В каждом обществе (от примитивного до высокоразвитого) люди налагают на себя определенные ограничения, которые позволяют и помогают выстраивать отношения с окружающими. Мы часто слышим, да и сами говорим: «Так принято». И в этих словах – целый пласт культуры, традиций, обычаев народа. Это неформальные правила, т.е. нигде никем не записанные и, тем не менее, они буквально пронизывают всю жизнь общества.
Нельзя, не принято врать, не держать данное партнеру слово, быть хамом, считать себя интеллигентом и писать неграмотно и т.д. Мы знаем о законах чести, нормах морали, деловой этике. И пусть эти правила неформальные их непременно следует соблюдать, что несет в себе некое принуждение, ибо они, выражаясь высоким стилем, идут из глубины веков, от наших предков, от уклада национальной жизни, сохраняя и упрочивая связь времен.
Итак, неформальные правила знакомы каждому из нас. Классифицируя эти неформальные правила и приемы принуждения к их исполнению в рамках институциональной теории, разработанной американским ученым Д.Нортом[1], можно выделить три главные составляющие:
1. неформальные ограничения (к ним относятся традиции, обычаи, социальные условности);
2. формальные правила (а именно – законы, конституции, судебные прецеденты и административные акты);
3. механизмы принуждения, обеспечивающие соблюдения порядка и правил (суды, правоохранительные органы и организации).
Подчеркну, что неформальные институты складываются спонтанно, без чьего-либо сознательного замысла, как побочный результат взаимодействия множества людей.
Позволю повториться, что постоянство неформальных ограничений определяется существующими традициями, культурой и опытом данного общества. Под этим постоянством подразумевается всеобщая договоренность, которая направлена на выполнение условий на благо или для удобства всех или основной массы людей (например, правила оказания первой помощи). Также неформальные ограничения включают в себя нормы поведения, которые являются общепризнанными (нормы поведения, определяющие отношения в семье, бизнесе, школе и т.д.), так называемые кодексы поведения. Подобные соглашения и договоренности связывают человека, принявшего их определенными (по большей части внутренними) обязательствами (нормами морали), и, следовательно, несут в себе некое принуждение; в этой связи эффективность выполнения данных обязательств находится в прямой зависимости от эффективности механизма принуждения. Один пример, Был такой замечательный естествоиспытатель Александр Гамильтон, которого вызвали на дуэль. В ночь перед дуэлью он написал эссе о том, почему не надо ходить на дуэль. Там были изложены все возможные соображения против дуэлей: юридические, нравственные, религиозные — все свидетельствовало, что на дуэль ходить не надо. Он закончил эссе, пошел на дуэль и был убит. Он подчинился неформальному правилу, которое поддерживает общество. Человек боится, что его отвергнет общество. Всегда более страшным наказанием, чем смертная казнь, было изгнание и остракизм. Поэтому институты живут и в виде правил неформальных.
Для формальных правил механизмом принуждения является государственный институт или орган государственной власти; что касается неформальных правил и норм, то здесь ответственность за их реализацию и степень эффективности лежит на самом человеке, т.е. механизмом принуждения служит самоорганизованность, воспитание и культура.
Неформальные правила и механизмы принуждения тесно взаимосвязаны с «первоисточником» данных понятий, т.е. с ключевым концептом нормы. И об этом пишут в своей статье «Создание и принуждение к исполнению норм со ссылкой на санкции за их нарушение»[2] американские ученые Ричард Познер и Эрик Расмусен
Норма – это правило, принятое в обществе, распространение или применение которого не зависит от действий правительства. Примерами подобных норм могут стать различные правила – от правил поведения за столом и грамматических правил до правил загородного клуба и деловой этики. Нормы могут не зависеть от законов (как правила, упомянутые выше) или могут совпадать с ними; существуют нормы, касающиеся воровства и лжи, а также законы, определяющие подобное поведение. Оба варианта правил подкрепляют друг друга посредством различий в механизмах их создания, определения нарушения, в процедурах реализации наказания и в виде наказания как такового. Законы распространяются государственными учреждениями, включающими законодательные органы, органы государственного регулирования, суды…, а их исполнение контролируется органами охраны государственного правопорядка. В распространении неформальных норм подобным образом нет необходимости. Если это и происходит, то не с помощью государства. Часто норма является результатом (и воплощением) последовательного проявления общественного мнения. Выполнение норм обеспечивается внутренними ценностями, также путем отказа от взаимодействия с нарушителем норм, неодобрения его действий и иногда путем применения насилия.
Нормы, – согласно авторам статьи, - это способ общественного контроля, так как закон может быть желательным, но претворение его в жизнь может оказаться не эффективным. . Например, правила поведения, порицающие неумение вести себя за столом. Едва ли можно их описать в законе. И тем не менее по сравнению с законами у норм есть ряд недостатков. Нормы –нечто более общественное, нежели имеющее отношение к закону, поскольку ни один человек, ни одна политическая партия не могут определить стоимость создания нормы и стоимость наказаний за нарушение норм не может взыскиваться принудительно, а посему должна добровольно компенсироваться теми, кто обеспечивает их выполнение. Учитывая эти обстоятельства, можно сделать вывод, что, с точки зрения применения норм в обществе, они недоработаны и полностью не выполняются. Однако здесь Р.Познер и Эр. Расмусен. делают оговорку: нормы, как и законы, могут быть негативными, и препятствия к их созданию и применению могут способствовать общественному благополучию. Изучив, как свидетельствуют авторы, большой объем литературы, они обратили внимание на то, что в центре материалов, посвященных нормам, находится вопрос их важности и эффективности или неэффективности, а также пренебрежение ими экономистами. Констатировав этот факт, ученые на нем не задерживаются и сосредотачиваются на механизме работы норм и на санкциях , принуждающих общество к исполнению норм, на степень неисполнения норм в зависимости от типа санкций и на сложность создания норм, вызываемых каждым типом санкций.
Они подразделяют санкции на:
- Автоматические. Действие нарушителя само собой вызывает наказание, поскольку
не связано с действиями других людей. Например, человек, управляющий автомобилем, двигаясь по встречной полосе, сталкивается с другой машиной. Здесь нарушитель получает наказание автоматически, без чьего-либо вмешательства. Однако наказание может быть неадекватным даже в этом, ибо нарушитель учитывает только собственные потери, не думая об остальных. Иногда, даже осознавая возможность причинения вреда самим себе, нетрезвые водители едут по встречной полосе.
- Вызванные чувством вины. Нарушитель испытывает чувство вины, что является
результатом образованности и воспитания, не имеющими отношения к внешним обстоятельствам. Возможно, после совершения кражи большая часть людей в обществе испытает чувство, по крайней мере, похожее на чувство вины, даже будучи уверенными в том, что их не поймают.
Чувство вины может быть врожденным, но оно также развивается под влиянием дисциплины, твердых норм морали, устанавливаемых родителями и родственниками, и, возможно, под влиянием наиболее важного фактора – примера, подаваемого взрослыми и сверстниками. У родителей есть заинтересованность, одновременно эгоистичная и альтруистичная, выражающаяся в незаметном «вливании» чувства вины в ребенка. (родители могут «влить» слишком много вины с точки зрения ребенка за такие проступки, как грубость или неблагодарность по отношению к взрослым). Ребенок, способный испытывать чувство вины, более склонен исполнять нормы, и осознание этой его способности другими людьми поможет ему в будущем, сделав более надежным партнером в общении. Разумные родители выберут нужный объем вины за нарушение нормы, поскольку часто нормы нарушаются именно потому, что остальные ее придерживаются. Также разумные родители будут использовать методы незначительного устрашения для того, чтобы ребенок, не почистив зубы, не чувствовал себя преступником.
Тот факт, что чувство вины внушается ребенку для его же блага в будущем, объясняется одним из основных постулатов теории игры, заключающегося в том, что, сокращение суммы выигрыша игрока в определенных обстоятельствах может усилить его равновесие путем принуждения людей к изменению их поведения.
- Вызванные ощущением стыда. Нарушитель ощущает, что в результате своих
действий он упал в своих собственных глазах или в глазах других людей. Обычно стыд появляется, когда люди узнают о нарушении и плохо думают о нарушителе. Тем не менее, нарушитель может испытывать стыд даже, когда окружающие не узнают о его ненадлежащем поведении. Он воображает, что могут подумать другие люди, узнав о нарушении. Также может снижаться самооценка человека-нарушителя норм, – состояние, в котором человек является одновременно субъектом и наблюдателем собственных действий.
Чувство стыда может возникнуть даже при отсутствии элемента ненадлежащего поведения и нарушения норм, поскольку в центре внимания находится скорее состояние нарушителя, чем собственно нарушение. Таким образом, человек может испытывать чувство стыда даже в результате каких-то глупых действий, не приносящих никакого вреда окружающим, поскольку совершение глупых действий противоречит идеализированному образу самого себя.
Также человек может испытывать чувство стыда (хотя в данном случае лучше сказать «чувство унижения») за поведение, не вписывающееся в нравственные нормы, однако при этом речь не идет о чувстве вины. Во время Культурной революции в Китае люди, марширующие по улицам в дурацких колпаках, чувствовали себя униженными даже притом, что выказывали своим маршем неодобрение режимом. Здесь они не испытывали чувства вины за нарушение его норм.
Для упрощения примем чувство унижения за форму стыда, а чувство стыда само по себе за сугубо внешнюю санкцию за нарушение моральных норм. Например, если арест профессора, пользующегося услугами проститутки, станет достоянием общественности, он будет чувствовать себя опозоренным перед коллегами, несмотря на то, что они не собирались его арестовывать, а может именно потому, что никто из них не собирается этого делать. Их молчание – реакция на постыдный поступок.
Ни чувство вины, ни чувство стыда не вписываются во внутренние субъективные представления о рациональной модели поведения человека. К этим чувствам мы относимся как к ощущениям, сродни предпочтениям в пище, которые скорее ограничивают, чем объясняют экономические теории поведения человека. Например, мужчина, задержанный за рулем в нетрезвом виде, вдруг понимает, что он вроде бы уже выпивает регулярно, и это является его осознанием реакции людей на этот факт, что вызывает у него чувство стыда. Это также подходит и к внутреннему ощущению стыда, когда кто-то возбуждается от просмотра порнофильма, а затем испытывает стыд от обнаружения в себе наклонностей, о которых раньше не подозревал.
Стыд часто является побочным продуктом санкций, порождающих двусторонние или многосторонние издержки. Критикуя нарушителя норм, люди пытаются наложить на него санкции, порождающие многосторонние издержки; они бесполезны для нарушителя, ибо, все сводится к появлению чувства стыда. Если нарушитель не обращает внимания на критику, воспринимая ее как невежество, ехидство или зависть, и не ждет негативных последствий для себя от принятия критики другими людьми, замечания не будут иметь эффект санкций.
Стыд, как и чувство вины, по крайней мере частично является результатом образования, как организованного, так и неформального. Родители могут «вливать» больше чувства стыда, чем вины. Оптимальный вариант для ребенка с его эгоистичной (или с альтруистичной родительской) точки зрения, - это совершить проступок и при этом не быть пойманным, а стыд, в том смысле, что это внешняя санкция, зависящая от информации, обеспечивает верные стимулы к этому.
- Информационные санкции. Действие нарушителя предоставляет другим людям
информацию, которую он предпочел бы скрыть. Например, студент приходит на собеседование при приеме на работу в повседневной одежде и тем самым неумышленно сигнализирует о том, что на самом деле не очень заинтересован в получении работы.
Если нарушение норм соотносится с неприемлемыми в обществе характеристиками, люди, видимо, захотят наказать нарушителя. Неприемлемыми в обществе характеристиками могут быть склонности к нарушению конкретной нормы (например, когда мужчина избивает женщину, затем получает наказание в виде того, что ни одна женщина не хочет с ним общаться), или склонности к нарушению норм в принципе. Здесь санкция эффективна. Она не только налагает существенные издержки на нарушителя, но и на того, кто их налагает. Этот другой тоже несет ряд неприятных издержек, так как предотвращает потери, избегая контактов с человеком, который показал себя как ненадежный партнер в общении.
Личные (или деловые) характеристики, выявленные в результате нарушения, могут весьма отдаленно относиться к нарушению, однако нести важную информацию, как, например, в случае, когда человека, арестованного за причинение физического вреда, считают неспособным много и эффективно трудиться.
Информационные санкции кажутся потенциально жесткими. Банальное нарушение нормы выливается в создание впечатления о нарушителе как о ненадежном друге или бизнес-партнере, что рождает остракизм, которому подвергается нарушитель. Это издержка, величина которой превышает социальную значимость нарушения нормы. Наказание необязательно должно быть завышенным, так как оно корректирует ассиметричность информации, чем отделяет общественную пользу от эффекта устрашения.
- Санкции, порождающие двусторонние издержки. Примером санкций,
порождающих двусторонние издержки, можно назвать ситуацию, когда ревнивый муж стреляет в неверную супругу, или когда муж разводится с женой после обнаружения ее измены.
Эти санкции требуют минимального распространения информации. Предполагаемое лицо, реализующее наказание, – единственный человек, которому необходимо знать о нарушении. Реализация наказания подразумевает определенную сложность, так как несет большую значимость для наказывающего, в отличие от случаев, рассматриваемых выше. Обеспечение мотивации к наказанию может потребовать внутренние нормы второго порядка или систему наказания «ненаказывающих». Корсиканские законы мести, например, дополняли санкции, порождающие двусторонние издержки санкциями, порождающими издержки для многих сторон, подвергая остракизму любого, кто не хотел выполнить свою обязанность отомстить.
- Санкции, порождающие издержки для многих сторон. Многосторонние наказания
требуют больше информации, чем двусторонние. Обостряется проблема уклонения от уплаты налогов, потому что все больше людей не уплачивают налоги, так как стоимость наказания для каждого наказывающего может быть выше, чем стоимость применения любого сдерживающего фактора. Традиция американских меннонитов[3], заключающаяся в отстранении нарушителя от церкви, служит тому примером. Как и у остальных меннонитов, у американских существуют нормы, касающиеся насилия и запрещающие обращение в суды. Поэтому отлучение от церкви с последующим подвержением остракизму является предельным, но эффективным наказанием, так как секта американских меннонитов представляет собой изолированную субкультуру, выход из которой весьма сложен.
Остракизм является одной стороной наказания, другая сторона – так называемый «грязный взгляд», т.е. выражение неодобрения без применения реального наказания. Примечательно, насколько чувствительны люди к выражению неодобрения даже незнакомыми им людьми, даже когда оно не сопровождается скрытой или явной угрозой. Конечно, эта форма санкций, порождающих многосторонние издержки, работает только в случае, если вред от нарушения нормы незначителен; но работает весьма эффективно, потому что стоимость подобной санкции для лица, применяющего наказания, низка.
Все шесть санкций в то же время подразумевают получение некого вознаграждения за соблюдение норм или за действия, вызванные чувством долга. Вознаграждение может выражаться в форме удовлетворения от выполненного долга, в материальной форме (полученное от одного или более человек), может получаться автоматически в результате взаимодействия с кем-либо, от демонстрации желаемых качеств или от хорошего мнения окружающих.
Общие характеристики оптимальных неюридических санкций., на взгляд авторов , заключаются в следующем.: санкция должна обладать соответствующей значительностью, но в то же время не должна быть излишне жесткой.. Санкция не должна быть слишком дорогостоящей; в немалой степени ее стоимость будет зависеть от частоты применения, то есть, от частоты нарушения нормы.
На мой взгляд, предложенная Р. Познером и Э. Расмусеном система излишне детализирована. Чувство вины и стыда, по моему мнению, разделить очень трудно, ибо стыд – это произвольное от вины. Трудно представить, что в нашей стране эта система в ближайшие годы найдет широкое распространение.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
- Posner R., Rasmusen E. Creating and Enforcing Norms, with Special Reference to Sanctions //International Review of Law and Economics. 1999. Vol. 19. N. 3. P. 369-382.
- Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.
- Журнал Esquire №21 «Йогуртовая культура» А.Аузан
- Панеях Э. Неформальные институты и использование формальных правил: закон действующий vs. Закон применяемый // Политическая наука. 2003. №1
- Энциклопедия «Кругосвет» http://www.krugosvet.ru/articles/24/1002440/1002440a1.htm
[1] Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.
[2] Posner R., Rasmusen E. Creating and Enforcing Norms, with Special Reference to Sanctions //International Review of Law and Economics. 1999. Vol. 19. N. 3. P. 369-382.
[3] Первые меннониты считали себя подлинными наследниками и завершителями Реформации, которую, по их мнению, предали и Лютер, и Цвингли, и Кальвин, создавшие церковно-государственный протестантизм. Они исповедовали радикальное христианское учение, опиравшееся на Новый Завет, и своей целью считали восстановление апостольской христианской веры и жизни; их доктрина характеризовалась требованиями отделения церкви от государства, свободы совести, добровольного членства в церковных общинах. Церковь меннонитов строилась на принципах братства, а жизнь христианина они понимали как прямое следование Христу и его учению; они отрицали любые войны и применение насилия; утверждали принципы любви и непротивления и стремились к практической святости в жизни.
