Несмотря на то, что рядом ученых выделение стадии возбуждения уголовного дела как самостоятельной стадии уголовного судопроизводства ставится под сомнение [1,2,3], тем не менее, мы убеждены, что данная стадия дела имеет важное конституционное, уголовно-процессуальное, уголовно-правовое и социально-психологическое значение [4, с. 38]. Реализация назначения уголовного судопроизводства начинается уже в рамках возбуждения уголовного дела, ведь эта стадия наиболее близка по времени к моменту совершения преступления. Строгое соответствие закону на данной стадии уголовного судопроизводства необходимо как для защиты прав лиц, потерпевших от преступлений, так и для защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод.
Непринятие надлежащих мер по каждому сигналу о преступлении существенно ущемляет права граждан, интересы общества, подрывает авторитет государства, создает впечатление о низкой профессиональной компетентности работников правоохранительных органов [5, с. 180]. Поэтому от того, насколько своевременно принято и зарегистрировано сообщение о преступлении, насколько качественно, оперативно и законно проведена проверка поступившего повода, насколько обоснованно принятое решение по результатам этой проверки, зависит успех дальнейшего расследования, обеспечение прав и законных интересов граждан, а значит, и достижение назначения уголовного судопроизводства в целом.
Как известно гарантом обеспечения законности как в государстве в целом, так и на каждой отдельной стадии уголовного судопроизводства является прокурор. Основное назначение прокурора в уголовном судопроизводстве четко определено ч. 1 ст. 37 УПК РФ: «Прокурор является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной настоящим Кодексом, осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия» [6].
Тем не менее реализовывать полномочия осуществления уголовного преследования в полной мере, в связи с внесенными в последние годы в УПК РФ изменениями и дополнениями, достаточно сложно, если не сказать невозможно. Прокурор был лишен возможности возбуждать уголовные дела; лично производить предварительное следствие по делу в полном объеме; участвовать в производстве предварительного следствия и в необходимых случаях давать обязательные для исполнения письменные указания следователю о направлении расследования, производстве следственных и иных процессуальных действий; права лично производить по делу отдельные следственные и иные процессуальные действия; права прекращать уголовное дело или уголовное преследование
В связи с этим, бытует мнение, что в настоящее время прокурор на досудебном производстве участвует в осуществлении уголовного судопроизводства, но не осуществляет его [7, c. 17].
Что касается круга полномочий прокурора на стадии возбуждения уголовного дела, тут позиции ученых разделились. Некоторые выступают за самостоятельность следователя на данном этапе уголовного судопроизводства. Например, А. М. Багмет отмечает, что «…зачастую прокуроры отменяют как постановления о возбуждении уголовных дел, так и постановления об отказе в возбуждении уголовных дел, ссылаясь на нарушения конституционных прав граждан, при этом не принимая в расчет, что решения следователя, основанные на полной проверке сообщений о преступлениях, продиктованы именно обеспечением конституционных прав граждан» и предлагает ограничить полномочия прокурора и возможность его вмешательства в деятельность следователя [8, c. 22].
Всё же большинство авторов возмущены ограничениями, наложенными на прокурора. В. С. Шадрин говорит о том, что уголовно-процессуальная регламентация полномочий прокурора и его деятельности в стадии возбуждения оставляет желать лучшего, поскольку не позволяет в полной мере реализовать возможности прокурорского надзора для обеспечения неукоснительного исполнения законов органами предварительного расследования в стадии возбуждения уголовного дела [9, c.95].
В свою очередь, Ш. М. Абдул-Кадыров пишет, что «…без восстановления прав на дачу письменных указаний следователю, обязательных для исполнения по материалу доследственной проверки, и возбуждение уголовного дела в тех случаях, когда признаки преступления очевидны, говорить о возможности прокурора обеспечить оперативную защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, не приходится» [10, c. 14].
Нынешнее положение прокурора противоречит, как международно-правовым стандартам, так и российскому законодательству. Так согласно Рекомендации N R(2000)19 Комитета министров Совета Европы «О роли прокуратуры в системе уголовного правосудия», в п. 2 которой указано: «Во всех системах уголовного правосудия прокуроры: решают вопрос о возбуждении или продолжении уголовного преследования…». Что касается отечественного законодательства, необходимо отметить, что в Концепции судебной реформы в РФ, представленной Президентом РСФСР и одобренной Постановлением Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г., положения которой в настоящее время официально не отменены и не изменены, предусмотрено сохранение за прокурором функции процессуального руководства расследованием и названы соответствующие полномочия, в том числе: возбуждать уголовное дело и передавать его следователю для производства предварительного следствия; давать указания следователю о направлении расследования, выяснении определенных обстоятельств; присутствовать при производстве следственных действий; по узкой, строго определенной категории уголовных дел (уголовное преследование следователей и прокуроров, других сотрудников правоохранительных органов) принимать на себя расследование в полном объеме и др. [11].
Безусловно, дополнив ст. 140 УПК РФ таким поводом для возбуждения уголовного дела, как «постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании», законодатель попытался так или иначе вернуть возможность прокурора быть причастным к возбуждению уголовного дела, но формулировка данного пункта вызывает определённые вопросы. Получается, что законодатель приравнивает понятия возбуждение уголовного дела и уголовное преследование, но согласно п. 55 ст. 5 УПК РФ «уголовное преследование — процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления»? Перечисленные участники уголовного судопроизводства, согласно положениям УПК появляются только после возбуждения уголовного дела. Поэтому, как мы видим, попытка законодателя ввести такой повод для возбуждения уголовного дела неверен по своей формулировке. И не стоит забывать, что в соответствии с ч. 1.1 ст. 148 УПК РФ решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с мотивированным постановлением прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного следствия для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства, вынесенным на основании п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, может быть принято только с согласия руководителя следственного органа. И поэтому сложно не согласится с В. А. Лазаревой, которая полагает, что «массовость такого явления, как необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела, требует более эффективного средства прокурорского реагирования, чем бесконечная переписка прокурора с руководителем следственного органа. Поэтому включение постановления прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании в число поводов к возбуждению уголовного дела проблемы никак не решает» [12, c.3] На наш взгляд, логичным было бы со стороны законодателя вернуть прокурору право возбуждать уголовные дела.
Право прокурора отменять постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, кем бы они ни были приняты, не означает возможность руководить в полном объеме уголовным преследованием. Руководить — значит участвовать, в том числе и самому выполнять следственные действия, давать обязательные для исполнения указания [13, c. 34].
На этот счет С. Лапин отмечает: "...прокурор является пассивным созерцателем происходящего, потому что право надзора у него осталось, а действенных полномочий больше нет» [14, c.21].
На сегодняшний день на стадии возбуждения уголовного дела и предварительного следствия прокурор превратился в такую процессуальную фигуру, которая в значительной степени утратила свое процессуальное влияние на ход и результаты проводимого предварительного следствия по уголовному делу. Порой создаётся впечатление, что следователь и руководитель следственного органа играют чуть ли не главную роль в уголовном преследовании, ведь согласно УПК, они отчасти осуществляют надзор деятельностью прокурора, за законностью и обоснованностью принимаемых им решений.
Например, ч. 6 ст. 37 УПК дает прокурору право в случае несогласия руководителя следственного органа либо следователя с его требованиями об устранении нарушений федерального законодательства обратиться с требованием об устранении указанных нарушений к руководителю вышестоящего следственного органа. При несогласии руководителя вышестоящего следственного органа с указанными требованиями прокурора последний может обратиться к Председателю Следственного комитета РФ или руководителю следственного органа исполнительной власти (при федеральном органе исполнительной власти). И только после этого прокурор вправе обратиться к Генеральному прокурору РФ, решение которого является окончательным.
Как правильно заметил А. Кругликов, «из приведенных положений закона вытекает, что в названных случаях законность и обоснованность требований прокурора об устранении нарушений федерального законодательства проверяют в первую очередь, причем неоднократно, соответствующие руководители следственных органов " [15, c.21].
По существу получается, прокурор должен выступать во всех указанных случаях в виде жалобщика, просителя, хотя по смыслу его надзорных функций должен бы иметь право отменять все незаконные и необоснованные решения следователя и его начальника своим постановлением.
Возвращение некоторых ранее упраздненных полномочий прокурора следует расценивать как положительную, но явно недостаточную тенденцию, которая нее способна радикальным образом укрепить законность в стадии возбуждения уголовного дела и избежать неоправданной волокиты при устранении нарушений закона.
Мы считаем, что лишение прокурора права на возбуждение уголовного дела не соответствует традиционному представлению о роли прокурора в уголовном процессе, лишает его эффективных средств реагирования в случаях выявления нарушений закона. Статью 146 УПК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «1. при наличии повода и основания, предусмотренных статьей 140 настоящего Кодекса, прокурор, орган дознания, дознаватель, руководитель следственного органа, следователь в пределах компетенции, установленной настоящим Кодексом, возбуждают уголовное дело, о чем выносится соответствующее постановление».
Литература:
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2001. — № 52. — Ст. 4921
- Абдул-Кадыров Ш. М. Функции и полномочия прокурора в стадии возбуждения уголовного дела // Законность. — 2012. — N 9. — С. 12–15.
- Багмет А. М. Место и роль принципа процессуальной самостоятельности следователя в уголовном процессе // Российская юстиция. — 2014. — N 5. С. 20–22.
- Бажанов С. В. Стоимость уголовного процесса: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. — Н. Новгород: Нижегород. ин-т МВД России, 2002. — 30 с.
- Грашичева О. Н. Проблемы правового регулирования полномочий прокурора на этапе окончания предварительного расследования // Российский следователь.– 2015. — N 6. — С. 16–19.
- Деришев Ю. Стадия возбуждения уголовного дела — «реликт социалистической законности» //Российская юстиция. — 2003. — № 8. — С. 34–36.
- Кругликов А. П. Полномочия прокурора по возбуждению уголовного дела и осуществлению уголовного преследования // Законность. — 2012. — N 1. — С. 12–16.
- Кругликов А. П. Полномочия прокурора по возбуждению уголовного дела и осуществлению уголовного преследования // Законность. — 2012. — N 1. — С. 12–16.
- Лазарева В. А. Долгожданные изменения в статусе прокурора// Уголовное судопроизводство. — 2011. — N 3.– С. 3.
- Лапин С. Ю. Прокурор-следователь: революция началась // ЭЖ-Юрист. — 2007. — N 26. — С. 21–25.
- Петров А. В. Обеспечение прокурором законности в стадии возбуждения уголовного дела // Законность. — 2011. — N 11. — С. 32–37.
- Рекомендация N R(2000)19 Комитета министров Совета Европы государствам-членам «О роли прокуратуры в системе уголовного правосудия» (принята Комитетом министров Совета Европы 6 октября 2000 г. на 724-м заседании представителей министров) // Журнал российского права. 2001. N 8.
- Сереброва С. П. Проблемы рационализации досудебного производства. — Н. Новгород: Нижегород. высш. шк. МВД России.– 1997.– 29 с.
- Таболина К. А. О недостаточности полномочий прокурора для обеспечения эффективного надзора в стадии возбуждения уголовного дела // Актуальные проблемы российского права. — 2014. — N 6. — С. 1208–1214
- Химичева Г. П. Возбуждение уголовного дела: проблемы правовой регламентации и совершенствования деятельности // «Чёрные дыры» в российском законодитальстве. –2003.– N 2.– С. 175–183.
- Чубыкин А. В. Процессуальный статус прокурора в стадии возбуждения уголовного дела: дисс … канд.юрид.наук: 12.00.09. — Москва, 2014. — С.38.
- Шадрин В. С. Надзор военного прокурора за законностью отказа в возбуждении уголовного дела // Право в Вооруженных Силах. — 2015. — N 7. — 201 с.
