономом, появляются новые компоненты: монарх выступает регулятором внутрисемейных, династических споров и конфликтов [1, s. 182], играет ясно прослеживающуюся у упомянутых авторов роль миротворца [1, s. 412]. Непременным атрибут персоны монарха составляют такие же благочестивые, как и он, советники [1, s. 182; 8, с. 147] (они, однако, пока лишь именно атрибут, своеобразное «приложение» к личности императора). На первый план выходит связанное, вероятно, с восприятием персоны Людовика Благочестивого, личное благочестие монарха, которое Астроном живописует путем красочного, почти экзальтированного изображения библейской праведности, если не святости [1].

Каковы истоки образа власти, предложенного авторами первого периода каролингской истории? Бесспорно, что на творчество Алкуина, Тегана и Астронома повлияла, прежде всего, библейская традиция, с которой связаны представления о Карле и Людовике как о персонах-вариациях «нового Давида», а также позднеантичные представления об императорской власти, в частности, идеи Блаженного Августина. Все это приводит нас к выводу о том, что на первом этапе развития литературы «каролингского ренессанса» христианский элемент однозначно преобладает.

Смена приемов построения образа власти происходит уже в последующую эпоху, в 840-е — 870-е года. Главный факт указанного периода заключается в том, что как таковой образ власти в литературе этой эпохи не прослеживается: временно исчезают биографии и gesta, из которых мы черпали сведения об интересующей нас проблеме, изучая период конца VIII — первой половины IX веков. Вместо этого нам остается судить об образе власти в эпоху Карла Лысого сквозь призму конкретных действий монархов, описания авторами источников определенных ситуаций, героями которыми становятся короли, оценок, даваемых их действиям писателями.

Первым из тех элементов, которые появляются в образе власти в этот период франкской истории, стоит выделить возросшую роль приближенных монарха. Это уже не безгласные и безликие советники, как в сочинениях современников Людовика Благочестивого, но реальная сила, по совету которой король принимает многие, часто судьбоносные, решения [13, с. 18–19]. Роль их — непосредственных вассалов короля — отражает повышение влияния и могущества знати, которое в ту эпоху усматривается всеми без исключения исследователями [19; 20; 21; 22; 23; 24]. Возрастает и роль церкви, стремящейся в этот период выйти из-под тотального контроля светской власти: на страницах «Историй» графа-аббата Нитхарда (ок. 790 — ок. 845) епископы играют роль третейских судей и миротворцев в конфликтах между воюющими друг с другом сыновьями Людовика Благочестивого [2, с. 117, 131–132]. Одновременно, старший из братьев — Лотарь — (795–855) осуждается автором «Четырех книг историй» Нитхардом за стремление к обретению власти над всеми франкскими землями [2, с. 107, 125]. Будучи приближенным Карла Лысого, автор «Историй» последовательно рисует портрет Лотаря как средоточия всех бед и зол. Его же противник Карл вместе с его союзником Людовиком Немецким (804/805–876), борющиеся за свои отдельные владения в рамках Империи, предстают безупречными монархами, наделенными всяческими добродетелями [10, с. 122–123]. В этом автор склонен усматривать скрытую апологию будущего раздела Франкской державы на три отдельных королевства (Верденский раздел 843 года). Портрет образцового монарха Нитхард, таким образом, рисует, ориентируясь на изменения социально-политической действительности, в которой столкновение Лотаря и Карла Лысого становится столкновением старого и нового — века имперского единства каролингского мира и нового феодального века, когда франкский мир будет состоять из отдельных королевств, в рамках которых монархи будут вынуждены строить свою политику сообразно интересам аристократии.

Франкские авторы периода правления Карла Лысого (это, прежде всего, Нитхард и Мегинхард — один из авторов Фульдских анналов [4]) опираются на античную письменную традицию, римскую историографию «золотого века», которая и является корнем их схем создания образа власти. Они используют античные термины и категории, а порой и применяют схемы противостояния, почерпнутые из античных текстов: у Нитхарда, например, в описании конфликтов Карла и Людовика с Лотарем угадывается в качестве источника вдохновения борьба Цезаря и Катона против Катилины, описанная римским историком Гаем Саллюстием Криспом (86 до н. э. — 35 до н. э.) [25]. Таким образом, каролингская литература этого периода приобретает античный элемент,и «каролингское возрождение» в классическом его понимании начинается как раз именно в эту эпоху.

Однако если Нитхард и Мегинхард свои образы власти сумели приспособить к изменяющейся действительности, то другой путь позже, в 880-х годах, предложил монах Ноткер Санкт-Галленский, прозванный Заикой (ок. 840–912), написавший «Деяния Карла Великого» [5]. Ноткер противопоставил политическому хаосу конца IX века идеальный образ императора Карла, который в повествовании автора превращается в фольклорного героя, персонажа народной легенды [11, с. 109]. Противостоит Карлу, по сути, только две силы: людские пороки и франкский епископат, развращенный и невежественный, являвшийся в то время одной из главных центробежных сил в каролингском мире, рассадником партикуляризма и децентрализации. Всему этому Ноткер противопоставил апологию сильной королевской власти: ностальгический образ в буквальном смысле всемогущего императора Карла Великого. Истоки этого образа — в народных преданиях франков, которые Ноткер тщательно собирал [26, с. 237], делая достоянием литературы каролингскую устную традицию, корнями уходящую в германское варварство. Таким образом, литература «каролингского ренессанса» в лице своего наиболее самобытного представителя Ноткера Заики обрела новый, германский элемент.

В литературе последующего периода (конец IX — X веков) каролингский образ власти проходит этап десакрализации: Каролинги не только перестают интересовать анналистов как полноценные действующие лица, но и лишаются монополии на трон, что ярко проявилось в «Истории» Рихера Реймсского, из повествования которого очевидно, что право на корону будет иметь та династия, которая будет удовлетворять интересы нобилитета и церкви. Такой вектор в развитии литературы «каролингского ренессанса» объясним: с конца IX века в условиях наступления феодальной раздробленности жизнь франкского мира все больше концентрируется уже в отдельных областях, Каролинги западной ветви решают все более локальные задачи (в то время как восточная ветвь прекращает существование в 911 году), а королевская власть безнадежно слабеет, становясь зависимой от интересов знати и церкви. Истоки схем конструирования образа власти остаются, тем не менее, античными: приемы создания образов, терминология и способы построения антитез по-прежнему заимствуются из текстов эпохи римской классики.

Проследив на примере ряда источников динамику изменения каролингского образа власти, автор пришел к следующим выводам.

Во-первых, трансформации образа власти в литературе «каролингского возрождения» находились в непосредственной зависимости от тех политических и социальных процессов, изменений в структуре общества и места монарха в ней, которые имели место в каролингском мире на всем протяжении его существования. Реагируя на политические пертурбации своего времени, вызываемые социальными сдвигами, франкские писатели выстраивали адекватные для их эпохи образы власти, выбирая в качестве точки опоры ту предшествующую письменную традицию, которая казалась им актуальной в данный момент времени.

Во-вторых, описанные выше трансформации каролингского образа власти демонстрируют, сколь неоднородное и многообразное явление представляло собой «каролингское возрождение», литература которого постоянно обогащалась новыми культурными элементами: христианским, античным и германским. Именно поэтому автор данной статьи считает возможным утверждать, что «каролингский ренессанс» как возрождение классической Античности во многом предопределил вектор Ренессанса XIV-XVI веков в Италии. В то же время, как включающий христианский и германский элементы, «каролингский ренессанс» предвосхитил и ряд черт Северного Возрождения, которое, как, например, в Германии, основывалось на синтезе двух указанных компонентов.

Таким образом, Каролингский Ренессанс конца VIII-X веков стал первым в средневековой истории подлинным возрождением не только позднеантичной христианской мысли, но и античного и германского культурного наследия. И в последующий период средневековые образы власти уже были невозможны без сочетания этих трех элементов.

Литература:

1.         Thegan. Gesta Hludowici imperatoris. Astronomus. Vita Hludovici imperatoris // MGH. Scriptores rerum Germanicarum separatim editi. Hannover: Hahnsche Bushhandlung, 1995.

2.         Нитхард. История в четырех книгах. Кн. 1–4. / Пер. А. И. Сидорова // Историки эпохи Каролингов. М.: РОССПЭН, 1999. C. 97–143.

3.         Annales Bertiani // MGH. Scriptores rerum Germanicarum recusi. Hannoverae: Impensis bibliopolii Hahniani, 1883.

4.         Annales Fuldenses sive annals regni Francorum orientalis ab Einhardo, Ruodolfo, Meginhardo Fuldensis Seligenstadi, Fuldae, Mogontiaci conscripti cum continuationibus Ratisbonensi et Altahensibus / post editionem G. H. Pertzii, recognovit Fridericus Kurtze // MGH. Scriptores rerum Germanicarum recusi. Hannoverae: Impensis bibliopolii Hahniani, 1891.

5.         Ноткер Заика. Деяния Карла Великого // Памятники средневековой латинской литературы VIII-IX века. М.: Наука, 2006. С. 427–441.

6.         Ведастинские анналы / Пер. А. И. Сидорова // Историки эпохи Каролингов. М.: РОССПЭН, 1999. С. 161–188.

7.         Рихер Реймский. История. М.: РОССПЭН, 1997. 336 с.

8.         Гайворонский И. Д. Христианская монархия первых Каролингов в трудах ее идеологов и политическая реальность // Проблемы истории и культуры средневекового общества: тезисы докладов XXIX всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Курбатовские чтения». СПб: КультИнформПресс, 2010. С. 144–147.

9.         Гайворонский И. Д. Имперская коронация Карла Лысого в 875 году: взгляд с Запада и Востока франкского мира // Vox Medii Aevi. 2012. № 2 (5). СПб: СНО Кафедры истории средних веков Исторического факультета СПбГУ, 2012. С. 7–11. URL: http://issuu.com/voxmediiaevi/docs/vox_medii_aevi_2_5__2012

10.     Гайворонский И. Д. Христианская монархия Карла II Лысого: образ во франкской литературы и истоки его формирования // Проблемы истории и культуры средневекового общества: тезисы докладов XXXI всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Курбатовские чтения». СПб: КультИнформПресс, 2012. С.120–125.

11.     Гайворонский И. Д. Карл Великий: формирование и трансформация образа в литературе «каролингского ренессанса» // Vox Medii Aevi. 2013. № 2 (9). СПб: СНО Кафедры истории средних веков Исторического факультета СПбГУ, 2013. С. 15–19. URL: http://issuu.com/voxmediiaevi/docs/voxmediiaevi2_9_2013/1

12.     Гайворонский И. Д. Эволюция образа Карла Великого в литературе «каролингского возрождения» и ее истоки // Научная перспектива. 2013. № 5 (39). Уфа: Инфинити, 2013. С. 108–110.

13.     Гайворонский И. Д. Противостояние Карла Лысого и Лотаря в «Историях» Нитхарда: отображение и сущность // Сборник, издаваемый студентами Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Вып. 1. / Отв. редактор А. Х. Даудов. СПб: КультИнформПресс, 2013. С. 17–22.

14.     Вязигин А. С. Идеалы «Божьего царства» и монархия Карла Великого. СПб: Сенатская типография, 1912. 208 с.

15.     Алкуин. Письмо к Карлу Великому 796 года // Левандовский А. П. Карл Великий: через Империю к Европе. М.: Молодая гвардия, 1999. С 182–184.

16.     Capitularia missorum generalis. 802 initio // MGH. Capitularia regum Francorum. T. 1. Hannoverae: ImpensisbibliopoliiHahniani, 1883.

17.     Блаженный Августин. Творения. Т. 4. О граде Божием. Кн. XIV-XXII / Сост. и подгот. текста к печати С. И. Еремеева. СПб: Алетейя; Киев: УЦИММ-Пресс, 1998. 590 с.

18.     Эйнхард. Жизнь Карла Великого / Пер. М. Петровой. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2005. 304 с.

19.     Гизо Ф. История цивилизации во Франции: В 4-х тт. / Пер. с фр. П. Г. Виноградова. Т. 2–3. М.: Издательский дом Рубежи XXI, 2006.

20.     Энгельс Ф. Франкский период // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 19. М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. C 495–546.

21.     Фюстель де Куланж. История общественного строя древней Франции / Пер. с фр. Захарьиной. Т. 6. Петроград: типография М. Стасюлевича, 1916. 852 с.

22.     Михаловская Н. С. Каролингский иммунитет // Средние века. Вып. 2. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1946. С. 154–189.

23.     Неусыхин А. И. Очерки истории Германии в средние века (до XV в.) // Проблемы европейского феодализма. М.: Наука, 1974. С. 211–374.

24.     Le Jan R. La societe du haut Moyen Age. VI-IX siecle. P: Armand Colin, 2006. 304 p.

25.     Гай Саллюстий Крисп. О заговоре Катилины // Гай Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне. Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. М.: АСТ, Ладомир, 2007. C. 589–636.

26.     Сидоров А. И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб.: ИЦ Гуманитарная Академия, 2006. 352 с.

Основные термины (генерируются автоматически): каролингский ренессанс, VIII-X, образ власти, каролингское возрождение, Карла Лысого, каролингский образ власти, VIII, Карла Великого, каролингский мир, светская власть.


Ключевые слова

образ власти в Средние века, Каролинги, Карл Великий, Людовик Благочестивый, Карл Лысый, Нитхард, Ноткер, каролингский ренессанс, каролингское возрождение, история франков, королевская власть, наследие Античности, письменная традиция, средневековая литература, аристократия, церковь., церковь

Похожие статьи

Формирование княжеств в позднекаролингский период...

терминах каролингской иерархии власти и не признавал за ними право присваивать себе титул герцога Аквитании, потому что такой политической общности и титула герцога Аквитании не существовало в IX в.

Проблема прихода к власти Меровингов в трудах французских...

Перевод и публикация одной из глав сочинения Бернара Дюгайяна (Bernard Du Haillan) «Общая история королей Франции по Карла VIII включительно»

В XVI столетии несколько авторов предприняли попытку детально описать события, связанные с приходом к власти Хильдерика.

О стабильности валютной системы. Металлические деньги

К концу VIII века представитель династии Каролингов (751–988 гг.) Карл Великий сумел основать империю, занимающую большую часть Европы

В X веке к власти пришла династия Капетингов (988–1328 гг.), при которой монеты династии Каролингов были подвергнуты...

Статьи по ключевому слову "Каролинги" — Молодой учёный

"Каролинги": Молодой учёный №6 (53) июнь 2013 г. — Гайворонский И. Д. К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса».

Содержание и особенности философии Средневековья в период...

Главным центром средневековой культуры становится франкское царство «императора варваров» Карла Великого — короля

Носителями культуры становятся прежние «варвары» в связи с чем начинается новое оживление культуры «каролингское возрождение», а...

К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса»

Библиографическое описание: Гайворонский И. Д. К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса» // Молодой ученый.

Анри Пиренн — феномен в мировой медиевистике

Анри Пиренна и его коллегу Пола Фредерика немецкие власти начали подозревать в качестве лидеров оппозиции и в 1916 году депортировали в Германию.

Пиренн А. Империя Карла Великого и Арабский Халифат.

Образ ростовщика в работах мастеров Северного Возрождения

Для одних ученых единственным критерием оценки искусства Северного Возрождения по-прежнему является итальянский Ренессанс.

Пристальное внимание к миру как «великому зерцалу Бога», когда природа становится, по словам Бонавентуры [11], «путеводителем души к...

Похожие статьи

Формирование княжеств в позднекаролингский период...

терминах каролингской иерархии власти и не признавал за ними право присваивать себе титул герцога Аквитании, потому что такой политической общности и титула герцога Аквитании не существовало в IX в.

Проблема прихода к власти Меровингов в трудах французских...

Перевод и публикация одной из глав сочинения Бернара Дюгайяна (Bernard Du Haillan) «Общая история королей Франции по Карла VIII включительно»

В XVI столетии несколько авторов предприняли попытку детально описать события, связанные с приходом к власти Хильдерика.

О стабильности валютной системы. Металлические деньги

К концу VIII века представитель династии Каролингов (751–988 гг.) Карл Великий сумел основать империю, занимающую большую часть Европы

В X веке к власти пришла династия Капетингов (988–1328 гг.), при которой монеты династии Каролингов были подвергнуты...

Статьи по ключевому слову "Каролинги" — Молодой учёный

"Каролинги": Молодой учёный №6 (53) июнь 2013 г. — Гайворонский И. Д. К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса».

Содержание и особенности философии Средневековья в период...

Главным центром средневековой культуры становится франкское царство «императора варваров» Карла Великого — короля

Носителями культуры становятся прежние «варвары» в связи с чем начинается новое оживление культуры «каролингское возрождение», а...

К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса»

Библиографическое описание: Гайворонский И. Д. К вопросу об образах власти в эпоху «каролингского ренессанса» // Молодой ученый.

Анри Пиренн — феномен в мировой медиевистике

Анри Пиренна и его коллегу Пола Фредерика немецкие власти начали подозревать в качестве лидеров оппозиции и в 1916 году депортировали в Германию.

Пиренн А. Империя Карла Великого и Арабский Халифат.

Образ ростовщика в работах мастеров Северного Возрождения

Для одних ученых единственным критерием оценки искусства Северного Возрождения по-прежнему является итальянский Ренессанс.

Пристальное внимание к миру как «великому зерцалу Бога», когда природа становится, по словам Бонавентуры [11], «путеводителем души к...

Задать вопрос